Читать книгу "Тринадцатая редакция. Найти и исполнить - Ольга Лукас"

– А зачем уточнять? Я вас предупредил, а ваше дело было послушаться ученика или гордо поступить по-своему. Кроме того, можно было не разбрасывать банки с лакрицами по всему дому. Тут даже святой бы не удержался! Каков соблазн!

– А также можно было запирать дверь в свою комнату на ночь, а то вдруг святой не удержится и зарежет меня во сне? И наличные деньги у святого отобрать, а то он киллера наймёт. Если бы я не доверял тебе, я бы просто не взял тебя в ученики.

Дмитрий Олегович попытался сделать ещё пару шагов назад, но почему-то увяз в густом липком воздухе, дёрнулся вперёд – и тут же оказался на свободе, снова попытался отступить – и опять попал в ловушку. Эрикссон размышлял вслух, не обращая внимания на эти вялые гимнастические упражнения:

– Я слышал, что так всегда случается – если человеку не нравится его работа, то он влачит её до глубокой старости, а если нравится, то его из простых работников очень быстро переводят в начальники, а начальник должен следить за тем, чтобы другие занимались его любимой работой хотя бы вполовину так же хорошо, как занимался в своё время он. Это, говорят, очень обидно – не имея возможности сделать самому так, как надо, смотреть, как другие, не имея желания, портят материал и ломают инструмент. Но мне повезло, я и после смерти работаю, а не присматриваю за другими. Но это не твоя заслуга. Твоя заслуга – в том, что я уже умер.

– Надо же, – немного помолчав и собравшись с мыслями, произнёс Дмитрий Олегович, – я думал, ваши рассказы о том, что после смерти каждый может получить ответы на все вопросы и узнать всё, что пожелает, – это просто легенды. Выходит, не просто?

– Я же предупреждал – никакой гарантии нет. Все легенды, которыми я вас потчевал, могли с одинаковым успехом оказаться просто легендами или чистой правдой. Я их услышал от своего учителя, он – от своего, а начало этой цепочки теряется в веках. К примеру, сказка о том, что последнему ученику достаются все силы умершего учителя, – это байка, обычная воспитательная история, которую рассказывают для того, чтобы поддержать младшего, поднять его авторитет в глазах других учеников. А ты поверил, и ради того, чтобы поскорее заполучить всю мою силу, поменял мои конфеты на чертовскую отраву, которую сам же и намешал! И где – в общей лаборатории, у всех на глазах! Скоро ты умрёшь, потом получишь всё, что тебе причитается от меня, а потом встретишься с хранителем лаборатории. Он тоже имеет к тебе претензии.

– Говорите, сказка? – старательно отфильтровав угрозы, переспросил Дмитрий Олегович. – Но я же после вашей смерти стал отличным специалистом, и этому есть подтверждения. – Ты с самого начала подавал надежды, иначе я не стал бы с тобой связываться. Зачем мне был нужен хитрый иностранец, когда я уже воспитал одного отличного шемобора?

– Так зачем же?

– Чтобы поскорее реализовать твои удивительные возможности. Кто знал, когда ты в следующий раз наткнёшься на кого-нибудь из наших и захочет ли он с тобой связываться? А я вот связался. Тебе не нужно было убивать меня, идиот, – всё могущество, весь талант и все умения с самого начала были при тебе, надо было только немного подождать.

– Ну что же вы мне сразу-то не сказали? Неужели по мне было не видно, что я плохой парень и способен на всё? Для шемобора со стажем вы были слишком доверчивы, за что и поплатились.

– Сразу… Сразу бы у тебя голова закружилась, или… погоди, как бы это получше сказать… Есть такое очень правильное выражение – что-то насчёт испорченной кровли…

– Крыша поехала, – мрачно подсказал ученик.

– Именно так. У тебя бы поехала крыша, узнай ты сразу о своих способностях. А тренировки-то никакой – вот бы и прикончили тебя первые же встречные Бойцы. Ты ведь сразу полез бы проверять, насколько ты велик и гениален, – и, не умея скрывать свои возможности и не понимая, что с ними делать, попался бы.

– Вы меня недооцениваете. То, что я по ошибке отправил вас на тот свет, ещё не повод сомневаться в моих интеллектуальных способностях. Разумеется, на рожон бы я не полез. Вспомнить хотя бы ту историю с мунгами из этого питерского НИИ… как там его, запамятовал… Ну, когда нашим удалось ликвидировать практически всю команду, а мне – уйти от Бойцов и вернуться к вам. Я знал, что я ещё неопытный шемобор…

– Вот именно. Я старательно внушал тебе эту мысль, она не раз спасла тебе жизнь. А скажи я тебе, что ты и без всякой моей науки – практически гений и всё, что тебе надо освоить, – способы маскировки и методику оформления документации? Это же скучно, подумал бы ты, освою в процессе работы.

– Возможно, так подумала бы она, – Дмитрий Олегович кивнул в сторону Анны-Лизы. – Не исключено, что так подумали бы вы. Но не я. Вы совершенно зря скрывали от меня правду – и вот результат. Кстати, раз уж зашел об этом разговор. Неужели вся эта байка про силу учителя, которая якобы достаётся младшенькому, – просто воспитательная история, призванная повысить самооценку юных шемоборских недотыкомок? Из чего-то же она выросла?

– Я тоже – не поверишь – почти теми же словами спросил об этом у куратора сразу после того, как узнал всю правду о своей смерти. В критических случаях умерший учитель всё-таки может помочь любимому ученику. Не всегда и без гарантии, но всё же. То есть когда ты попытался отправить меня под лёд – учитель сумел меня выручить.

– А я уже и забыл, что сначала хотел инсценировать несчастный случай, прежде чем решился подменить эти ваши проклятые леденцы.

– А вот я не забыл. И у нас будет много времени для того, чтобы обсудить мельчайшие подробности твоего грехопадения.

– Ну что мне теперь, пойти и сброситься с крыши этого здания? Или, может быть, побиться о стену головой от осознания собственной подлой сущности? Да, я вас ухайдакал. И сделал это зря, как выясняется. Теперь буду в курсе и, может быть, даже заведу ученика.

– А не боишься, что с тобой рано или поздно поступят так же, как ты поступил со мной?

– Не боюсь. Я не стану поступать со своим гипотетическим учеником так же, как вы поступили со мной, и не буду кормить его сказками. Если, конечно, на этом наш разговор закончится. Я что-то не понял, чего вы добиваетесь. Чтобы я на глазах у изумлённой Анны-Лизы признался в том, что спихнул вас в могилу? Да, спихнул. Сожалею. Думал, что мне это сойдёт с рук. Есть какие-то шансы, что сойдёт? Ну, к примеру, вам настолько уже наплевать на всё земное, что вы просто хотите показать своей любимой ученице, – эти слова Дмитрий Олегович будто нарочно выделил интонационно, – какое я ничтожное насекомое и как со мной не нужно иметь дела?

– Нет, никаких шансов у тебя нет, – безмятежно улыбнулся Эрикссон, – за всё надо платить.

– Вы что же, нагородили эту пирамиду Хеопса с носителями только ради того, чтобы примерно наказать подлого иудушку-меня? – не менее безмятежно поинтересовался Дмитрий Олегович. Со стороны выглядело так, будто бы два старых друга вспоминают славные дела давно минувших дней.

– О, Дима, ты как всегда во власти своего солипсизма. Мне, видишь ли, выпала редкая возможность поработать с живыми людьми. И за особые заслуги мне позволили самому выбрать город для эксперимента. И разумеется, я выбрал его! Твой город, Дима, чтобы хоть немного его понять.