Читать книгу "Славянский кокаин - Фридрих Незнанский"

Какая же роль отводилась в этой схеме остальным участникам? Груздь, закончивший Плехановский институт и формально имевший финансовое образование, стал генеральным директором ЗАО «Матрешка». А Мишин, незаурядный химик, осуществлял сугубо научное руководство.

Но тут вдруг появилось непредвиденное препятствие. Парфенов и Бакатин, естественно, всегда «катили пробные шары» — первые партии матрешек, ванек-встанек и медведей отправляли фурами в Париж, Марсель и самолетом в Нью-Йорк, но без кокаина в медвежьих нижних лапах, а заполняли их пластмассой, идентичной по удельному весу с весом кокаина. И Нью-Йорк определенно давал сбой: таможня и первую, и вторую, и третью пробную партию матрешек выборочно проверяла на наличие внутри них чего-либо недозволенного к ввозу в Штаты. Зато Париж принимал «игрушки» с распростертыми объятиями.

Решено было переправлять пластмассовые скульптуры в Марсель, где круглые пластиковые канистры с порошком изымались из днища тех же матрешек и грузились на зафрахтованную прогулочную яхту, которая уходила далеко в океан. (Опустошенные же матрешки и мишки кое-как запаивались и продавались за бесценок, а чаще их просто отвозили на сожжение на мусорный завод.)

В квадрате таком-то в определенные часы всплывал радиобуй, на зов которого на всех парах летела яхта. Затем возле радиомаяка всплывала старая советская подводная лодка. (Зарплата нанятого отставного капитана, командовавшего подлодкой, и семерых ее матросов составляла соответственно сто и шестьсот долларов в месяц.) За один рейс подлодка перевозила минимум двенадцать, максимум шестнадцать тонн кокаина.

Обходя пути торговых кораблей (в соответствии с договоренностью Министерства обороны России с Пентагоном о том, что данная учебная подлодка будет находиться в таких-то квадратах и в такое-то время), она спокойно плыла к берегам Америки, где ее уже ожидала подобная марсельской прогулочная яхта, принадлежащая известному американскому художнику, который писал портреты президентов и артистов и был вне всяких подозрений. Художник не знал ничего про наркотики, он просто временами сдавал свою яхту в аренду, когда это надо было одному хорошему русскому парню Бакатину, заказавшему ему написать свой безумно дорогой портрет.

И все же, что наверняка проходило в Европе, могло не сработать в Соединенных Штатах, а точнее, с их дотошной таможней. Нужен был более надежный способ транспортировки наркотиков. И в середине девяностых годов он был создан. В фармацевтическом цеху группа энергичных фармацевтов под руководством Мишина преобразовывала продукцию из порошка в таблетки серого цвета, которые загружались в пресс-формы. Вес шел на тонны. Вот это уже было ноу-хау Парфенова, о котором преступный мир еще не слыхивал.

4. Пресс-форма — специальный автомат, предназначенный для изготовления пластика, синтетических изделий и полиэтилена. В пазы этой формы запрятывали шестьдесят килограммов кокаина. Придуманный Мишиным способ был довольно изящным, поскольку полиэтилен надежно защищал кокаин от собак-ищеек, а также от просвечивания спецаппаратурой в аэропортах. Оттуда в контейнерах с различными агрегатами, аппаратами и машинами, предназначенными для экономики Румынии, кокаин попадал в Бухарест, где постоянно находился представитель преступного сообщества, а в миру — торговый атташе российского посольства Никита Доморацкий. Через подставное лицо Доморацкий владел в Румынии частной авиакомпанией, самолетами которой переправлял кокаин в Штаты в том же виде и даже с тем же сопутствующим грузом, который по документам теперь уже проходил как цветной металлический лом, что обещало режим наибольшего благоприятствования для ввоза в США. Теперь уже прибыли пошли совершенно иного порядка. Впрочем, это изменение Мишин с Груздем не слишком на себе ощутили. По признанию Мишина, его годовой доход составлявший в начале девяностых триста — четыреста тысяч долларов, если и вырос, то не перевалил за отметку в полмиллиона.

А вот Бакатин, который не мог светиться нахлынувшим богатством в США, на вырученные деньги приобрел недвижимость в Испании. Парфенов, по неподтвержденным пока данным, — на Антильских островах и в княжестве Монако. Все шло гладко, по накатанной колее, пока все участники черного бизнеса получали свои дивиденды, но в конце концов, как водится, возник конфликт. По утверждению Мишина, в общем виде, всю концепцию Йемен — Мытищи — Нью-Йорк придумал и разработал Бакатин, и он справедливо требовал от компаньона — Князя Монако — свою долю глобальной прибыли — около трехсот пятидесяти миллионов долларов. Мишин и Груздь поддержали Бакатина, полагая, что их дружба с ним перевешивает их давние долги Парфенову. Они посчитали, что заработали достаточно, чтобы спокойно существовать, и решили отказаться от работы на мафию. Этого Парфенов, Сванидзе и Доморацкий стерпеть не могли. В адрес Мишина и Груздя посыпались угрозы. Фирма «Матрешка» стала напоминать растревоженный улей.

Впрочем, весь этот скандал в благородном семействе случился, так сказать, заочно. Ни Мишин, ни Груздь, в отличие от Бакатина, много лет не видели Парфенова, который жил преимущественно в Европе.

И вот в середине октября 2002 года старинные приятели Парфенов и Бакатин договорились разрешить конфликт при личной встрече, для чего Парфенов даже прибыл в США, правда, американская эмиграционная служба не зафиксировала въезд в страну человека с таким именем. Но очевидно, что для преступника подобного масштаба и размаха пересечь границу было делом техники. И 21 октября на станции «Таймс-сквер» Валентина Бакатина столкнул под поезд человек с внешностью Всеволода Парфенова. Свидетель этого преступления, Григорий Грингольц, взят под охрану Национальной программой защиты свидетелей.

В Нью-Йорке арестован Эдуард Сванидзе, являвшийся доверенным лицом Парфенова в итальянской мафии, а несколько лет назад возглавлявший русских боевиков. Также арестован и уже дал первые показания полицейский Чарльз Харрис, снабжавший информацией Эдуарда Сванидзе. Именно через него Парфенову в конечном итоге стало известно, что нью-йоркский Департамент полиции направил в Россию своего человека.

В деле, которое предстоит вам расследовать, господин Турецкий, остается много белых пятен. Кто устроил взрыв в Шереметьеве, в результате которого погиб Виктор Груздь и был ранен Николай Мишин? Кто взорвал криминального авторитета Молчанова? Кто организовал гибель фармацевтов и инженера из ЗАО «Матрешка»? Ясно лишь, что все это звенья одной цепи, которая могла привести к вдохновителю и организатору производства русского кокаина — Всеволоду Парфенову. Вот кто теперь должен находиться у вас на прицеле. И пусть Парфенов знает, что фантом, за которым он скрывался столько лет, призрак Князя Монако, больше не будет слепить глаза сыщикам и следователям, ибо он материализовался, теперь он как человек-невидимка, который все еще прозрачен, но уже ранен и оставляет кровавые следы.

Нью-йоркский департамент полиции.

St. Lada Panova

Эпилог

В конце ноября 2002 года возле дома генерала Рогачевского на Николиной Горе остановилась черная «Волга». Из нее вышел офицер в странной форме с золотыми галунами. Он представился… фельдъегерем, доставившим генералу Рогачевскому «срочное донесение из Кремля». Охранники Рогачевского Алексей и Василий сперва даже растерялись от такой наглости. Но потом все же тщательно проверили у «посланца Кремля» документы и, посовещавшись, доложили-таки своему патрону. Тот выскочил из дома, несмотря на нешуточный мороз, в легком спортивном костюме, держа в руках подарок дочери — роскошный карабин с инкрустацией и чеканной вязью — и со словами: «Второй раз на понт не возьмете, сукины дети!!!» выстрелил в сторону фельдъегеря, не целясь. Видимо, последнее обстоятельство фельдъегеря и спасло. Пуля попала в боковое стекло «Волги».