Читать книгу "Кванты. Как волшебники от математики заработали миллиарды и чуть не обрушили фондовый рынок - Скотт Паттерсон"

Движения рынка, за которыми следили РDT и другие алгоритмические фонды, противоречили логике. Тонко настроенные модели, колоколообразные кривые и случайное блуждание, точно вычисленные корреляции — математика и наука, поднявшие квантов на вершину Уолл-стрит — не могли объяснить, что происходит. Царил полнейший хаос, подстегиваемый человеческим страхом, который никак не может быть учтен в компьютерной модели или сложном алгоритме.

Безумные скачки, открытые в 1950-е годы Бенуа Мандельбротом и размещенные им на хвостах графика, наблюдались ежечасно. Ничего подобного никогда раньше не происходило. Этого просто не должно было случиться!

Кванты делали все возможное, чтобы уменьшить ущерб. Но они были всего лишь пожарными, пытающимися обуздать адское пламя, поливая его бензином. Чем усерднее они старались затушить огонь, продавая, тем хуже становились продажи. Казалось, что тянущую вниз силу делевериджа на рынке уже не обуздать.

Вонг и Рид сообщали Мюллеру новости по электронной почте и телефону. Решение о продажах на падающем рынке, чтобы уменьшить объемы долгового финансирования, а также о размерах продаж должен был принять он. Волатильность на рынке росла, модели управления риском PDT запутались.

Теперь Мюллеру нужно было принять решение о делеверидже системы фундаментальной торговли, на которую пришелся основной удар. Если потери в системе продолжатся достаточно долго, PDT придется продавать. А значит, фонд будет должен отрезать ветви в надежде спасти дерево.

Алгоритмические фонды всего мира пытались понять, что происходит.

Кен Гриффин, находившийся в отпуске во Франции, был постоянно на связи с трейдерами из чикагского офиса Citadel. Renaissance тоже приходилось несладко, как и D. E. Shaw, Barclays Global Investors в Сан-Франциско, алгоритмическому фонду J. P. Morgan Highbridge Capital Management и почти любому алгоритмическому фонду в мире, даже в Лондоне, Париже и Токио.

Во вторник падение усилилось. AQR забронировал номера в расположенной по соседству в Гринвич-Харбор фешенебельной гостинице Delamar, чтобы измученные стрессом и отсутствием сна кванты могли в любой момент ими воспользоваться.

Гриффин на личном самолете вылетел в Чикаго для участия в кризисном управлении и закрытия сделки по Sowood.

Власти не знали о масштабной катастрофе на Уолл-стрит. В тот вторник ближе к вечеру Федеральный резерв сообщил, что принято решение оставить процентную ставку по краткосрочным кредитам на отметке 5,25 %.

«Последние недели финансовые рынки демонстрировали высокую волатильность, условия кредитования стали более жесткими для некоторых семей и компаний, и мы продолжаем корректировать ситуацию с жильем, — говорилось в официальном заявлении. — Есть основания считать, что в следующие кварталы экономика продолжит рост, но более скромными темпами. Ее поддерживает увеличение количества рабочих мест и доходов, а также стабильность мировой экономики».

Надвигался кризис, а представители вашингтонского Центрального банка были вообще не в курсе. Убытки в понедельник и вторник были самыми масштабными в истории алгоритмических хедж-фондов: миллиарды долларов растаяли без следа. В среду дела пошли еще хуже.

В штаб-квартире Goldman Sachs Asset Management[134] в центре Нью-Йорка все были подняты по тревоге. Один из крупнейших менеджеров хедж-фондов в мире, GSAM с 30 миллиардами долларов под управлением, получал удары со всех сторон. Он терпел колоссальные убытки по стоящим акциям, акциям роста, акциям компаний с малой капитализацией, валютам, товарам — всему. В фондах Global Alpha и Global Equity Opportunity ни одна стратегия не срабатывала. И, как и в случае со всеми остальными алгоритмическими фондами, его капитаны Кархарт и Ивановски понятия не имели, в чем причина.

Модели управления рисками GSAM были сложнейшими инструментами для измерения волатильности. Весь июль их показатели зашкаливали. Это было очень странно, потому что волатильность снижалась много лет. И если верить моделям GSAM, это означало, что нужно брать на себя больше риска, использовать больше левериджа, чтобы заработать столько же денег.

Другие алгоритмические фонды пошли по тому же пути. Но теперь волатильность вела себя странно. Она вдруг стала… волатильной.

Кванты из Goldman заметили еще одну пугающую тенденцию: кэрри-трейд по всему миру с огромной скоростью сворачивалась. Global Alpha, AQR, Citadel и другие фонды дешево брали в кредит малодоходную иену, инвестировали ее в высокодоходные активы, в результате получая солидную прибыль. Эта торговля была крайне успешной много лет и позволила провести множество потрясающих сделок. Но она зависела от одного важного фактора: дешевой иены.

В начале августа 2007 года иена начала расти. Фонды, бравшие эту валюту в долг и надеявшиеся выплатить его позже, сразу же бросились расплачиваться. Это создало замкнутый круг: иена росла, большему количеству фондов надо было расплачиваться по долгам, в результате иена снова росла.

Для GSAM внезапный отказ от сделок означал катастрофу. Многие его позиции — облигации, валюта, даже акции — базировались на кэрри-трейде иеной.

Коллапс стратегии кэрри-трейд и пик волатильности могли привести к фатальным последствиям. Первый существенный удар по рынку, какого не случалось многие годы, пришелся на пятницу, 3 июля, и к понедельнику началось землетрясение. Во вторник ситуация стала критической, GSAM был вынужден продавать.

Идя по Бродвею в офис Morgan Stanley сквозь плотную, потную толпу, Питер Мюллер становился все нетерпеливее. Была среда, 8 августа. На Манхэттене собралось невероятное количество народу. По тротуарам было не пройти. Там толпились не только туристы, но и бизнесмены в костюмах. Почти каждый из них что-то неистово кричал в свой мобильный телефон.

Он только что вышел из своих просторных апартаментов в здании Time-Warner Center на площади Колумба, расположенной на юго-западном углу Центрального парка, в четырнадцати кварталах от центрального офиса Morgan. Времени было в обрез. Он в двадцатый раз взглянул на часы. Скоро откроется рынок. И его беспокоил бесконечный спад. Он проверил по смартфону, нет ли каких новостей, и увидел, что Япония опять при смерти. Господи. Мюллер понятия не имел, почему начался коллапс. Хуже того, он не имел понятия, когда это закончится. Но когда-нибудь все должно было закончиться.

А если нет… Мюллер в тоске протискивался сквозь гудящую толпу у входа в старый театр Эда Салливана. Казалось, природа восстала против него. Рано утром в тот день на город обрушился торнадо, совсем незадолго до того, как наступило утро. Со скоростью более 200 км/ч безумная воронка сначала налетела на Статен-Айленд, потом перепрыгнула через узкий залив Нью-Йорк в Бруклин, валила деревья, срывала крыши, корежила дома и машины в парке Сансет и Бей-Ридж. Это был первый торнадо за последние более чем пятьдесят лет, ударивший по Бруклину, и всего шестой в Нью-Йорке с 1950 года. Крупные дороги были затоплены, в туннелях метро стояла вода, многие магазины и кафе позакрывались, транспорт встал. Хаос, который начался на улицах, когда жители отправились пешком по своим делам, многим напомнил минуты ужаса несколькими годами раньше, когда террористы атаковали Башни-близнецы.