Читать книгу "Здравствуй, Сталин! Эпоха красного вождя - Ольга Грейгъ"

Через несколько дней она, забыв все московские дела и всю шумную, неспокойную жизнь столицы, беззаботно предавалась отдыху, часами просиживала в шезлонге, наблюдала за кричащими чайками, за пароходами у горизонта и мелкими ракушками на пустынном морском берегу.

Вождь редко приходил на пляж, а если и приходил, то был одетым. А ее предупредил, чтобы всегда приходила в халате, а на пляже была в купальнике. И она слушалась. Еще реже он виделся с ней наедине. В какой-то мере это облегчало ее участь и она без помех наслаждалась хоть и принужденным, но все же прекрасным отдыхом в золотое время года – разгар бабьего лета.

Как-то она поднялась с восходом солнца, спать больше не хотелось, набросив после душа халат и взяв полотенце, Верочка направилась на пляж. Удобно разместившись в шезлонге, она листала модный итальянский журнал, – незнаемое роскошество для простых советских тружениц, затем, почувствовав дремоту, закрыла глаза и уснула. Проснулась когда солнце вовсю припекало ее левое плечо, молодая женщина потянулась, разминая затекшее тело. Усевшись удобней, она опустила чашки бюстгальтера на живот, обнажив красивой формы белую грудь. Она, даже не заботясь про ожоги, снова закрыла глаза. В какое-то мгновение отчетливо почувствовала чужой взгляд, кто-то ее пристально рассматривал. Сомнений быть не могло; открыв глаза Верочка увидела вождя.

«Красивая. Што скажешь, когда женщина красивая», – неожиданно Сталин резким шагом пошел под навес, наклонился и… она не поняла, что произошло, но услышала выстрел («…а может, не один, а два выстрела; уже не помню», – говорила мне Вера Александровна во время нашей встречи в самом начале 70-х годов.). Сразу же за этим резким звуком неподалеку что-то упало. Затем до ее слуха донеслась сталинская брань, мгновенно подбежали два чекиста. Громко выматерившись, Сталин подошел к Вере Александровне и жестким тоном произнес: «Штоби я вас не видел, товарищ Давидова, в таком безобразном виде. Уходите отсюда!».

Она безропотно надела бюстгальтер, запахнулась в халат, и бросив на плечо полотенце, немедленно пошла по ступенькам вверх к своему коттеджу. Проходя мимо ближайшего куста, она увидела как охранники Сталина перевернули окровавленное тело молодого человека, переложили на носилки и понесли. Как оказалось позже, это был новобранец, который должен был проходить службу в охране вождя. Мальчишка, он подглядывал за полуобнаженной женщиной, замаскировавшись в кустах.

Пуля попала в голову.

А через несколько часов один из чекистов охраны сказал ей: «Вера Александровна, вы ничего не видели и не слышали. Правда, у нас тут произошло незначительное происшествие, но товарищ Сталин приказал высоко оценить подвиг нашего молодого коллеги, и вот мы подготовили выписку из приказа о героическом поступке молодого чекиста, в котором выражаем сердечную благодарность его родителям за хорошего сына, а комсомольской организации школы – за то, что в их рядах воспитываются такие честные и отважные герои… Как вы думаете, Вера Александровна, высоко товарищ Сталин оценил подвиг героя?»

Давыдова уже усвоила многие нравы и правила каверзной среды, в которую она попала не так волей обстоятельств, как благодаря своей особой женственной красоте. Не раздумывая, актриса ответила: «Лучше, чем товарищ Сталин сказал, подвиг солдата, погибшего при исполнении служебных обязанностей, не может быть оценен».

После возвращения с юга в Москву дни буквально летели бесконечной чередой репетиций, спектаклей, встреч; вот уже в театре отпраздновали очередную годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. Вера Александровна получила весьма существенную денежную премию и, как всегда, самые высокие гонорары за исполнение ведущих партий на сцене Большого.

А незадолго до нового года, 24 декабря, ей позвонил Маршал Советского Союза Михаил Николаевич Тухачевский. Он сказал, что есть прекрасный повод встретиться, ведь завтра праздник. Она удивилась: какой? Он ответил, что по всей видимости, кто-то из его предков был польским шляхтичем. «А поляки, дорогая Верочка, это католики. А завтра католическое рождество», – торжественно-игриво наседал маршал.

Верочку испугали эти слова, упоминание о каком-то далеком католическом рождестве могло принести большие неприятности обоим. Конечно, она хорошо относилась к заместителю наркома обороны и, скорее не из-за его высокого государственного положения, сколько из-за того, что он был ей просто симпатичен. Хотя и первое играло весьма существенную роль. Но ей не нравилось, что Михаил Николаевич (так она всегда звала его по телефону, на что он болезненно реагировал, ибо ему хотелось чтобы и по телефону, как при личном общении, она звала его Мишенька); неужели маршал не понимал, что их телефоны прослушивались, или же он бравировал своим отношением к ней? – впрочем, все это неприятно… Но Тухачевский, нисколько не удивившись ее холодности, продолжал рокотать басом в трубку и, так и не дождавшись согласия Веры Александровны, сказал что сегодня вечером после спектакля за ней приедет его машина и они отправятся праздновать таинственное Рождество.

Тухачевский Михаил Николаевич /4(16).2.1893–11.6.1937/, советский военный деятель, Маршал Сов. Союза (1935). Чл. Коммунистич. партии с 1918. Род. в имении Александровское Дорогобужского у. Смоленской губ. (ныне ок. дер. Следнево Сафоновского р-на Смоленской обл.) в дворянской семье. Окончил Александровское воен. училище (1914). Участвовал в 1-й мировой войне 1914–18 в составе лейб-гвардии Семеновского полка, поручик. В 1915 попал в плен, в 1917 бежал в Россию.

С 1918 в Красной Армии.

После Гражд. войны 1918–20 принимал деятельное участие в проведении Военной реформы 1924–25. Был нач. Воен. академии РККА (1921)… с нояб. 1925 по май 1928 нач. Штаба РККА. С мая 1928 по июнь 1931 командовал войсками Ленингр. Воен. округа. С 1931 зам. пред. Реввоенсовета СССР, нач. вооружений РККА, с 1934 зам. наркома обороны и нач. управления боевой подготовки…

Награжден орденом Ленина и орденом Красного Знамени.

Однако случилось так, что за артисткой Давыдовой в тот вечер приехала не машина Тухачевского, а машина Николая Ивановича Ежова, наркома внутренних дел, которому буквально совсем немного осталось быть на этом грозном посту. Его вот-вот переведут в наркомат речного флота, а оттуда – в подвал его любимой Лубянки.

Вера села в автомобиль и тот рванулся с места; неожиданно стекло, разделяющее салон от водителя, опустилось. Полной неожиданностью для нее явилось то, что справа от водителя над спинкой переднего сиденья возвышалась некая подозрительная маленькая головка с торчащими ушами. Головка повернулась, тонкие губы рта разжались и она услышала: «Ну как я вас, Верочка? Наконец-то вы меня полюбите. Глупый у вас любовник, хоть и маршал. Вот то ли дело я, Генеральный комиссар Государственной безопасности СССР Николай Иванович, о котором ходит слава: берет ежовыми рукавицами… Ну что вы, Верочка…» – липкие небольшие руки выскочили из-за спинки, потянулись и стали шарить по ее открытой шее. Не успела она опомниться, как он запустил руку ей под бюстгальтер и сжал соски. Сжал так больно, что она чуть не вскрикнула.