Читать книгу "Три черные колдуньи - Лариса Соболева"

Жанна села, так и не придумав, как ей уйти отсюда, натянуто улыбнулась. Вообще-то еще есть время пошевелить мозгами — за ужином, но она здесь не останется в любом случае.

— Ну, рассказывай, — сказал он.

— Что? — якобы не поняла она.

— Все. Ты же решила продолжить поиски убийцы Нины.

— А… — встрепенулась Жанна, стараясь быть непринужденной и поедая утку. — Нечего рассказывать. Ирма моему расследованию нанесла сокрушительный удар. Пока не знаю, с чего начинать, я же говорила тебе утром.

— Столько времени прошло… целых два года, — вздохнул он. — Я думал весь день, чем тебе помочь, мне не представляется возможным отыскать убийцу. Хорошо, Эмма подозревает Филиппа, а ты кого?

— Его мать. — Ведь что-то надо говорить, вернее, уводить в сторону.

— Ирину Захаровну?!! Ты серьезно?

— И Гелу.

— Обеих?!

— Нет, по отдельности. Скажи, пожалуйста, какие были отношения у Гелы с Ниной? Дружественные, неприязненные, ровные…

— Неприязненные. Сама понимаешь, Ирина Захаровна дружила и дружит с Гелкой, обе они, как катамаран, неразделимы. Нина их терпеть не могла. Значит, ты подозреваешь Гелку… Невероятно. А Ирину Захаровну почему?

— По тем же причинам, что и Гелу, — увернулась Жанна.

— Но это же надо будет доказать, а где ты возьмешь доказательства?

— В том-то и беда. Я не только не знаю, где искать доказательства, но и сомневаюсь, что это они. — И глупо рассмеялась. — Вот и все. Думаю, у меня ничего не получится. Зря я не отказалась. Хотя это сделать никогда не поздно, правда? Ой, извини… — Жанна подхватила сумку, из которой звонил телефон. — Слушаю, Ростислав Матвеевич.

— Жанна, я выполнил твою просьбу.

— Какую?

— Чтоб больше не повторилось… теперь вспомнила?

— Да, конечно.

— Когда привезти? Завтра?

— Нет, лучше сегодня. И я хочу сама проверить эту штуку, хорошо? Где встретимся? — Слушая адрес, Жанна торжествовала: есть причина сбежать. — Прости, Венечка, я должна уйти.

— Поеду с тобой, — поднялся он.

— Не, не, не! — замахала руками Жанна. — Ростислав Матвеевич хочет видеть только меня. Не бойся, мне ничего не грозит. Вот и поговорю с ним… насчет отказа. Пока?

— Ты приедешь? — кинулся он за ней в прихожую.

— Если управлюсь, то да, — уже с лестницы крикнула она, перекладывая фотографии в сумочку.

Дудки приедет! А так расслабилась, доверилась… Сама виновата, не надо гормоны слушать. Осталось побиться головой о стену, да поздно.

На окраине города Ростислав Матвеевич сидел на подножке джипа, Ганнибал медленно и бесцельно ходил вокруг. Жанна подъехала, высунулась из окна:

— Ростислав Матвеевич!

— Поезжай за нами, — бросил он, залезая в джип.

Выехали далеко за город, ведь стрелять вблизи людей нельзя, потом шли от трассы по невспаханному полю, Ростислав Матвеевич и Ганнибал освещали путь фонариками. Тем не менее Жанна попадала в ямы, подворачивая ноги, наконец она остановилась:

— Может, хватит? Мы далеко ушли.

— Держи. — Шеф протянул ей пистолет. — Как снимать с предохранителя, знаешь? Это немного другая модель, усовершенствованная.

— Соображу… — С горем пополам управилась. — А куда стрелять? Как я увижу, что попала? Здесь же темно.

— Дай мне, — выхватил пистолет Ганнибал и завертелся в поисках цели.

Ростислав Матвеевич достал из кейса лист бумаги, отошел на несколько шагов и выставил лист, вытянув руку:

— По листу стреляй.

— А ты не попадешь в?.. — запаниковала Жанна.

— Уйди, — бросил ей Ганнибал через плечо, затем выстрелил.

— Есть, — доложил Ростислав Матвеевич.

Жанна убедилась, что пистолет заряжен боевыми патронами, ну и что? К чему ей пистолет, если она не знает, как быть, если все рассыпается, а люди здесь — гнусные обманщики? Мерзавцы! Хитрецы и подлецы! Жанна уже никому не верит, чувствует себя одинокой и бессильной. Пора послать всех к черту и уехать домой к маме, мамочке, мамуле. Да? А Эмма? А деньги, которых ей никогда не вернуть?

Обратную дорогу она шла молча, только ойкала, попадая ногой в ямы. А когда пришли к машинам и засобирались в обратный путь, Жанна вдруг всхлипнула:

— Ростислав Матвеевич…

— Что такое? Ты ушиблась? — подошел он к ней.

— Нет… Я… у меня не получится.

— Ты боишься? Не узнаю тебя.

— Не знаю… Просто вижу, у меня ничего не получается. Я не умею… переоценила себя…

Ростислав Матвеевич обнял ее за плечи, Жанна уткнулась ему в грудь и открыто расплакалась.

— Кто тебе сказал, что не умеешь? — по-отечески похлопывая ее по плечу ладонью, утешал он. — Вон как Ирму разоблачила.

— С Ирмой получилось случайно. Если б она не позвонила…

— Но она же позвонила, а ты сообразила проконтролировать звонок, потому что до этого многое выяснила. Ты умница.

— Я всех подозреваю. Даже Эмму подозревала, что она Владу… а сейчас у меня вообще ничего нет. Одна гадость внутри, потому что всех подозреваю. А если Нину убил совершенно не тот, на кого я думаю? Если это был грабитель? Мне не найти его никогда…

— Успокойся, Жанна, каждый человек переживает минуты слабости, это временно. Завтра проснешься с новыми силами и посмеешься над сегодняшними слезами. Ты, девочка, устала после тяжелой ночи, вот и все. У тебя получится.

— Не знаю… Не уверена…

— Зато я знаю, убедился, ты очень умная девушка, сильная.

— И совсем не сильная, хотела такой казаться…

— Уверен, ты выберешь из подозреваемых того, кого надо. Подумай хорошенько, а плакать не стоит. Ну, еще немного потрудись, если ничего не получится, поедешь домой.

— Извините, — отстранилась Жанна, утирая нос тыльной стороной ладони. — Я больше не буду… Это нечаянно, я действительно устала.

— Знаю, милая, знаю.

— Вы помните, если я звоню и ничего не говорю…

— Значит, ты в опасности. Помню, не волнуйся. Ганнибал, сядь за руль, повезешь Жанну. Я поеду за вами.

Ее привезли домой. Ростислав Матвеевич в который раз предложил оставить Ганнибала, но она махнула рукой:

— Мне пока некого бояться.

На самом деле появилось жгучее желание остаться одной, совсем одной. Когда Ростислав Матвеевич и Ганнибал уехали, Жанна заперлась на все замки, уселась на диван и ни о чем не думала, как в прострации находилась. Звонили телефоны: то мобильный, то обычный. Жанна не отвечала, даже не смотрела, кто звонил. Потом прилегла, чувствуя опустошение и слабость.