Читать книгу "Аня из Авонлеи - Люси Мод Монтгомери"

— Так… Значит, через две недели ты отправляешься в университет? — продолжил мистер Харрисон. — Да… нам очень будет тебя не хватать — и Эмили, и мне. Но зато миссис Линд появится вместо тебя в Зеленых Мезонинах. Нет незаменимых людей!

Иронию, которую мистер Харрисон вложил в свой тон, совершенно невозможно передать на бумаге. Несмотря на дружбу, связавшую миссис Линд с его женой, наилучшим определением для ее отношений с самим мистером Харрисоном, даже при новом положении вещей, было бы выражение "сохранение вооруженного нейтралитета".

— Да, я уезжаю, — сказала Аня. — Я думаю об этом с радостью, но в сердце моем — грусть.

— Я полагаю, ты собираешься загребать все почести и награды, какие валяются кругом там, в Редмонде.

— Я, вероятно, постараюсь получить одну или две из них, — призналась Аня, — но теперь это не так важно для меня, как было два года назад. Единственное, что я хочу получить от пребывания в университете, — это знания о том, как прожить жизнь с наибольшей пользой. Я хочу научиться понимать людей и себя — и помогать им и себе.

Мистер Харрисон кивнул:

— Это именно то, что нужно. Вот для чего должен бы был существовать университет, а не для того, чтобы производить пачками бакалавров гуманитарных наук, до того напичканных книжной ученостью и самомнением, что в них не остается места ни для чего другого. Ты права. Университет не сможет причинить тебе слишком много вреда — так я считаю.

После чая Аня и Диана отправились в Приют Эха. Они везли с собой все цветочные трофеи, какие только смогли дать набеги на собственные и соседские сады.

В передней их встретила Шарлотта Четвертая, которая носилась по всему каменному домику с таким проворством, что казалось, будто ее голубые банты обладали способностью находиться одновременно повсюду — словно шлем древнего полководца, они вечно колыхались в гуще битвы.

— Слава Богу, что вы пришли, — заговорила она горячо и торопливо, — здесь еще пропасть дел… и глазурь на торте не хочет застывать… и серебро еще надо протереть… и большой чемодан упаковать… и петушки, вместо того чтобы сидеть в печке, еще бегают возле курятника и кукарекают, мисс Ширли, мэм. А мисс Лаванде сегодня ничего нельзя доверить. Я была рада, когда несколько минут назад пришел мистер Ирвинг и увел ее погулять в лес. Ухаживание хорошо ко времени и к месту, мисс Ширли, мэм, но если вы пытаетесь совмещать его с приготовлением еды и мытьем посуды, все испорчено. Это мое мнение, мисс Ширли, мэм.

Аня и Диана взялись за работу с душой, и к десяти часам вечера даже Шарлотта Четвертая была удовлетворена. Она заплела волосы в бесчисленные косички и уложила в постель свои утомленные косточки.

— Но я уверена, что и глаз не сомкну, мисс Ширли, мэм, из страха, вдруг что-нибудь да случится в последнюю минуту… сливки не взобьются… или у мистера Ирвинга случится удар и он будет не в состоянии прийти.

— Но, кажется, у него никогда прежде не было ударов? — спросила Диана; уголки ее губ чуть приподнялись, и ямочки на щеках дрогнули. Для Дианы Шарлотта Четвертая была источником если и не эстетического наслаждения, то уж, несомненно, вечной радости.

— Удар не такая вещь, которая входит в привычку, — сказала Шарлотта Четвертая с достоинством, — он просто случается — и все. С любым может случиться удар. Тут не надо и учиться. Мистер Ирвинг очень похож на моего дядю, с которым однажды случился удар как раз в ту минуту, когда он садился обедать. Но, может быть, все обойдется. В этом мире нужно надеяться на лучшее, готовиться к худшему и принимать что Бог пошлет.

— Единственное, что меня волнует, так это будет ли завтра хорошая погода, — заметила Диана. — Дядюшка Эйб предсказал нам дождь на этой неделе, а после той ужасной бури я не могу не прислушиваться к его словам.

Но Аня, которой лучше, чем Диане, было известно, какое именно отношение к буре имел дядюшка Эйб, не была сильно обеспокоена этим. Она спала сном праведника, когда Шарлотта подняла ее ни свет ни заря.

— О, мисс Ширли, мэм, ужасно, что приходится будить вас в такую рань, — донесся стон через замочную скважину, — но еще столько всего нужно сделать… и, ох, мисс Ширли, мэм, я боюсь, будет дождь. Я хотела бы, чтобы вы встали и сказали мне, что вы уверены, что дождя не будет.

Аня бросилась к окну в надежде, что Шарлотта Четвертая сгущает краски просто с целью поскорее вытащить ее из постели. Но — увы! — утро, казалось, не предвещало ничего хорошего. Внизу под окном сад мисс Лаванды, который должен был лежать в великолепии бледного и чистого сияния первых солнечных лучей, был сумрачен и неподвижен, а небо над елями затянули угрюмые облака.

— Ох как это скверно! — сказала Диана.

— Будем надеяться на лучшее, — решительно заявила Аня. — Если только не будет дождя, то прохладный жемчужно-серый день будет даже еще лучше, чем жаркий, солнечный.

— Но дождь будет, — проскальзывая в комнату, горевала Шарлотта — забавная фигурка со множеством косичек на голове, концы которых, завязанные белыми тесемками, торчали во все стороны. — Дождется последней минуты и польет как из ведра. И все вымокнут… и дорожка вокруг дома будет грязная… и они не смогут пожениться под жимолостью… а это ужасно дурная примета, если солнышко не посветит на невесту, — что вы там ни говорите, мисс Ширли, мэм. О, я знала, что до последнего времени все шло слишком хорошо!

Шарлотта Четвертая, казалось, с успехом подражала мисс Элизе Эндрюс.

Но дождь не пошел, хотя и продолжало казаться, что он собирается. К полудню комнаты были украшены, стол накрыт, а наверху невеста в свадебном наряде ожидала своего жениха.

— Вы чудесно выглядите, — сказала Аня с восхищением.

— Прелестно, — эхом отозвалась Диана.

— Все готово, мисс Ширли, мэм, и ничего ужасного пока не случилось, — прозвучало бодрое заявление Шарлотты, когда она направилась в свою комнатку, чтобы переодеться. Были расплетены все косички, а полученные в результате буйные волнистые кудри превращены в две толстые косы и завязаны не двумя, но четырьмя бантами из совершенно новой ярко-голубой ленты. Верхние банты производили впечатление двух крылышек, торчавших из шеи Шарлотты, — нечто отдаленно напоминающее херувимов Рафаэля. Но Шарлотта Четвертая нашла их необыкновенно красивыми. Быстро и бодро облачась в белое платье, столь жестко накрахмаленное, что оно могло стоять само по себе, она обозрела свое отражение в зеркале с огромным удовлетворением — удовлетворением, которое длилось до тех пор, пока она не вышла в переднюю и не увидела мельком через приоткрытую дверь комнаты для гостей высокую девушку в мягко облегающем фигуру платье, которая вкалывала белые, похожие на звездочки цветы в гладкие волны рыжеватых волос.

"Ох, никогда я не смогу выглядеть как мисс Ширли, — подумала бедная Шарлотта с отчаянием. — Тут никакое усердие не поможет. Видно, нужно такой родиться".

К часу дня пришли гости, включая супругов Аллан, так как мистеру Аллану предстояло совершить брачную церемонию в отсутствие графтонского священника, уехавшего в отпуск. На этой свадьбе не придавали значения соблюдению формальностей. Мисс Лаванда спустилась по лестнице, чтобы у подножия ее встретить своего жениха. И когда он взял ее за руку, она подняла свои большие темные глаза к его глазам с таким выражением, что Шарлотте Четвертой, которая перехватила этот взгляд, стало еще более "не по себе", чем прежде. Они вышли к шпалерам жимолости, где их ждал мистер Аллан. Гости небольшими группками расположились чуть поодаль. Аня и Диана стояли возле старой каменной скамьи, и Шарлотта Четвертая, втиснувшись между ними, судорожно сжимала их руки своими холодными и дрожащими маленькими руками.