Читать книгу "Странные женщины - Елена Белкина"

Виктор выбрал не шикарный отель, как почему-то предполагала Женечка, а небольшой, в отдалении от модных курортных мест. Потом она поняла, что он вовсе не собирался поражать ее роскошеством и своим богатством. Да он и сам сказал об этом:

— Я хочу простоты, покоя, тишины. Это не от скупости. Если хочешь, переедем туда, где кинозвезды и прочая шваль.

— Нет, здесь хорошо!

Женечке действительно здесь все нравилось. Двухкомнатный номер с кондиционером, ванной, с балконом, океан в двух шагах, по лестнице-галерее, на которую можно выйти с балкона, спускаешься прямо на пляж. Утром в ресторане отеля завтрак — шведский стол. Она обожала соорудить из десяти видов маринованных и свежих овощей комбинированный салат и долго стояла над приправами и соусами, решая, что же выбрать, и в результате брала по ложечке и оттуда, и оттуда. Обед в том же духе, демократично, без официантов, зато не ждешь, не просишь, сама выбираешь. Вечером она брала только фрукты.

Ей нравилось солнце, облака (если были), меняющиеся цвета океана, нравилось без устали плавать, покачиваясь на волнах. С помощью инструктора она за один день научилась кататься на водных лыжах — и каталась долго, так что мышцы ног начинали побаливать от напряжения (но к вечеру все проходило), потом освоила водный мотоцикл, и Виктор со страхом следил, как она мчится, как резко поворачивает, оставляя за собой белый гребень взвихренной воды, ей нравилось и просто лежать на песке, млея, блестя на солнце от крема, раскинувшись так, что Виктору приходилось садиться в скрюченной позе и ждать, посматривая на окружающих, когда пройдет его слишком заметное возбуждение.

Что до него, то ему, кажется, было все равно, находится отель на берегу океана или в пустыне. Его интересовали только вечер, только ночь. Лишь под утро он немного успокаивался и засыпал — и спал почти до полудня, восстанавливая силы, Женечке же хватало двух-трех часов, ей было жаль тратить на сон прекрасную утреннюю нору, первое купание на пустынном еще берегу. Виктор не ревновал: по-английски Женечка не говорит, да и не станет никто с ней заигрывать, здесь не ялтинский какой-нибудь курорт, здесь отдыхают представители среднего класса, коренные солидные американцы (солидные — независимо от возраста). Большинство — парами. Муж и жена, жених и невеста, бойфренд и герл-френд — и т. п. Русских, слава богу, нет, они если и попадают на флоридские берега, то выбирают отели и места либо люксовые, дороже которых не бывает, либо самые захудалые и неприметные, постоянно заглядывая в тощий бумажник. Середины русские не любят. Американцы, конечно, тоже раскованны, свободны, но — друг с другом. Ни в какие компании не сбиваются, пляжных знакомств — даже семьями — почти не заводят. Когда Женечка углядела в шопе при отеле волейбольный мяч и купила и прибежала на пляж к Виктору с просьбой объяснить окрестно лежащим америкашкам, что она хочет организовать пляжный волейбол — пусть без сетки, «в кружочек», как она выразилась, Виктор отпирался, отнекивался, но потом все-таки перевел ее просьбу. На него посмотрели вежливо и холодно — и отказались.

— Вот странные! — удивилась Женечка. — Давай с тобой тогда побросаем, а?

— Я не умею.

— Что же ты на физкультуре в школе делал?

— Я больше в баскетбол.

— Жаль…

— Иди Дмитрия попроси, — усмехнулся Виктор.

Усмехнулся он неспроста: этот разговор был у них на четвертый день после их приезда, и все эти дни Дмитрий без просыпа пил, не выползая из своего номера. На него впервые увиденный океан произвел такое же сильное впечатление, как и на Женечку, но если она всему радовалась, то он почему-то впал в черную меланхолию. Служители отеля носили ему джин, водку, виски и какую-то еду, которой он, впрочем, почти не касался, сидел на балконе и мрачно созерцал необозримую водную поверхность. Его номер был по соседству, его балкон тоже, и Женечка время от времени, перегибаясь через перила, окликала его.

— Чего надо? — спрашивал он.

— Так нельзя. У тебя раньше так не было. Что с тобой?

— Отстань! — огрызался Дмитрий.

Но на пятый день он изнемог от питья, потом два дня отлеживался и явился на пляж со словами:

— Ну? Кого тут? Кто обещал мне бабу предоставить?

Женечка посмотрела на Виктора. В самом деле, он ведь обещал предоставить Дмитрию женщину, если он пожелает. Но где Виктор отыщет ее в этом семейном благопристойном отеле?

Виктор был спокоен. Он заранее кое о чем переговорил с портье.

— Вечером, — сказал он. — Потерпишь?

— Ладно, — сказал Дмитрий и отправился купаться. Вид у него был довольно комичный: в длинных купальных трусах, коренастый, рыжие волосы распущены по хилым плечам, кривоватые ноги выписывают зигзаги по песку, на любом российском пляже эту гротескную личность обязательно проводили бы взглядами, американцы же — как ни в чем не бывало.

А под вечер возле отеля остановился красный маленький автомобиль-кабриолет, и оттуда вышла высокая стройная мулатка в шортах, обнажающих все, что только можно, и в майке, едва прикрывающей высокую грудь. Она направилась к отелю, но портье упредил ее и сам вышел навстречу. Взяв вежливо под руку красавицу мулатку, он что-то вежливо и настойчиво объяснял ей.

Глядя с балкона, Виктор комментировал:

— Он говорит ей, что здесь приличный отель и нет номеров для свиданий. Он говорит ей, что для нее же будет лучше представляться невестой русского господина, к которому она приехала. Никто не поверит, но условности будут соблюдены.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Женечка.

Виктор только рассмеялся.

Мулатка отъехала и вернулась через несколько минут в другом обличье: на ней было пестрое длинное платье, обнажающее лишь плечи и руки, и даже широкополую шляпу она водрузила на голову.

— Ну, как, сойдет? — спросил Виктор Дмитрия, тоже наблюдавшего со своего балкона за этим явлением.

— Проститутка? — спросил Дмитрий.

— А тебе не все равно? Да, проститутка, но не панельная. Специализируется на славянах, любящих знойную ненасытную экзотику. Даже знает по-русски два слова: «ка-ра-шо» и «ес-че». Ты что, недоволен? Разве я не угадал твой вкус?

— Угадал, — сознался Дмитрий. — Что ж, попробуем ее на вшивость и профессионализм.

Той же ночью выяснилось, что мулатка не выдержала испытания на профессионализм. (Следовательно, и на «вшивость», хотя неизвестно, что имел в виду Дмитрий.) Сначала Виктор и Женечка слышали только периодические взрыкивания Дмитрия. Потом услышали голос мулатки. Он становился все громче и перешел в визг, раздались крики, потом торопливые шаги.

Они вышли на балкон и увидели, как мулатка спускается с лестницы, во всю глотку ругаясь и потрясая руками, в которых держала подол платья, чтобы не споткнуться. Слов «карашо» и «есче» в потоке ее речи не было слышно.

— Чем она недовольна? — спросила Женечка.

— Она кричит, что не нанималась быть тренажером для сексуального маньяка. Она кричит, что за одну ночь потеряла работоспособность на месяц. Ну и так далее.