Читать книгу "Река Снов. Лес на краю света - Сергей Сезин"

А свет проходит, поэтому если ее натянуть над рассадой, проливной дождь ее не смоет. Он стечет по стенке куда-то в сторону. И можно сделать так, чтобы и ветер не мешал. Я в Казани купил кусок его, чтобы подстилать под себя, если будет нужно ложиться на сырую землю. Еще из него стали делать накидки от дождя. Он легкий и значительно легче хоть тканевого, хоть кожаного, хоть резинового плаща. И еще накидку из него можно сложить и запихнуть в карман куртки. Вот Саша и сам себе завел выращивание овощей под такой пленкой, и другим рекламирует новое. А жена его тоже работает, в здешней администрации.

Твари болот и нежить раньше особо жителей не беспокоили, но в этом году было уже два нападения вампиров на людей. И тварь кровососущую еще не поймали. Начальство уже хочет пригласить специальных охотников за нечистью и нежитью, раз своими силами не получается.

Увы, мое чувство вампиров исчезло вместе с окончанием самарской жизни. Но если наткнусь на него — сделаю городку доброе дело.

А так — городок тихий, все друг друга знают, а много народу нездешнего сюда не приезжает. Поэтому только житель откроет шкаф и достанет графинчик с заветным зельем, как полгорода уже обсуждает, как его с похмелья тошнит и надо ли ему переходить с брусничной настойки на настойку на аире.

Вы не поняли? А, это такой казанский юмор. Водку на аире никто не настаивает, настойку аира делают аптекари, как тонизирующее средство при упадке сил и при проблемах с женщинами от того же упадка сил. Так что когда в казанских владениях рекомендуют кому-то перейти на настойку на аире, значит, он совсем подорвал здоровье другими настойками или чистым продуктом винокурения. В других княжествах аптекари настойкой аира пользуются (еще ею лечат спазмы желчных путей), но такой поговорки нет.

Мы договорились, когда мне завтра подойти и узнать о состоянии дел с лодкой, и я откланялся. Но прошел я совсем недалеко. А остановился, потому что включилось знакомое чувство: недавний «след вампира». Где он? Я схватился за рукоятку и крутнулся туда-сюда, высматривая врага. И только потом до меня дошло, что на улице уже белый день и кровосос давно пристроился на отдых, а не стоит за спиной, готовый попить кровушки.

Запаниковал, в тридцать три света и иже херувимы! Аж стыдно стало. Да, Свет открывает в голове не только нужные двери, но и от хлопков этими дверьми штукатурка сыплется, и тараканы разбегаются. Куда же эта тварь залезла? Нет, пока не буду вынюхивать, а схожу-ка к Сашиному семейству и предупрежу его, чтобы они здесь меньше шастали в предвечернее и предрассветное время. А если уж Саша и пойдет, то не один и с заряженным стволом, какой там у него есть. А Саша пусть скажет, нет ли поблизости пустующего сарая, где вампир может лежку устроить.

Малышевы сидели рядом, обнявшись, и о чем-то тихо переговаривались. На мои шаги обернулись оба.

— Извините, это опять я. У меня предостережение. Тут рядом есть недавний след вампира. У меня иногда включается нюх на них, поэтому я его учуял. Не ходите здесь в одиночку, без оружия и в темноте.

Жена Саши побледнела и начала взглядом искать вокруг.

— Успокойтесь, дочке сейчас ничто не грозит — день на дворе. Эта падаль сейчас отлеживается в своей норе, а если выйдет — сгорит.

Экий стих внезапно получился, без всякой подготовки. Краска стала возвращаться ей на лицо.

— Саш, а ты не знаешь, есть ли среди лодочных сараев тут пустые или давно не посещаемые хозяевами? Я бы туда прогулялся и посмотрел, не запахнет ли там кровососом. Они в городе любят в пустых складах устраиваться.

— Есть, и даже не один. Сарай Макарыча пустует, с тех пор как он помер. А Сиротку уже месяц как из тюрьмы не выпускают. Так Игната Белкина кличут, за то что он вечно в подпитии плачет и на судьбу с женой жалуется. Но в лицо его лучше так не называть. Один тут Игната так назвал и еще про мать его неудачно выразился, а теперь никак от раны не выздоровеет. Не дай боги помрет, и висеть тогда Игнату и смотреть на нас с высоты.

— А сделай милость, покажи, где они.

— И я тоже с вами!

Вот этого только не хватало. Но будем надеяться, что ничего страшного не будет. Я ведь в лежбище врываться не буду. Ну, сразу не буду. Поглядим снаружи и постараемся вынюхать. Хотя это не обоняние, а какое-то внутреннее чувство, хоть назови его десятым человеческим чувством или пятнадцатым.

Жену Саши мы прикрыли с двух сторон и пошли. Но у обоих сараев мое чутье ничего не показало. «След» был между малышевским сараем и воротами. Словно ходячая падаль сюда заглянула, покрутилась и пошла прочь. Плохо. Так бы ее сразу засекли и разделали. А так ищи по всему городку, где сараюшек, флигельков и подвалов с погребами до демоновой матери.

— Ладно, пойду я. А вы помните про темное время и не рискуйте. Завтра встретимся, как договорились.

Теперь пора пообедать и малость подумать. А после обеда займусь чисткой оружия и мелочами. Покупать мне ничего серьезного не надо, а вот завтра надо будет заглянуть в казначейство и разжиться звонкой монетой. Предстоит и с Сашей рассчитываться, и за другое платить, и на обратный путь монеты в кармане иметь.

Я наскоро пообедал, ибо народ так задымил помещение, что дышать было не лучше, чем в малышевском лодочном сарае после этого пенящегося средства. Вернулся в номер и залег на кровать. Время поразмыслить.

В принципе в основном все готово. Завтра я занесу мотор к Саше, мы его попробуем запустить. Если все остальное будет нормально и мотор не сдохнет, то во вторник мы отправимся на север по реке. Вампир — он, конечно, и лакомая добыча, и отвлекающий фактор. Деньги за него будут не лишними, и пару слов на нужную тему он сможет сказать, но нет времени заниматься охотой за ним. Поэтому активных поисков я предпринимать не стану, чуть-чуть попробую поискать. Наткнусь — убью, а нет — некогда.

А вот возвращение «чувства вампира» как-то одновременно и пугает, и радует. Почему пугает — некромантский Дар Силы редок среди магов и почитается среди них слегка противоестественным, скажем так, мягко и дипломатически. Человек — существо живое, и обладание какими-то магическими умениями, относящимися к мертвому, именно противоестественно для него. Другие Стихии Силы — они часть человека. А смерть и управление мертвым — это совершенно инородно. Ибо, как говорил один ужасно древний философ: «Смерти нет. Когда я жив, ее нет. Когда есть она — меня нет». В те далекие времена философы любили поражать слушателей парадоксами. Потому и внутри сообщества магов отношение к некромантам слегка настороженное. Их не отвергают. На них смотрят с опаской и отодвигаются. Ну прямо как простые люди без Дара отодвигаются от имеющего Дар Силы. Обезумевших некромантов, подымающих на людей полчища зомби и скелетов, в истории было не больше, чем обезумевших магов огня, сжигавших города и деревни.

Но кто их там до конца знает, этих самых некромантов, кто работает со смертью как со Стихией… Ну и личи тоже поработали на благо сомнительной репутации некромантов, хотя свойство повелевать мертвыми личи чаще всего получают после ритуала Вечной Ночи. До этого они обычные маги. В учебнике Абрикосова произведен анализ, из каких Стихий вышли личи. Хотя не про всех все известно. Но некромантом до того не был ни один. Три из них были магами воды, один воздуха, один или два (это уже не помню я) — земли. А вот магов огня из них вроде как не было. Про остальных точно неизвестно. Ашмаи тоже входит в число тех, о ком неизвестно про их Стихию.