Читать книгу "Три последних дня - Анна и Сергей Литвиновы"

Ходасевич под холодным февральским ветром, дувшим прямо в лицо, шел по Сретенке по направлению к Садовому. Он думал почти в такт шагам: «Третья сила, третья сила… Красса убила третья сила… Это правильно, если считать, что первая – Глэдис, а вторая – Мирослав… Третья, третья… Или, может быть, даже четвертая?»

Так ничего толком не придумав и не поняв, он дошел до «Сухаревской». Поздравил себя с тем, что, подобно Пири, совершил героический пеший переход во льдах, и решил вознаградить себя чашечкой кофе.

Возле метро было три, а то и четыре кафе. Полковник в отставке зашел в то, где в витрине виднелись наиболее покойные кресла.

В кафе оказалось самообслуживание – и вид совершенно парижский: сидит молодежь, чахнет над своими капучино, курит и воображает друг перед другом. Ходасевич снял свое кепи, отряхнул его от ледяных брызг, повесил на плечики пальто, все в мелких каплях, и застыл перед зеркалом импозантным пожилым (чего уж там греха таить) джентльменом в костюме-тройке и щегольском шейном платке. На него, черт его дери, даже молоденькие девочки посматривали!

Полковник подошел к стойке и попросил у девушки двойной эспрессо. Юница за прилавком простосердечно посоветовала ему: возьмите пирожные, свежие, настоящие вкусняшки! Что ж! Человек слаб. И вдобавок к вредному кофеину Валерий Петрович взял себе дозу углеводов и холестерина – в виде корзиночки с клубникой со сливками.

А когда уничтожил за столиком у окна и пирожное, и кофе, достал сигарету. «Таким образом, – подумал усмешливо, – я окончательно низведу к нулю благотворное воздействие на мой организм длительной прогулки». И вдруг понял, что произнес эту фразу вслух. Негромко, но все-таки. Вот оно как, значит, бывает, когда жизнь в лице падчерицы и Конторы не слишком балует его своим вниманием.

Думать, однако, стало легче. Наверное, мозг незримо пришпорили кофеин, глюкоза и никотин. Полковник вдруг представил себе последний акт трагедии на Антигуа. Ясно, воочию.

* * *

Появление еще одной, третьей силы, тоже охотившейся за Глэдис, не странно. Она должна была появиться. Если наводчиком был человек из окружения бизнес-леди, он мог поведать всю ее подноготную не только Мирославу, но и другим лицам.

Да, третьей силой был тот человек, что организовывал побег Юлии Николаевны из-под стражи на Антигуа. Возможно, тот же самый, кто допрашивал Юлю с Таней на Гваделупе. Тот, кто инсценировал их расстрел, а на деле дал матери и дочери удрать.

Итак, ОН следил за Мирославом. Или за Глэдис? А может, одновременно и за тем, и за другой? Неважно. Во всяком случае, ОН видел, как в день ограбления Красс с Юлией Николаевной (которая точь-в-точь походила на Глэдис) приехали в дом-башню. Как их встретил немой слуга, как парочка скрылась в апартаментах…

Мы знаем, что было дальше. Мирослав оставил Юлю в гостиной, отправился вовнутрь дома, и… И – украл нечто весьма ценное. А так как его застиг на месте преступления слуга – убил его.

Затем они, Юля и Мирослав, вышли из башни. Вернее, Мирослав вышел, а Юля в панике выбежала. ОН (третья сила!) это видит. И следует за первым (или за второй).

А может, в роли соглядатаев были как раз двое: та самая парочка бандосов, что потом столь эффектно дала моим любимым женщинам убежать вместо расстрела?

Да, предположим, их двое. И они в день ограбления разделились. Один, скажем, следовал за Крассом, а второй – за Юлей. И тот, что шел за Мирославом, понял: убийца и грабитель возвращается не с пустыми руками. Он что-то вынес из дома-башни. Что-то украл.

И тогда ОН навещает Мирослава.

* * *

Может, ошибкой Миро в его последний день на земле было то, что он не закрыл за собой дверь в свой особняк? И не заметил, что его кто-то сопровождает от самого дома-башни Глэдис?

Во всяком случае, Майк вырос на пороге гостиной неожиданно: толстый, но двигающийся с необыкновенной грацией. И смертельно опасный, потому что в руке он держал пистолет.

Однако Мирослав попробовал блефовать. Тянуть время. Тем временем аккуратно продвигался в спальню, где в прикроватной тумбочке у него лежал пистолет.

– Давай, сваливай! – резко бросил он Майку. – Я нажал тревожную кнопку, полиция будет здесь через пять минут.

– Это вряд ли, – добродушно ухмыльнулся толстяк – пожилой, почти его ровесник. – Тот, кто сам не в ладах с законом, не вмешивает в свои дела полицию. Давай договоримся с тобой так: ты отдаешь мне все, что похитил в доме Глэдис. А за это получаешь остальное, но самое важное: всю свою оставшуюся жизнь.

– Пошел в жопу, жирный ублюдок.

Красс хотел вывести непрошеного гостя из себя. Тот, кто не владеет собой, совершает импульсивные, глупые поступки.

– Дядя, через двадцать секунд я прострелю тебе ногу. Это больно. Ты будешь корчиться и орать и тогда уж все точно мне скажешь. У тебя что, есть в запасе лишние конечности? Начался предстартовый отсчет. Девятнадцать, восемнадцать… Ну?

– О’кей, о’кей – ты доказал серьезность своих намерений. Пойдем. Я готов с тобой поделиться.

«Надо подобраться ближе к входной двери, – думал Мирослав. – Вряд ли жирдяй будет стрелять на поражение. Ему нужны ценности, а не мой труп… А потом я брошусь к машине. Жаль, староват я бегать. Но он ведь тоже не мальчик. Не знаю, где стоит его авто и какое оно, но почему-то мне кажется, что я на своей машине дам ему фору».

И под чутким дулом чужого пистолета он продвинулся по направлению к выходу из комнаты.

И тут затрещал мобильник у Майка. Он полез в карман, глянул на дисплей. Звонил Дэн. Майкл приложил телефон к уху, рявкнул: «Да!»

– Баба на такси возвращается домой, – проговорил в трубке голос Дэна.

И в этот момент Мирослав побежал – он подумал, что более благоприятного момента у него не будет. Он уверил себя, что Майк не станет стрелять. А тот – выстрелил.

Пуля попала русскому между лопаток. Он споткнулся на полушаге и стал неудержимо падать лицом вниз – лететь, лететь в последнем в жизни полете.

Майку далеко не впервой было убивать людей, однако, пожалуй, ни один выстрел до того не был столь эффективен. Первая же пуля вошла точно в сердце. Клок мышц, крови, кожи, ребер вырвался вместе с пулей из груди Мирослава. Выплеснулся на обшивку двери. А тело, совершив по инерции еще один шажок, стало бессильно валиться на пол.

В первый момент Майк даже не понял, что убил славянина. Тот лежал на полу лицом вниз. Из-под тела расплывалась на плитке алая кровь. Майк подошел, аккуратно взялся за запястье Миро. Пульс не прощупывался. Отпустил – рука бессильно упала.

Бандит считал себя фартовым парнем. Однако во всем, что касалось тех картин, ему явно не везло.

Тридцать лет назад они с Глэдис (которая тогда звалась мисс Джулия Робинсон) были любовниками и мечтали о богатстве. И на пару грабанули бостонский музей.

Форма полисменов, в которую они нарядились, была его идеей. Как и рации, настроенные на полицейскую волну.