Читать книгу "Три последних дня - Анна и Сергей Литвиновы"

Нож лежал в сейфе не потому, что очень ценный – просто он прятал его от Юльки. А то однажды попался ей на глаза – она начала ахать, хмуриться, вопросы ненужные задавать.

…Красс выскользнул за ворота особняка и побежал в направлении моря. Ничего необычного: турист-«сова» занимается джоггингом: плеер в ушах, бейсболка. Правда, зачем-то рюкзак за плечами. Но мало ли кто как сходит с ума. Может, у него там свинец – для дополнительной нагрузки на спину.

Однако по пути ему так никто и не встретился. На пляже тоже никого, даже влюбленных парочек. Море излучало фосфорическое мерцание. На его глади великолепно видны яхты, стоящие посреди бухты на рейде.

Мирослав скинул с себя одежду, достал из рюкзака приспособления для снорклинга: маску, трубку, ласты. А еще дайверские легкие перчатки. И тот самый водолазный нож с восьмидесятимиллиметровым лезвием. Ремень с ножом закрепил на левой голени. Он предусмотрел все: даже аксессуары покупал более года назад и совсем не на Антигуа – в гипермаркете во Флориде. Никто из продавцов не вспомнит, не свяжет с ним убийство. К тому же у него было достаточно времени, чтобы потренироваться.

Он поплевал в маску, нацепил. Сидя на песке, надел ласты и тут же ринулся в море – надо поменьше отсвечивать на берегу. Черная, но чуть светящаяся вода ласково обняла его.

Ласты давали мощный толчок. Трубку ни с берега, ни с яхт никто не разглядит. А если вдруг заметит кто волну от ласт – решит, рыба. Рыбины в бухточку и не такой длины заплывают.

Временами он все-таки поднимал голову и осматривался. Сбиться с пути под водой легче легкого. Кроме того, надо глянуть: может, какой случайный (или даже НЕ случайный) наблюдатель его обнаружил? Но на яхтах, стоявших на рейде, было тихо.

Тихо и на корабле Глэдис. Течение медленно кружило ее яхту, слегка поворачивая относительно якорной цепи. Мирно светили стояночные огни.

И вот он – рядом. Подплыл, ухватился за якорную цепь. Теперь надо выполнить в воде акробатический этюд: стащить с ног ласты, снять маску с трубкой, уложить все в мешок, привязать его к цепи: еще пригодится на обратном пути. Потом внимательно огляделся: нет, ни с соседних яхт, ни с берега его, кажется, никто не видит. Мирослав подтянулся за цепь на руках – настоящему мужчине, даже в шестьдесят, подобные высоты должны покоряться легко. Зря, что ли, он пять дней в неделю качается в зале. Еще одно усилие – и вот он уже переваливается через леер.

Как расположены помещения на лодке, он знал. Знал и странную привычку Глэдис спать с распахнутыми окнами и дверями. Вечно ей было жарко.

Не изменила она себе и на этот раз. В носовой каюте открыты иллюминаторы, да и дверь тоже.

Странно, но Мирослав не волновался. И не чувствовал почти ничего: ни отвращения, ни жалости, ни торжества. Только радостный подъем и повышенный выплеск в кровь адреналина. Очень похоже на то, как в компьютерную игру играешь.

Он перешагнул комингс и вошел в спальню. И вздрогнул. Ему на секунду показалось – так бывает только в кошмарном сне, – что он нечаянно вернулся в ту точку, из которой начал путь. Из-под легкой простыни торчали лоб Юлии Николаевны, скулы Юлии Николаевны и ее нос.

Убийца сделал над собой усилие и сказал себе: это – Глэдис! Женщины просто похожи! И своей лицом-маской бывшая жена обязана – ему. И Юле.

Больше не колеблясь, Мирослав подошел к постели и три раза ударил женщину в сердце своим водолазным ножом модели 100 RiverRescue. Глэдис захрипела, а потом странно дернулась.

«А ты везучая, – даже с завистью подумал Мирослав. – И в смерти тебе подфартило: умираешь во сне».

Потом он схватил правую руку Глэдис и одним движением отрубил ей указательный палец между проксимальной и средней фалангами.

* * *

Наши дни. Москва. Валерий Петрович Ходасевич

Валерий Петрович на секунду отвлекся от своих тропических и убийственных мыслей и обнаружил, что уже дошел до пересечения с Бульварным кольцом. В древней стене Сретенского монастыря светилась под образом лампадка. Креститься на купола полковник не стал. Смешно перестраиваться аж до такой степени. Двадцать лет он прожил членом партии, и теперь столь радикальный поворот кругом будет выглядеть просто смешным. Хотя существование Бога, как гипотезу, полковник допускал. Он находил, что эта сказка привлекательнее коммунизма, однако со своим независимым характером поверить в нее все равно не мог.

«Мирослав, наверное, тоже в Бога не веровал. Вот и не пожалел свою бессмертную душу. И не думал, бедняга, что конец земного пути придет столь рано. Все предусмотрел. Нож наверняка сбросил в воду на полпути, ближе к берегу оставил на дне дайверскую амуницию. Я бы, во всяком случае, сделал так. Потом, верно, он вернулся как ни в чем не бывало и улегся рядом с Юлией Николаевной. Интересно: не стало ли ему дурно, когда дома в постели увидел женщину, точь-в-точь похожую на убитую? И что случилось потом?»

* * *

Наши дни. Антигуа. Мирослав Красс

О распорядке, принятом нынче в башне, Мирославу рассказал один из слуг Глэдис. Он, в отличие от ее дворецкого, немым не был. Наоборот – любил поболтать (особенно если денег ему посулишь).

Мирослав познакомился с ним год назад. Представился законным мужем госпожи Хэйл. «Впрочем, я подал на развод: нет больше сил ее причуды выносить». И уверил слугу, что просто хочет узнать, в преддверии судебного процесса, как живет бывшая, много ли ценностей у госпожи дома имеется.

Парень за штуку баксов выложил якобы супругу все, что знал о привычках хозяйки дома.

Убийца и грабитель узнал и про то, что немому слуге дано строгое указание пропускать в дом лишь саму хозяйку или тех, кто является вместе с ней. И про расположение коллекции, и о том, что дверца в тайник открывается с помощью пальцевого отпечатка.

И вот наступил «день Х». Юлия Николаевна – как две капли воды похожая на Глэдис – стала первой отмычкой к сокровищам. А палец убитой превратился в отмычку номер два.

* * *

Наши дни. Москва. Валерий Петрович Ходасевич

Да, сказал себе Ходасевич, пока все детали головоломки точно подходят друг к другу. Кроме трех:

Кто и почему убил самого Мирослава?

Где коллекция, украденная у Глэдис?

А также: какова роль в событиях тех людей, что похитили и чуть не убили Юлю (и заодно Таню)?

* * *

Хорошее воображение – штука, позарез необходимая не только художнику, литератору или ученому, но и разведчику тоже. Валерий Петрович прекраснейшим образом представлял себе, как Глэдис в свое время обкрадывала бостонскую галерею. И как Мирослав совсем недавно убивал на яхте Глэдис. А так же, как Красс, под прикрытием внешности Юли, обокрал «башню» и убил слугу. А вот как, кто и почему убил самого Мирослава, он не понимал. Своим мысленным взором не видел.

Сайты сообщали: Мирослав Красс умер от огнестрельного ранения в спину в гостиной собственного дома. Вроде бы упал. И непонятно, то ли упал, потому что словил пулю, или сперва грохнулся, а потом его пристрелили.