Читать книгу "Небеса в огне. Том 2 - Бернхард Хеннен"

Прыжок между мирами

— Это воздушный зал, — шепотом пояснил Солайн. — Вы должны открыть люк, а затем закрыть его изнутри. Внутри найдете мягкие сиденья. Воспользуйтесь расположенными на них кожаными ремнями, чтобы как следует пристегнуться. И только после того, как сделаете это, нужно громко сказать: «Лиувар». Тогда угорь покинет Поднебесье, найдет путь к ближайшей звезде альвов и унесет вас в безопасное место.

— Неужели мы в опасности, дедушка? — спросила Фарелла, глядя на него огромными глазами.

Солайн заметил, как улыбнулась Алоки. Он терпеть не мог, когда его так называли.

— Нет, конечно же, не в опасности! Но все на Поднебесье проходят инструктаж по использованию воздушных угрей. На всякий случай.

— Этот люк кажется таким маленьким, — заметила Лидайн. — Тролль туда наверняка не пролезет. Получается, тролли не могут спастись, потому что они огромные вонючки? Я даже представить себе не могу, чтобы сидеть в одном угре с троллем.

— Этого не произойдет, малышка моя. Ты видишь здесь, в павильоне, тролля? Там, где работают тролли, установлены воздушные угри покрупнее. Они тоже будут спасены, — сказал Солайн, хотя и сомневался, что угрей хватит даже на половину тех двадцати пяти тысяч детей альвов, которые находились на этих скалах. Поднебесье отправили в бой слишком рано, как доверительно сообщил ему Хорнбори.

Он поглядел сверху вниз на обеих девочек, которые наконец-то перестали задавать вопросы. И почему он так мягкосердечен! Он не должен был разрешать им оставаться на борту. Но он не сумел еще раз прогнать детей своего сына, Асфахаля.

Поначалу он сомневался, что Фарелла и Лидайн действительно его внучки. Расспросил их о своем сыне. И они так много рассказали о нем… Они действительно хорошо знали этого проклятого легкомысленного парня. Интересно, скольких женщин он обрюхатил?

Когда он вспоминал о том, как прогнал истерзанную эльфийку с ребенком на руках, на душе становилось паршиво. С тех пор прошло много лет. Война в Нангоге изменила его. Чем больше он видел, как умирали дети альвов, тем отчетливее осознавал, каким сокровищем обладал когда-то. Его семья была разрушена. Причем исключительно по его вине. Асфахаль поклялся, что его нога никогда больше не переступит порог его дома. Его второй сын, Талавайн, пропал без вести на Дайе. От его дочерей, Майлин и Киры, тоже не было ни слуху ни духу. Он не сумел разыскать даже эльфийку, которая пришла к нему с ребенком. Все, что ему было известно, это то, что его внука звали Фальрах.

Он посмотрел на двух чудесных девочек. Нет, их он отослать не смог. И ему не нужны были доказательства их происхождения. Этой ошибки он никогда больше в своей жизни не повторит! Ему было достаточно их слова и историй об Асфахале.

Сейчас они обе шепотом беседовали с Алоки, и он восхищался их мужеством. В их возрасте он не смог бы даже просто находиться в одной комнате с женщиной-змеей. А дети ее совершенно не боялись.

Солайн подошел ближе к фронтальному окну, стараясь не смотреть на пол. Павильон ему не нравился. Это сооружение было целиком сделано из стекла, и Гобхайн утверждал, что оно не бьется. Павильон находился в конце туннеля в десять шагов длиной, тоже изготовленного из стекла. Вся эта конструкция торчала из передней скалы Поднебесья. Этот плоский кусок гранита, похожий по форме на клин, напоминал Солайну голову кобры. При этом стеклянный павильон, будь он неладен, представлял собой язык этой кобры. Тем не менее отсюда открывался отличный обзор на переднюю часть Поднебесья. Он видел укрытые орудийные позиции, бум-деревья и винтовые мачты, сотнями торчавшие из гранита. Впереди, в полумиле от них, на фоне серых вечерних сумерек полыхал яркий свет.

— Начинается! — совершенно некстати заметил Хорнбори.

Карлик тоже стоял у фронтального стекла павильона. Рядом с Гобхайном. Эльфийский кузнец казался напряженным.

Солайн пытался сохранить спокойствие. До воздушных угрей всего четыре шага. Если что-то пойдет не так, он с детьми сумеет сбежать.

Сумеет ли? Откашлявшись, он подал знак Нодону. Его телохранитель стоял чуть позади. Подошел по знаку, словно верный пес. Пес с жуткими глазами. Как и всегда, драконник был одет в красное.

— Мой князь.

— Ты отвечаешь мне за девочек, — прошептал Солайн. — Если что-то… — Он снова откашлялся, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы не накликать беду. — Если случится что-то непредвиденное, ты позаботишься о них. Могу ли я быть уверен, что ты это сделаешь?

Если Нодону было неприятно выступать в роли няньки, то он мастерски сумел скрыть это и не подать виду.

— Ты вытащишь их! — с нажимом произнес Солайн.

Нодон кивнул.

— Еще сто шагов, — пробормотал Хорнбори. У карлика дрожали руки. Большие пальцы лежали за широким поясом, чтобы скрыть этот неприятный факт.

— Семьдесят шагов, — произнес Гобхайн. Голос кузнеца звучал очень сдержанно.

Свет впереди начал расширяться. Проход в Ничто рос. Но достаточно ли быстро он расширяется? Войдет ли в него этот чудовищный корабль?

Солайн невольно отступил на шаг от фронтального стекла и пожалел, что внучки находятся здесь. До сих пор он всегда мог спокойно смотреть в лицо смерти, но их присутствие изменило все.

Князь почувствовал, что его сердце забилось быстрее. А чего он не чувствовал, так это Золотого. До сих пор второй из драконов во все важные мгновения наблюдал за происходящим его глазами. Почему он сейчас не здесь? Может быть, потому, что этот миг ничего не значит? Может быть, он знает, что у них получится?

Еще двадцать шагов. Врата в Ничто пока еще были не настолько велики, как Поднебесье. Солайн снова подошел к самому стеклу и посмотрел на стоявшего рядом карлика.

— Нервничаешь?

Хорнбори откашлялся. Он пытался скрыть свой страх, но Солайн чувствовал его запах. Кроме того, лоб верховного главнокомандующего был покрыт испариной. И вот такое существо командует ими…

Когда павильон пересек границу Ничто, карлик закрыл глаза. Солайн увидел далеко внизу Золотую тропу, вдоль которой они двигались. Криков слышно не было. Равно как и скрежета валунов, отрываемых от соединений Поднебесья. Даже рывков не ощущалось. Они просто скользили сквозь огромную тьму.

Хорнбори глубоко вздохнул, а затем посмотрел на него снизу вверх.

— Вы не волновались, князь?

— Я привык спокойно относиться к вещам, которые не могу изменить. Вам тоже следует поупражняться в этом. Дабы уметь поднимать боевой дух воинов, командиру следует позаботиться о том, чтобы у него из-за каждой мелочи не потели подмышки.

Карлик бросил на него мрачный взгляд, а затем резко обернулся к Гобхайну. Солайн удивился собственным словам. Неужели он завидует Хорнбори? Он столько лет убеждал себя в том, что быть полководцем — слишком тяжелая для него ноша, поскольку на самом деле он просто всякий раз одалживает Золотому глаза. А теперь, когда в последней битве полководцем станет другой, он стал вести себя вот таким образом.