Читать книгу "24 часа - Клэр Сибер"

– Если ты сама хочешь, чтобы они изменились.

– Сид, – вздохнула я. – Что это означает?

– Тебе известно, что это означает. Пожалуйста, привези ее…

Около одиннадцати часов Мэйв, дежурный администратор, открыла дверь моего кабинета и заглянула в него.

– Что, еще кто-то позвонил и сказал, что не придет? – спросила я, перестав писать.

– Нет. – Вид у нее был встревоженный. – Ваш клиент на одиннадцать часов пришел, но еще явились из полиции.

В дверном проеме появилась та самая женщина-полицейский с большим промежутком между передними зубами, которую прислали, когда я сообщила в полицию о том, что в мой дом пытался проникнуть какой-то непрошеный гость. Подойдя к двери, я поздоровалась с этой женщиной.

– Я подумала, что мне следует с вами повидаться, миссис Смит. – Она говорила вежливым, деловым тоном, но в нем чувствовалось скрытое недовольство. – Я знаю, что вчера вы заявили, будто ваша дочь куда-то пропала. Она уже дома, и с ней все в порядке?

– Да, – настороженно произнесла я. – Ее забрала одна… женщина. Некая Сьюзан О’Брайен…

– Да, это была миссис О’Брайен, – перебила меня женщина-полицейский.

– Никакая она не миссис, – поправила ее я, но тут же почувствовала, что это было глупо. – Извините. Продолжайте. Вы с ней говорили?

– Да. – Мне показалось, что моя собеседница с тоской посмотрела на стул, стоящий перед моим рабочим столом. – Уже говорила.

– И вы сделали ей то или иное предупреждение?

– Да, сделала. – Она переминалась с ноги на ногу. – Сьюзан О’Брайен подала на вас жалобу.

– На меня? – Я разинула рот от удивления.

– Она говорит, что вы на протяжении некоторого времени докучаете ей.

– Докучаю ей? – Я недоверчиво покачала головой.

– Да. – Она встретилась со мной взглядом.

– Это такой официальный термин – «докучать»?

– Послушайте, я не знаю, что между вами произошло, но…

– Между нами ничего не происходило, если не считать того, что она являлась в этот кабинет, выдвигала различные голословные обвинения, а вчера забрала мою дочь из школы без моего ведома. Каким это, интересно, образом я докучаю ей?

– Она заявляет… – Женщина-полицейский посмотрела в свою записную книжку. – Заявляет, что вы «проявляете нездоровый интерес к ней и к ее мужу».

– Неужели? – фыркнула я. – Ее мужу? С которым она уже не живет?

– Может, и не живет, но мне это неизвестно. – Женщина-полицейский холодно посмотрела на меня. – Хотя вполне может быть и так.

– Понятно. Ну что ж, я хотела бы, чтобы вы как-то зафиксировали в ваших записях, что она, по моему профессиональному мнению, является психически неустойчивым человеком.

– Не исключено. Но если вы будете приходить к ней домой и угрожать ей, тогда у нее могут появиться основания подать ходатайство о наложении судебного запрета.

– Угрожать ей? – Я, похоже, повторяла за ней все, как попугай.

– Один из ее соседей подтвердил, что вы действительно очень резко разговаривали с ней в присутствии ее маленького сына.

– Понятно. – Я вдруг почувствовала, что меня охватило какое-то странное спокойствие. – А этому соседу известно, что произошло перед тем, как я стала «резко разговаривать» с ней? Вы поговорили об этом с ее бывшим мужем?

– Мы оставили мистеру Куперу сообщение. Мы поговорим с ним, уверяю вас.

– Замечательно! Сделайте это. А теперь, если вы не возражаете и если вы не хотите сообщить мне ничего полезного, было бы неплохо, если бы вы покинули мой кабинет.

– Послушайте, миссис Смит, – женщина-полицейский слегка смягчилась, – я понимаю, что разводы – это очень болезненно и что они вызывают множество эмоций…

– Это вы мне рассказываете?

– Именно так, я это вам рассказываю. – Она вновь внимательно посмотрела на меня. – Вы выдвинули обвинения, которые, как мне кажется, могли быть вызваны… эмоциями. А тут еще вот это.

– Вы, наверное, думаете, что я сумасшедшая.

Это был не вопрос – это было утверждение.

– Нет, не сумасшедшая. Просто вы находитесь… в состоянии стресса.

Я открыла перед ней дверь.

– Могу вас заверить, что всячески постараюсь не оказываться вблизи Сьюзан О’Брайен и тех или иных ее родственников. И имейте в виду, что это она забрала мою дочь, а не наоборот. Поэтому, если что-то вдруг произойдет… – я запнулась, потому что не смогла сказать «с Полли». У меня подступил ком к горлу от одной только мысли об этом, – то я не отвечаю за свои действия по отношению к тем, кто меня проигнорировал.

Когда я произнесла эти слова, мне подумалось: некоторые люди сочли бы, что они отнюдь не улучшили ту ситуацию, в которой я оказалась.

Сейчас: час двадцатый

4 часа утра

– Мне было интересно, когда же ты появишься, – говорит Рандольф, зевая так широко, что становятся видны его золотые зубы.

Верхняя часть его измятой шелковой пижамы распахнута до выпирающего живота. Я отвожу взгляд от густых светлых волос на его груди, которые находятся примерно на уровне моих глаз и от вида которых мне, откровенно говоря, становится тошно.

– Должен сказать, ты выглядишь не лучшим образом. – Он откидывает назад седеющие светлые волосы со своего когда-то симпатичного лица, которое теперь стремительно увядает. – Что ты опять пытаешься учудить, а? Или, лучше сказать, – усмехается он, – что ты еще не пыталась учудить?

Я смотрю на тонкие синие сосуды на его носу и с какой-то животной неприязнью вспоминаю о том, как сильно я ненавижу этого человека, который умеет только одно – делать деньги на талантах других людей.

– Где Сид? Где Полли? И где моя мать?

– Твой ангелочек? – Он распахивает дверь. – Тебе лучше зайти.

Я едва не вбегаю в его пентхаус, крича:

– Полли! Полли!

На модном стуле в углу я вижу плюшевого медвежонка, и мое сердце подпрыгивает от радости. Я подбегаю к первой двери, распахиваю ее и…

Рандольф, стоя позади меня, смеется:

– Они не здесь, дорогая Лори.

– Что ты имеешь в виду – «не здесь»? – спрашиваю я, резко поворачиваясь к нему.

– Они уехали отсюда не меньше часа назад. После этого я пытался поспать, но у меня ничего не вышло.

Я смотрю на него, а затем замахиваюсь здоровой рукой и изо всех сил бью его по лицу. Я вкладываю в этот удар весь тот гнев и все разочарование, которые я испытала за последние двадцать четыре часа, за последние несколько месяцев и несколько лет, и поэтому он получается таким сильным, что пожалуй, больнее мне, чем Рандольфу. Тем не менее я ликую, хотя и ожидаю, что он ударит меня в ответ.