Читать книгу "Палеонтология антрополога. Книга 2. Мезозой - Станислав Дробышевский"

Заметно прогресивнее и крупнее были игуанодонтовые первой половины мела. Передняя часть их вытянутых челюстей была покрыта беззубым клювом, а листовидные зазубренные зубы действительно напоминали зубы игуан, откуда, собственно, и взялось название. Самые примитивные представители мало отличались от юрских, например, дриозавры Valdosaurus canaliculatus из Англии и Planicoxa venenica из Юты.

Более продвинутые Iguanodontidae — барремско-аптские Iguanodon bernissartensis из Бельгии и Mantellisaurus atherfieldensis из Англии и Гренландии. Это классика жанра: тяжеловесные ящеры, способные ходить и на двух, и на четырёх ногах, с очень узкими, вытянутыми и флегматично загнутыми вниз мордами, заканчивающимися зазубренным клювом, с высоким венечным отростком нижней челюсти, свидетельствующим о способности к жеванию, с мощнейшими окостеневающими сухожилиями, переплетающими отростки позвоночника, с трёхпалыми толстыми ногами. Одна из самых знаменитых черт игуанодонов — строение кисти: большой палец превратился в здоровенный конический шип, имевший, вероятно, защитное значение; два следующих оканчивались крупными копытами и явно были нужны для опоры, когда динозавр опускался попастись (об этом мы знаем и по следовым цепочкам); третий палец примыкал к ним же, но был короче и с меньшим копытом; пятый же был тонким и оттопыренным. Есть мнение, что своим мизинцем игуанодон мог захватывать ветви и пригибать их ко рту — как мы пользуемся своим большим пальцем; правда, не все палеонтологи с этим согласны, да и в любом случае ловкость динозавров была несравнима с нашей. Размер игуанодонов был для динозавров вполне средним — около 8 м (10 м с учётом испанского Delapparentia turolensis, самостоятельность которого под вопросом).

Iguanodon bernissartensis

Работа над ошибками

Игуанодон стал вторым описанным динозавром и одним из трёх родов, по которым динозавры были выделены как самостоятельная группа. При этом I. anglicus известен по единственному зубу, опубликованному в 1825 году. В последующем же — с 1882 по 1906 гг. — многочисленные целые скелеты из бельгийского Берниссара получили название I. bernissartensis, именно они стали образцом для рода. Первая же английская находка в последующем была соединена с видом I. dawsoni, а он, в свою очередь, переименован в Barilium dawsoni, так что первый настоящий игуанодон стал барилиумом. Подобная судьба постигла и многие другие описанные виды: I. fittoni переназывался дивным именем Darwinsaurus evolutionis, но в итоге стал Hypselospinus fittoni; I. valdensis — Vectisaurus valdensis — Mantellisaurus atherfieldensis, I. mantelli — Mantellodon carpenteri — всё тот же Mantellisaurus atherfieldensis. Можно вспомнить ещё много таких цепочек. В итоге, в роде Iguanodon осталось лишь два законных вида — I. bernissartensis и I. galvensis.

Немалая путаница поначалу сопровождала и описания самих находок. Первый найденный шип с большого пальца был принят за рог на носу, а сами игуанодоны реконструировались как тяжеловесные четвероногие бронированные ящерицы шестидесятиоднометровой длины. Были даже созданы две фигуры «в натуральную величину», внутри одной из которых был устроен банкет для просвещённых джентльменов. Потом истина была установлена, но сказочный период не прошёл зря — тема динозавров была уже раскручена, реклама сыграла на пользу науке.

Между прочим, само по себе обнаружение берниссарских игуанодонов — великая история и научный подвиг, в котором главная роль принадлежит бельгийскому палеонтологу Луи Долло. Найдены скелеты были в угольной шахте на глубине 322–356 м. Раскопки продолжались три года с лишним, в них участвовало большинство шахтёров каменноугольных копей города. А между прочим, доказать руководству шахты, что скелеты важнее угля — невероятная сверхзадача! В итоге на поверхность были вытащены шесть сотен каменных блоков, содержавших 29 скелетов игуанодонов, одну фалангу мегалозавра, 5 крокодилов, 5 черепах, 1 саламандру, 2000 рыб и без счёта папоротники и прочие растения. Эта коллекция — уникальный материал, равных которому не так уж много. Собственно, неспроста в честь Л. Долло был назван Dollodon bambingi — некрупный (6,5 м) вариант берниссарских игуанодонов с маленьким шипом на кисти. Возможно, правда, это представители вида I. mantelli, или Mantellisaurus atherfieldensis, получившего имя в честь одного из первых исследователей игуанодонов и динозавров — Гидеона Мантелла; другие же палеонтологи считают доллодона синонимом английского I. seelyi, который, видимо, сам синоним I. bernissartensis, на котором круг таксономической сансары замыкается.

Конечно, игуанодоны жили не только в Европе. Аптские Jinzhousaurus yangi и более крупные альбские Equijubus normani паслись на берегах лесных озёр Китая; отличные скелеты некрупных — 5,5 м — и неспециализированных Probactrosaurus gobiensis найдены в альбском ярусе Монголии; у Altirhinus kurzanovi оттуда же внешность интереснее: нос вздут в огромный гребень-пузырь, ноздря огромная, на лице застыло выражение «спасайтесь кто может!». Отличным именем мог бы похвастаться девятиметровый Iguanacolossus fortis из Юты, если бы у него хватило на это мозгов.

Интереснее же всех выглядел Ouranosaurus nigeriensis из апта Нигера: вдоль его спины тянулся впечатляющий гребень из остистых отростков, достигавший наибольшей высоты над плечами, но продолжавшийся, плавно понижаясь, до конца хвоста. Как во всех подобных случаях, гребень, скорее всего, был терморегулятором или сигнальным флагом. Голова уранозавра была по игуанодонтовым меркам широкой и плоской, с невысоким гребнем перед глазами и расширенным утиным клювом.

В Северной Америке аналогами игуанодонтид были родственные им шестиметровые Tenontosaurus tilletti, в Японии — Fukuisaurus tetoriensius, но в последней всегда было тесно, так что фукуизавры ограничивались длиной 4,5 м. По Австралии бродили восьмиметровые Muttaburrasaurus langdoni со вздутым носом-пузырём. Между прочим, существование муттабурразавра — географическая загадка, ведь Австралия в то время уже отчалила от остальных осколков Гондваны, разве что к Антарктиде могли сохраняться мосты. То ли игуанодонтиды успели забежать сюда по последнему трапу в последний момент перед отправлением из порта, то ли умудрились переправиться через расходящиеся морские проливы, что, конечно, довольно сомнительно для столь больших животных.

Некоторые представители игуанодонтовых в условиях островной изоляции дожили до маастрихта — Rhabdodon priscus во Франции и Австрии, Zalmoxes robustus в Румынии. Это были небольшие ящеры, длиной 4–4,5 м, с непропорционально большой и тяжёлой головой, кормившие своими тушками столь же экзотических островных теропод.

С середины мела игуанодонтовые уступили место новой сверхуспешной группе орнитопод — утконосым динозаврам, или гадрозаврам Hadrosauridae. В их черепе предглазничные отверстия полностью исчезли, их разгрузочную роль взяли на себя несказанно увеличившиеся ноздри; передняя часть морды расширилась в полный аналог утиного клюва. Зубы образовали зубные батареи, в каждой из которых могло одновременно быть 3–6 рядов по вертикали и до 60 — по горизонтали (а всего в челюстях до семисот зубов!), из которых крайние стёртые выпадали, а им на смену непрерывно появлялось множество новых. Каждый зуб был маленьким плоским ромбовидно-треугольным, но вместе они формировали мощную тёрку, позволявшую потреблять огромную массу листвы и травы. Вероятно, именно травоядность стала залогом успеха гадрозавров, ради неё они почти полностью опустились обратно на четвереньки, хотя и не утратили способности ходить на двух ногах. С другой стороны, травоядность стала возможной благодаря появлению травы как явления, то есть с расцветом покрытосеменных. Судя по составу копролитов, гадрозавры могли также жевать подгнившую, заплесневелую древесину голосеменных и отцеживать из воды ракообразных, так что их меню было достаточно богатым. Чем лучше кушали утконосые, тем лучше они плодились, вытесняя более архаичных орнитопод, зауропод и стегозавров. Лишь цератопсы и панцирные динозавры могли составить успешную конкуренцию гадрозаврам. В экосистемах второй половины мела гадрозавры занимали нишу современных стадных копытных типа антилоп и зебр; зауроподы были жирафо-слонами, цератопсы — буйволо-носорогами, а анкилозавры — черепахо-бегемотами.