Читать книгу "Политотделы МТС в 1933–1934 гг. - Виктор Кондрашин"

«В Буденновском колхозе им. Политотдела многие колхозники испытывают острую нужду в продуктах питания. Под влиянием кулацкой агитации член колхоза Муратов на могиле своего умершего от язвы брата к кресту прибил дощечку с такой надписью: „Память колхознику, який умер з голоду, Мурат Павло Степанович, загробленный паразитами“…»[430].

Белоруссия (БССР)

Из донесения заместителя начальника политотдела Климовичской МТС БССР (25 июня 1934 г.):

«Многие колхозы вследствие значительного недорода и вымочек в 1933 году в результате прошлого хозяйственного года получили очень мало продовольствия. 25 % колхозов получили выше одного килограмма зерна на трудодень, остальные колхозы получили менее одного килограмма. Картофеля, погибшего наполовину от вымочки, после засыпки семенных фондов, сдачи государству и натуроплаты для распределения колхозникам не осталось. Во многих колхозах не хватило картофеля даже на семена, и для засева эти колхозы получили картофель от государства, в счет семссуды.

В результате многие колхозы испытывают серьезные продовольственные затруднения… Во многих колхозах употребляют в пищу крапиву, траву, листья липы и лозы. В колхозе имени Кагановича колхозники съели павшую от сибирской язвы корову. В колхозе „Червоный Край“ от недоедания многие колхозники болеют тифом; несмотря на принятые меры, тиф невозможно ликвидировать из-за отсутствия продовольствия. В колхозе имени Криницкого, имени Калинина, имени Кагановича, „Парижская коммуна“ есть много опухших. Голодают даже лучшие ударники.

Из 4200 семей, находящихся в колхозах Климовичской МТС, больше половины нуждаются в продовольственной помощи»[431].

Казахстан (КАССР)

Из спецсообщения начальника СПО ОГПУ СССР Г. А. Молчанова (22 января 1934 г.):

«ПП ОГПУ Казахстана сообщает:

В ауле № 12 Суздакского района Южно-Казахстанской области на почве острых продзатруднений опухло 100 чел., умерло от голода – 10 чел. В ауле № 2, колхоз „Алмолы“, опухло от голода 23 колхозника, умерло – 8. В колхозе „Кусем“ Таловского района Западно-Казахстанской области отмечены случаи употребления в пищу падали, на почве голода опухли 3 семьи колхозников. В колхозе „Кзыл-Аскер“ среди колхозников развито нищенство. Отмечены случаи опуханий и смертности на почве голода. В колхозе „Чапаев“ опухли 4 семьи колхозников. В колхозе „Тон-Керес“ на почве недоедания опухли 5 семей колхозников. Опухание от голода зарегистрировано также в колхозах „На страже“, им. Карла Маркса, им. Ленина и др.

В результате продзатруднений увеличиваются выходы из колхозов и выезды из районов. Из колхоза „Красный маяк“ Уральского района 30 хозяйств, распродав имущество, выехали на Украину. Из колхоза им. Чапаева выехало 6 хозяйств, из колхоза „Серп и Молот“ – 18 хозяйств, из колхоза „Хлебороб“ – 45 хозяйств.

В ряде русских колхозов Карагандинской области возрастают случаи опуханий и смертности от голода. В Арык-Балыкском районе, в коммуне „Красное возрождение“ от недоедания опухло 12 коммунаров, умерло – 3. В Атбасарском районе, в колхозе „Авангард“ умерли 3 человека, опухших от голода – до 50 человек. В Акмолинском районе, в колхозе села Астраханки опухли от голода 3 семьи»[432].

Политотделы фиксировали факты голода для того, чтобы как можно скорее оказать помощь оказавшимся в тяжелом положении колхозам, поскольку в противном случае возникала угроза срыва проведения основных сельскохозяйственных кампаний, а следовательно, и выполнения колхозами их «первой заповеди». Типичным примером этого является вышеупомянутая докладная записка начальника политотдела Выровской МТС СВК Каменского и заместителя начальника политотдела Сталинской МТС СВК Рослякова в крайком партии и политсектор крайзу от 11 февраля 1934 г. После описания фактов голода они обратились к руководству края со следующей просьбой: «просим вас, тов. Шубриков, тов. Гричманов и тов. Полбицын, оказать нам семенную помощь: овса 4640 центнеров, чечевицы 2114 центнеров, викозерносмеси 7561 центнеров, конопли 800 центнеров, картофеля 12 000 центнеров, фуражной помощи, хотя на весенний сев и подготовки к севу лошадей на 2400 голов из расчета 1,5 центнера – 3600 центнеров. И продовольственную помощь в количестве 7500 центнеров. Из расчета минимальной обеспеченности основных кадров в колхозах на предвесенние и весенние работы. Без этой помощи, при всей нашей борьбе и большевистской настойчивости, мы не сумеем сохранить работоспособность всего конского поголовья и основной кадр колхозников. Обращаясь к вам с просьбой, мы надеемся, что она будет принята во внимание. Мы заверяем вас, тов. Шубриков, тов. Гричманов, тов. Полбицын, что районный комитет, политотделы, райисполком со всей настойчивостью и энергией будут бороться за быстрейшие сроки, за увеличение урожайности, чтобы не сдать передовые позиции в весеннем севе, завоеванные Майнским районом в севе 1933 г.»[433].

То есть политотделы делали все, чтобы ликвидировать голод. Но, как следует из изученных документов, были единичные исключения из этого правила, когда своими действиями работники политотделов, пусть и неосознанно, способствовали ухудшению положения колхозников. Одним из примеров, подтверждающим сказанное, является случай с начальником политотдела Платнировской МТС Азово-Черноморского края.

27 января 1934 г. заместитель начальника политотдела Платнировской МТС Мухин направил в СПО ПП ОГПУ края спецсообщение, в котором сообщил о фактах «массового опухания» в переселенческом колхозе «Новый Путь». Причем виновником наступившего в этом и в других колхозах зоны деятельности МТС голода он назвал своего непосредственного начальника – начальника политотдела Платнировской МТС Иванова. Именно его установка руководящему составу колхозов на неоказание помощи колхозникам обрекла их на голод. Голод стал результатом его бездушного отношения к ним, поскольку во всех колхозниках, обращавшихся в правления колхозов с просьбами о помощи, он видел только «лодырей». Чтобы обосновать такое серьезное обвинение, заместитель начальника политотдела МТС по «чекистской работе» Мухин привел в своем спецсообщении убедительные доказательства.

Прежде всего, он констатировал факт, а затем и подкрепил его в спецсообщении примерами, того, что «в числе опухших и истощенных» имелись «колхозники-ударники, выработавшие по большому количеству трудодней и неоднократно премированные». Среди них: Олейник Марфа, 19 лет, имела 185 трудодней, 9 раз премирована; Кравцова Александра, 24 лет, имела 170 трудодней, 4 раза премирована; Пархановская Агриппина, 30 лет, вдова, жена бывшего красного партизана, имела 175 трудодней и была премирована и др.

Во время произведенных допросов колхозников, «подвергшихся опуханию и истощению», Мухин установил, что они неоднократно обращались за помощью к руководящему составу колхоза, но получали отказ, а в отдельных случаях «сталкивались с прямым издевательством над ними». То же самое происходило при обращении колхозников за помощью к начальнику политотдела Иванову.