Читать книгу "Фаберже для русской красавицы - Мария Жукова-Гладкова"

По версии потомка этой пары, сражавшегося с Николаем Николаевичем в Георгиевском зале Зимнего дворца, Георгий, сын Михаила Александровича Романова и Натальи Сергеевны, урожденной Шереметьевской, приезжал в Советский Союз в составе какой-то делегации и успел в интуристовской гостинице сделать ребенка горничной, с которой у него случился безумный роман. Молодой человек, как и многие мужчины из рода Романовых, отличался повышенной возбудимостью.

Но горничная не могла выехать к отцу своего ребенка, более того, ее из гостиницы уволили, и она всю свою жизнь находилась под неусыпным надзором КГБ. У ее сына Михаила тоже родился сын, которого назвали Георгием. И вот этот Георгий заявил, что узнал прадедушкины часы у Николая Николаевича.

– Но этого же не может быть! – воскликнула Соня. – Раз прадедушку расстреляли году этак в 1918-м – я правильно поняла? – а дедушка с прабабушкой отправились за границу!

– Конечно, не может, – устало вздохнула Ольга Сергеевна. – Более того, Георгий, сын великого князя, погиб в 1931 году во Франции, в автокатастрофе. Он не мог сделать ребенка той горничной. Но дело не в этом…

– А в чем? – спросила я. – В том, что Николая Николаевича за драку в Георгиевском зале упекли в застенки? Что ему реально может угрожать? Наймите адвоката, пусть доказывает, что на него набросился сумасшедший, который придумал нелепую историю… Кстати, где вы ее услышали? Он из членов вашего Общества?

– Нет, я его впервые видела. А версию он в милиции излагал. Там все заслушались… Он про Наталью Шереметьевскую рассказал, про ее мужей, про любовь с великим князем Михаилом… – Ольга Сергеевна помолчала и объявила: – Дело в часах.

Мы с Соней переглянулись.

– Они… из коллекции? – спросила я.

Ольга Сергеевна заплакала. Соня бросилась утешать мать, я обдумывала услышанное. Значит, все-таки Николай Николаевич или…

– А они давно у вашего мужа? Ведь если вы докажете…

– Их ему подарил лорд Саутгемптон, когда муж и свекор, тоже Николай Николаевич, были в Англии.

Мы с Соней опять ошалело переглянулись. Он же недавно застрелился!

– Свидетели есть? – спросила я у Сониной матери. – Этот лорд где ему часы дарил? На приеме? В зале, где выставлялась коллекция?

– Свидетель – только отец Николая Николаевича. Подарок был сделан дома у англичанина.

– А свекру вашему Саутгемптон что-то дарил? Может…

– Книгу какую-то древнюю. Я знаю, что он был безумно счастлив ее получить. Но она точно не из коллекции. Я даже не помню, что это за книга…

– Николай Николаевич эти часы не скрывал? Другие члены Общества их видели?

– Да. И все знали, что их подарил лорд Саутгемптон. Правда, со слов мужа и свекра. Но их рассматривали, изучали…

– Передо мной он не хвастался, – заметила Соня. – А это случайно не Буре?

– Фаберже, – сообщила Ольга Сергеевна.

Я откровенно удивилась, но Сонина мать пояснила, что мастерская Фаберже делала и часы, хотя они, конечно, не так известны, как яйца.

– И теперь Николай Николаевич – главный подозреваемый в краже коллекции! – Ольга Сергеевна опять зарыдала. – Но он точно ее не воровал! Я бы знала!

Теперь уже Соня заметила, что маме надо бы нанять адвоката. Мама думала об этом? Думала, только на адвоката нет денег. Соня сказала, что даст. Ольга Сергеевна замотала головой и извлекла из сумочки золотой портсигар, украшенный то ли драгоценными, то ли полудрагоценными камнями.

– Я хочу его продать, – объявила Ольга Сергеевна.

Я лишилась дара речи. Только вчера я видела портсигар у Некрасова. Этот или нет – вопрос второй, хотя… Я бросилась в коридор, где оставила каталог английской выставки, подаренный следователем Человековым. У меня до каталога еще не доходили руки.

При виде меня с каталогом Соня все поняла, мы стали его судорожно листать, а дойдя до портсигаров, увлеклись чтением.

К нашему величайшему сожалению, все портсигары в каталоге представлены не были. Они, по словам составителей, были однотипные, и поместить в каталог фотографии всех выставлявшихся предметов не представлялось возможным. Также они не видели смысла в публикации фотографий совершенно одинаковых вещей. Поэтому мы не смогли определиться, из коллекции портсигар или нет – может, их сотнями изготовляли. С портсигаром Некрасова я тоже определиться не смогла. Я ведь видела его только мельком.

– Мама, откуда он у тебя?

– Лежал в ящике, – пожала плечами она.

– И давно? – спросила я.

– Понятия не имею, – ответила Ольга Сергеевна.

Соня уточнила, в каком ящике лежал портсигар. С ложками и вилками? С документами?

– С квитанциями на телефон и квартплату, – ответила мама. – Был подсунут под них. У нас там деньги лежат – те, что на квартплату откладываем. Я полезла и…

– Когда вы туда до этого лазали?

Ольга Сергеевна задумалась и ответила, что недели две назад. Но она не может точно утверждать, лежал там тогда портсигар или нет. Ей почему-то кажется, что нет. Николай Николаевич про него ничего не говорил.

Я спросила, кто в последние две недели бывал у Романовых дома. Если такие вещи появились у нескольких человек, значит, их туда кто-то подбрасывал. Как я поняла, выбирались места, в которые нетрудно попасть, – квартира Людмилы Борисовой, дача Самохвалова, квартира Жорика Красавина, не видевшего необходимости в мерах безопасности, как папа, от которого он съехал, чтобы встречаться с Лидой… При желании туда можно было проникнуть незамеченным… И к Николаю Николаевичу тоже можно. Была я там.

Гостей за последние две недели побывало немало. Ольга Сергеевна даже затруднилась всех перечислить. Но вопрос был даже не в этом. Сейчас требовалось от портсигара избавиться.

Я предложила двух агентов-коллекционеров – Валеру и Кешу. Адреса я помнила, по крайней мере, визуально. В антикварную лавку и ломбард этот портсигар нести было никак нельзя.

– Девчонки, поезжайте вы вдвоем, – сказала нам Ольга Сергеевна. – А я пойду подписи собирать. Ваши соседи подпишут, как вы думаете?

Мы почти хором предложили проводить маму к Варваре Поликарповне. Та, если захочет, убедит подписаться весь дом, если не весь район. Листов может не хватить.

Кстати, листы для мамы изготовили в Обществе – там часто собирали всякие подписи.

Это же надо было проявить такую оперативность! Ну кто же мог предположить! Можно сказать, на ветер выбросил дорогую вещь! Хотя можно повторить… Если вообще стоит что-то делать…

Глава 30

Я не представляла, как Валера отреагирует на наше с Соней появление. Сама я оделась строго – черные брючки и черный пиджачок с белой блузкой, правда, на шею повязала малиновый шарфик, чтобы немного оживить цветовую гамму. На Соне была длинная малиновая юбка с таким разрезом сбоку, что длина и форма левой ноги определялись сразу же. Под белым жакетом она скрыла весьма откровенную маечку. По словам Сони, она на месте решит, снимать жакет или нет.