Читать книгу "Запретные страсти великих князей - Михаил Пазин"

А пока они с Ольгой и детьми Владимиром, Ириной и Натальей продолжали жить в Булони. Со временем оказалось, что жизнь в опале имела и привлекательные стороны. Независимость и непринужденность в поступках были дороже жесткого регламента придворного этикета. Статус изгнанника из отечества придавал Павлу популярности. Имена великого князя Павла Александровича и графини Гогенфельзен возглавляли списки гостей, приглашенных на светские рауты и театральные премьеры, на церковных службах они находились среди самых именитых прихожан. Ширился их жизненный круг, менялись взгляды, появлялись новые знакомства. Считается, что именно во время изгнания Павел избавился от своего снобизма и надменности. Да оно и вправду – зачем ему было перед парижанами своими титулами кичиться, ведь перед ним были не русские мужики какие-то, а европейцы! Вот с него весь гонор и слетел.

Путешествуя по Европе, Ольга с Павлом собрали богатую коллекцию антиквариата и живописи. От брата Павла Алексея Александровича и племянника Михаила (о котором мы расскажем далее), живших в Париже дольше, чем в России, они получали моральную поддержку. Финансовая же поддержка шла из России, поскольку Николай II своего дядю великокняжеского жалования не лишил. Да и большинство других Романовых поддерживали с изгоем Павлом и его женой приятельские отношения, считая решение Николая II об изгнании дяди за границу его личной придурью. Все прекрасно понимали, что времена уже не те, чтобы цепляться за старые законы. Время ушло далеко вперед, клан Романовых разрастался в геометрической прогрессии – и почему бы не разрешить кому-либо из них жениться по любви, раз они того желают? Это, кстати, понимал и сам царь, но только в 1911 году он разрешил заключать морганатические браки князьям императорской крови, то есть внукам императоров. Остальным же это было строго-настрого запрещено; Николай II даже родного брата не пожалел, тоже выгнал его за границу (об этом мы расскажем ниже).

Второй раз Павлу Александровичу позволили приехать в Россию в 1908 году на свадьбу дочери Марии. Эта история началась еще в 1906 году. Решение о браке дочери, поскольку Павел был лишен родительских прав, принимала опекунша – Элла. Почему она решила, что его дочь будет счастлива с сыном шведского короля Густава V, так и осталось загадкой. Она его не любила и вообще не собиралась замуж. К тому же, Мария была для этого слишком юна – ей шел всего-навсего 16-й год. Только по настоянию деда Марии, греческого короля Георга, свадьбу отсрочили на два года – пусть внучке исполнится хотя бы 18 лет. Павел был удручен, что решение о замужестве дочери приняли без него. Сначала он опять наотрез отказался ехать на свадьбу без Ольги, но затем все-таки приехал, но присутствовал только на акте венчания. Жених был «громадного роста, очень худой с длинной шеей». Тяжелые предчувствия не обманули Павла – Марию в Швеции не приняли. Чопорные и слишком «правильные» шведы удивлялись поведению русской жены герцога Вильгельма Зюдерманландского. Живая и озорная девушка могла скатиться на серебряном подносе с лестницы во дворце, который был построен специально для молодых на средства Эллы. Она ездила на лосиную охоту с королем, играла в теннис, любила сумасшедшую верховую езду и училась в Академии искусств. К тому же, Мария Павловна прекрасно играла в хоккей! Все шокировало «добропорядочных» шведов. Герцог был морским офицером и подолгу находился в плаваниях; любви между ними не было. В конце концов, родив герцогу сына Леннарта, Мария бросила мужа и в 1914 году развелась с ним.

Только в конце 1908 года Николай II окончательно простил своего дядю, и Павел Александрович смог вернуться в Петербург, в свой дворец на Английской набережной. Наконец Ольга добилась своего, но ей и этого было мало! Под давлением жены Павел подал государю прошение о привилегиях для Ольги Валериановны как первой в истории династии морганатической жены великого князя. Однако и сам Николай II находился под каблуком у Александры Федоровны, которая на дух не переносила «маму Лёлю». Поэтому он вычеркнул наиболее амбициозные требования Павла Александровича, составленные его супругой. Так, он решил, что Ольга будет не женой великого князя, а лишь женой генерал-адъютанта. Ей было предписано представляться своим новым родственникам только через гофмейстеров, но никак не через посредство мужа. Во время дворцовых приемов он запретил ей расписываться в книге посетителей, обязав оставлять только визитные карточки. И главное – царь не захотел дать Ольге и ее детям княжеский титул с наименованием «светлость». И даже не разрешил Павлу с женой иметь в театрах ложи, расположенные рядом с императорскими. Вот крохобор!

Антипатия между двумя дамами (а это они стояли за спинами мужей), Александрой Федоровной и Ольгой Валериановной, была взаимной. Однако Ольга могла усмирять свои эмоции и добиваться поставленной цели. Она хотела все-таки заиметь княжеский титул и стать полноценным членом императорской фамилии, войти в число избранных лиц – приближенных государя. Но как это сделать? Как подобраться «к царям»? Ольга Валериановна долго размышляла над этим, а потом ей пришла в голову мысль: если у нее пока не получается сблизиться с ними духовно и официально, то следует приблизиться к ним хотя бы территориально. Это было гениальное решение. И Павел Александрович по ее желанию начинает строить загородный дворец не где-нибудь, а в Царском Селе, рядом с резиденцией Николая II. Закладка дворца началась в 1909 году, а был он завершен только в 1914 году. Дворец получился великолепным. Его строили мастера, выписанные из Франции. Мебель во дворце была в стиле Людовика XV, а стены украсили дорогими французским гобеленами и картинами. Павел Александрович и Ольга Валериановна разместили там свои коллекции, собранные по всей Европе. Штат прислуги составлял 64 человека. Новоселье отпраздновали в мае 1914 года и стали жить в Царском Селе круглый год, что способствовало сближению с царской семьей.

Императрица же Александра Федоровна ни за что не хотела сближаться с Ольгой, считая ее главной возмутительницей спокойствия в среде Романовых и женщиной, «окрутившей» бедного Павла. Ольге Валериановне до царей уже было рукой подать, но как сделать этот шаг? Ей нужно было во что бы то ни стало понравиться Александре Федоровне, а там дело заладилось бы. Но как? Ольга перебирала разные варианты, пока ответ не нашелся сам собой. Она, конечно, слышала о Распутине и о том, какое влияние он имеет на царскую семью. Может, попробовать через него закинуть удочку? Ольга начала искать выходы на сибирского варнака, и удача впорхнула ей в руки сама. Оказывается, родная сестра Ольги, Люба Головина, и ее дочь Мария (Муня) уже давно являлись преданными поклонницами старца Григория! И даже принадлежали к числу самых близких к нему людей! Ольга переговорила с сестрой, и та предложила свести ее с этим человеком, которому «открыты душа царя и царицы» и который может «совершить невозможное».

За исключением Николая II и его жены, среди Романовых у Распутина поклонников не было, и Ольга сильно рисковала – а вдруг не получится? Графиня Гогенфельзен вдруг ищет встречи со «святым чертом»? Сраму и пересудов потом не оберешься, так как репутация у старца была, прямо скажем, сомнительная. Но другого выхода целеустремленная Ольга не видела. Ее любимым девизом было «Женщины возражений и поражений не признают!» Этим правилом она руководствовалась всю жизнь.