Читать книгу "Рыцари Христа. Военно-монашеские ордены в средние века, XI-XVI вв. - Ален Демурже"

Кризис конца средневековья поразил Центрально-Восточную Европу, но позже, чем Запад, — в XV в.[886] Однако основная экономическая структура не была затронута, так что Пруссия и Польша продолжали вывозить зерно, пусть даже прибыль резко уменьшилась. Но это не способствовало оздоровлению финансов ордена, которые подорвало поражение при Танненберге.

Финансовый кризис

В XIV в. орден никогда не нуждался в том, чтобы взимать с Пруссии всеобщую подать. Доходов с его владений и ресурсов его тыловых командорств ему хватало, чтобы финансировать свои войны до самого 1410 г.[887]

Но после Танненберга бюджетный дефицит стал хроническим.

Ордену пришлось выплатить Польше тяжелую контрибуцию. А ведь нападения поляков на Пруссию с 1410 по 1422 г., даже если они терпели неудачу, вызывали многочисленные разрушения; до самого 1419 г. последние тщательно подсчитывались. К этому добавились неурожаи 1412 и 1415–1416 гг. — заставившие сократить экспорт зерна — и чума 1416 г. Доходы резко понизились повсюду; оброк от крестьян не поступал, и немецкие командорства больше не выплачивали responsiones[888]. Поэтому пришлось прибегнуть к всеобщему обложению — чтобы выплатить контрибуцию полякам, но еще и затем, чтобы покрывать военные расходы ордена. Тевтонцы, как и госпитальеры, значительную часть своих финансовых ресурсов использовали для оплаты наемников: после битвы при Танненберге Soldbuch — счетная книга, где фиксировалось жалованье, выплаченное солдатам, которые приняли участие в сражении или были взяты на службу позже, — насчитывает более 600 наемников[889]. Но баланс восстановлен так и не был, так что орден в конце концов уже не мог оплачивать наемников и его военная мощь ослабла. Во время Тринадцатилетней войны с Польшей (1454–1466) события из-за этого приняли драматический оборот. Эта война могла лишь усугубить ситуацию.

Финансовый кризис и налоговая политика ордена привели к политическому кризису.

Кризис в ордене[890]

Кризис, изгнавший Генриха фон Плауэна в 1413 г. с поста магистра ордена, отчасти был вызван отказом подданных ордена оплачивать последствия поражения при Танненберге. Михаэль Кюхмейстер, его преемник, внимательно прислушивался к общественному мнению, которое выражали прежде всего земельная аристократия и городское бюргерство, склонные к миру и враждебно относившиеся к налогу. Однако изгнание Плауэна не решило никаких проблем. Орден не сумел выработать последовательную политику ни по отношению к Польше, ни по отношению к своим подданным. Противостояние (если упрощать) между партией войны и партией мира сочеталось с борьбой фракций и клик внутри ордена, например между сторонниками Юга и Севера. Злоупотребления, коррупция, растущий деспотизм магистра и орденской верхушки вызывали все новые трещины в отношениях как внутри ордена, так и между орденом и населением.

Все эти аспекты проявились во внутреннем кризисе ордена в 1437–1440 гг. Магистр Германии Эберхард фон Зейнсхейм поставил под сомнение состоятельность магистра Пауля фон Русдорфа (1422–1441) как руководителя ордена: жалуясь, что руководство ордена ставит провинцию Германия во все более маргинальное положение, он потребовал от Русдорфа вернуться к обычаю, который, по его словам (статуты 1329 г., на которые он опирался, утрачены), давал магистру Германии широкие полномочия. Первый тревожный звонок.

В следующем, 1438 г. Русдорф назначил магистром Ливонии одного из своих сторонников, Генриха фон Нотлебена, рейнландца, навязав его вопреки мнению большинства братьев Ливонии, «северян». Это большинство апеллировало к генеральному капитулу ордена и объединилось с магистром Германии 29 июля 1439 г. Тогда же против орденского руководства восстали три командорства Восточной Пруссии, в том числе Кенигсбергское, потребовав реформ: возвращение к уставу и статутам в отношении дисциплины, наказаний, комплектования; избрание великого магистра капитулом, представляющим все языки; непредвзятость визитеров, этих контролеров, направляемых магистром в командорства. В целом это означало бы переход от подобия авторитарной монархии к аристократической республике.

Русдорф преодолел кризис, внеся раскол в ряды противников. 5 мая 1440 г. на ландтаге (собрании, представляющем разные — общественные — сословия Пруссии) он сделал некоторые уступки городам в отношении налога, а решение внутренних проблем ордена было отложено. Без объединения всех недовольных ничто не могло измениться.

Орден и его подданные

Союз между «реформаторами» ордена, земельной аристократией и городским бюргерством начал складываться именно в 1440 г. Аристократия даже сумела представить себя выразительницей чаяний свободного крестьянства. Чтобы понять такой ход событий, надо рассмотреть экономическое и социальное развитие ордена в XV в.

Пруссия, конечно, по-прежнему производила и экспортировала зерно, но — следствие кризиса — с меньшей прибылью: цены на зерно застыли на одном уровне, в то время как стоимость его производства росла, потому что цены на ремесленные изделия повышались и рабочая сила, которой становилось все меньше, стоила все дороже. Через такое веком раньше прошла Западная Европа. Политика, которую стал проводить орден, чтобы компенсировать это сокращение доходов и сохранить прибыли на достаточном уровне, восстановила против него производителей и торговцев.

Орден и земельная аристократия могли договориться об уменьшении стоимости труда за счет замораживания заработной платы, всеобщего распространения подневольного труда и прикрепления работников, которых стало мало, к земле. О методах, применяемых при внедрении этого нового серважа, можно судить по такому распоряжению 1494 г.: любого беглого серва в случае поимки прибивать за ухо к позорному столбу; ему будет дан нож, чтобы он мог освободиться![891] Но союз не возник, потому что орден захотел один пользоваться выгодами от этих принудительных мер против крестьян. В самом деле, орден поставил под сомнение аграрную систему Gutsherrschaft и старался уменьшить крупные владения аристократов, либо выкупая их, как только предоставлялся случай (но финансовый кризис ограничивал эту возможность), либо изменяя правила передачи прав — запрещая наследование по женской линии, ограничивая количество правопреемников. Тем самым орден хотел добиться, чтобы как можно больше земли вернулось в руки сеньора, то есть его самого. Прибегая к нажиму и всевозможным злоупотреблениям, он исказил правила земельного рынка в свою пользу[892].

Однако самое решительное сопротивление оказали города и особенно Данциг и Торн, которые сразу после Танненберга уже были готовы признать суверенитет Польши. Кровавое подавление восстания в Данциге с казнью четырех горожан 7 апреля 1411 г. сделало пропасть еще глубже[893]. Города хотели мира с Польшей и требовали уважения к городским вольностям. Действительно, орден вмешивался в городские дела на всех уровнях — выбора муниципалитетов, городских финансов, планов градостроительства (орден владел землями и домами и умел навязывать свою точку зрения). В качестве сеньора он добивался соблюдения своей монополии на мельницы и вывоз товаров. И ни одно дело в суде не заканчивалось успехом!

Аристократы, свободные крестьяне и бюргеры были отстранены от власти; они чувствовали себя несправедливо оттесненными и обиженными, хотя гордились своей исторической ролью. Орден, напоминали они, под стенами Акры был основан купцами; это они в качестве братьев добились завоевания и колонизации Пруссии. Орден, забыв собственную историю, склонный в любой критике видеть мятеж, низводил жалобщиков в разряд завоеванных подданных. «Они говорят, что завоевали нас мечом», — гласит «Данцигская хроника»[894]. Разве в 1450 г. один адвокат ордена не сказал мятежным подданным, составившим коалицию, «что они все язычники и что их покорили мечом»?[895]