Читать книгу "Игра Подсказчика - Донато Карризи"

– О’кей, – как всякий уважающий себя тинейджер, пожала плечами Алиса.

Мила повернулась к Паскалю, чтобы понять, что он намеревается делать.

Тот правильно понял ее вопросительный взгляд.

– У меня больше нет причин задерживать вас здесь, – заверил он.

Тогда Мила взяла Алису за руку. Уже вышла в коридор, ведущий к выходу, но обернулась.

– Ты не ответил на мой вопрос: чего ты ждешь от меня? Так вот, ты должен знать, что я не стану такой. – Она с обвиняющим видом ткнула в него пальцем. – Не стану всю жизнь стирать всякий свой след, одержимая страхом и паранойей.

Паскаль улыбнулся.

– Сердце видит то, что сердце хочет видеть, – напомнил он ей. – Забирай свою дочь, Мила Васкес, и возвращайся домой. Ты можешь бежать от тьмы. Но не можешь помешать тьме искать тебя.

28

От цветущих лип перед домом исходил сладкий аромат, прекрасно сочетавшийся со свежим июньским ветерком. Этот запах не ощущался постоянно, иначе он казался бы приторным, заметила Мила. Время от времени неожиданный порыв ветра приносил его через одно из настежь распахнутых окон, и было приятно вдыхать этот аромат, пока тем же ветерком его не уносило прочь.

Наступало летнее утро, одно из самых первых в году. Озеро было спокойным, природа пышно расцветала, гармонично распределяя повсюду яркие, чистые краски. С тех пор как занятия в школе закончились, Алиса просыпалась поздно. А Мила поднялась ни свет ни заря и пекла пироги для праздника, намеченного на вторую половину дня.

Придут подружки дочери, но их мамы тоже приглашены.

Мила себя чувствовала не в своей тарелке, она никогда не устраивала ничего подобного. Матери других девочек смотрели на нее с опаской, когда она заходила в школу побеседовать с учителями, или на родительские собрания, или на рождественский концерт, или в конце учебного года. Раньше ее это не задевало: она была для них «бывшей полицейской из города», прекрасная тема для домыслов, скрашивавших непроходящую скуку верных жен и домашних хозяек, так что пусть бы себе развлекались. Но недавно Мила осознала, что Алисе не так-то приятно быть дочерью нелюдимой мамаши, которая вдобавок и гордится своим скверным характером. Со временем это обернется тем, что подруги станут избегать ее.

Доктор Лорн сразу одобрила мысль устроить праздник. Психолог давно советовала вносить небольшие изменения в повседневную рутину. Алиса дважды в неделю ходила к ней на прием. Странное дело: в ходе похищения, пусть кратковременного, девочка не получила никакой травмы. Миле бы Небо благодарить за это, но ее беспокоила такая апатия, и она хотела, чтобы доктор Лорн обследовала девочку и выявила причины. А еще очень хотела знать, откуда взялась одержимость Алисы отцом, которого она никогда по-настоящему не знала.

Нелегко быть дочерью монстра, размышляла Мила. Рано или поздно Алиса задумается, досталось ли ей что-то от отца, и если да, то в какой пропорции. Сама Мила боялась это обнаружить, но, возможно, страхи возникли на пустом месте.

Непонятно почему, каждый раз, когда она думала об отце Алисы, ей на память приходил Рауль Морган. И он был виновен в чем-то ужасном и непоправимом. Разница в том, что Паскаль совершил ошибку, проявил непростительную рассеянность, которая стоила жизни его единственному сыну, его малышу. Мила даже не могла укорять его за то, что он сделал ей, ведь этот человек и без того жестоко наказан, пожизненно приговорен самым суровым из судей – собственной совестью.

После февральских событий бывшая сотрудница Лимба с радостью признала бы, что все быстро вернулось на круги своя. Но ничего подобного. Ужасная бессонница терзала ее по ночам, а утром начиналась мигрень.

– В этих краях почти невозможно найти газету, – пожаловался Бериш, входя на кухню и швыряя на стол утренний выпуск. – Целый час колесил на машине, пока обнаружил киоск.

На нем были бермуды цвета хаки, мокасины и голубая рубашка, но даже в такой неформальной одежде он умудрялся выглядеть безупречно. Рядом с ним Мила всегда себя чувствовала замарашкой – в комбинезонах из ацетатного волокна и спортивных тапочках.

– Вас осталось немного, тех, кто ценит бумагу, – поддразнила она друга, наливая ему в чашку свежесваренного кофе.

– Люди думают, что так мы спасаем деревья, ибо именно это им вдалбливает в башку индустрия информатики. Но кто-то должен им сказать, что если где-то еще и продолжают сажать деревья, то только ради бумаги. Без книг и газет мы увидим леса только на заставках компьютеров.

Мила покачала головой и невольно улыбнулась.

– Да, смейся, смейся: вот проснется Алиса, и мы пойдем на рыбалку.

– Никак не хочешь смириться с тем, что мы вегетарианки?

– Ты отдаешь себе отчет, сколько насекомых перемолото вместе с одним зернышком, из которых изготовлена мука для твоих пирогов? – Бериш показал на духовку. – Приятного аппетита, вегетарианка.

– Тебе никогда не приходила в голову мысль, что это этический выбор?

– Кто не хочет сокрушать мнение другого диктатом, пытается выхолостить его «политкорректностью». – Этой фразой Бериш завершил дискуссию и вышел из дома, намереваясь устроиться под липой и спокойно насладиться кофе и газетой.

Саймон приехал к ним на несколько дней, и Миле нравилось, что он рядом. Полицейского отстранили от службы на неопределенный срок. Они вдвоем проводили нелегальное расследование, из-за которого им могли бы предъявить обвинение в убийстве, сокрытии трупа и препятствии правосудию. Но, несмотря на то что прошло уже почти четыре месяца, дисциплинарная комиссия ничего такого не сформулировала.

Единственным последствием их неповиновения явилось то, что Лимб собирались закрыть, а его задачи распределить между другими следственными группами. Фотографии пропавших без вести снимут со стен Зала Затерянных Шагов – так будет легче напрочь забыть о них. В конце концов, охота за тенями не сулит никакой славы.

Такой была месть Судьи.

Внезапный и необъяснимый рост преступности знаменовал собой конец «метода Шаттон». Вот почему Мила и Бериш были убеждены, что начальница не станет свирепствовать. Под угрозой мог оказаться успех в том единственном деле, которое позволяло ей сохранить пост главы Управления: деле Энигмы.

Подсказчику было предъявлено единственное обвинение: в подстрекательстве Карла Андерсона к убийству. Довольное слабое основание для пожизненного заключения в «Яме». Дисциплинарное расследование по поводу случившегося помогло бы выявить не только правду, но и недоработки Управления.

В тех редких случаях, когда ей удавалось заснуть, Мила в снах возвращалась в «Запредел». Точнее, в городскую квартиру Андерсонов, где те жили до того, как перебрались на ферму. Присутствовала там при жестокой резне, когда были убиты Фрида и девочки Эуджения и Карла. Не могла забыть, что Карл выходил в «Дубль», чтобы воплотить в жизнь свою фантазию и уничтожить собственную семью. И не могла изгладить из памяти то, что увидела в зеркале, вставленном в розовую раму, когда, по совету призрака, обернулась, чтобы увидеть лицо своего аватара, и обнаружила, что убийца – отец.