Читать книгу "Трудное счастье - София Джеймс"

Алехандра открыла глаза. Англичанин сделал несколько шагов, покачнулся и тяжело рухнул на землю. На этот раз он не встал. Затаив дыхание, Алехандра стала считать секунды. Одна, вторая, третья, четвертая… И тут Люсьен поднялся и опять оперся рукой о ствол дерева. Напряжение мышц, рывок… Пальцы Алехандры сами собой потянулись к четкам, но в последний момент она удержалась. Нет, она не станет ему помогать. На войне каждый сам за себя. Из ран на его спине иногда сочилась сукровица, да и рана на шее немного воспалилась. Алехандра позовет Констанцу, чтобы та снова его осмотрела и обработала раны целебной мазью. Когда этот человек поправится, он уедет. Вот и все, чем Алехандра может ему помочь.

Дочь Эль Венгадора сидела, прислонившись к теплой золотисто-желтой стене, и наблюдала за Люсьеном издалека. Молчаливо и бесстрастно. Люсьен почти ненавидел эту девицу за ее дерзкий язык и непонятные ему вспышки гнева. Он понимал – эта особа не придет ему на помощь, будет наблюдать, как он падает и снова встает, пока окончательно не выбьется из сил. А потом она исчезнет. Кто-то отнесет его в постель, и он будет лежать в полутемной комнате, глядя на колышущиеся занавески.

Со дня битвы при Ла-Корунье прошло почти полтора месяца. Сорок два дня миновало с тех пор, как Люсьен в последний раз нормально питался. Несколько дней назад слуга подвел Люсьена к зеркалу, и он увидел в нем совершенного доходягу.

Алехандра уже три недели не заглядывала в его комнату – с тех пор, как Люсьену стало совсем плохо и вызвали священника, совершить последний обряд. Люсьен смутно помнил, что святая вода подействовала на него успокаивающе.

Тихая молитва, прохладная вода. Что ж, военная служба всегда связана со многими опасностями. Но Люсьен выжил. Жар достиг своего пика и отступил. Окрепнув, Люсьен попросил, чтобы его выносили в сад. Алехандра каждый раз выходила посмотреть на его попытки снова встать на ноги. Вскоре она исчезла. Должно быть, наскучивало смотреть, как он падает.

Люсьен отчаянно надеялся, что Дэниел Уайлд благополучно добрался до дому. Только бы штормы, о которых здесь говорили, не потопили корабль, на котором плыл его друг, и не отправили его на дно Бискайского залива.

– Помоги ему, Господи, – прошептал Люсьен. – И если я умру на чужбине, пусть меня не забывают.

Он знал, что родные будут его помнить, особенно мать. Но жизнь будет продолжаться, у его братьев появятся дети, и произойдет много других событий, Люсьен же останется всего лишь воспоминанием, как его отец и младший брат. Неожиданно эта мысль вызвала в нем злость и желание бороться. Он поднял руку, подтянулся, оттолкнулся от земли и встал во весь рост. На этот раз он не зашатается, не упадет, не позволит слабости себя побороть.

И тут к нему приблизилась она. О, эти зеленые глаза, внимательные и проницательные, эти пышные волосы, безжалостно убранные под шляпу!

– Так и знала, что у вас получится.

Не удержавшись, Люсьен расплылся в улыбке.

– Что ж, завтра вы уже сделаете первые шаги, потом пройдете половину дорожки, затем преодолеете ее всю и перейдете на другую. А вскоре после этого вас можно будет отправить домой.

Выражение лица ее при этом было суровым и строгим. На рукаве и на пальцах девушки Люсьен заметил кровь. Свежую кровь. Увидев, куда он смотрит, Алехандра с вызовом вскинула подбородок.

– Французы захватили Ла-Корунью и Ферроль. Увы, поражение сокрушительное. Теперь Сульт может расхаживать по улицам этих городов, как у себя дома. Если так и дальше пойдет, французы захватят весь север.

– На войне случаются поражения.

– И причина многих из них – трусость, – резко парировала Алехандра. – Лучше вовсе не ввязываться в бой, чем, проделав долгий путь, добраться до Испании и после первого же поражения сбежать.

При этих словах Люсьена охватил гнев, однако он сдержался. К тому же спина болела и перед глазами все плыло.

И все же слово «трусость» глубоко задело Люсьена. Сколько солдат погибло во время отступления! Сколько отваги и доблести они проявили, прорываясь к морю и отбиваясь от всей мощи французской армии! Вот что запомнилось Люсьену об этой битве – смерть, кровь и героизм.

– Присядьте, – произнесла Алехандра, на этот раз ласково. А потом одной рукой Алехандра взяла Люсьена под локоть, другой обхватила за талию.

Тут он заметил у нее на шее цепочку, но подвеска, увы, скрывалась за расстегнутым воротом мужской рубашки. Любопытно, что там у нее? Тем временем Алехандра подвела его к садовому стулу и осторожно усадила. Дыхание Люсьена было прерывистым, руки тряслись от слабости.

– Спасибо, – сказал он.

Если бы Алехандра вовремя его не поддержала, Люсьен непременно упал бы. Он внимательно прислушался к своим ощущениям и постарался принять всю боль, которая терзала его тело, не сопротивляясь ей. Этому приему Люсьена научили шаманы на Ямайке, когда ему случилось заболеть. С тех пор он неизменно пользовался им при каждом недомогании.

Казалось, англичанин задремал – во всяком случае, на стуле сидел неподвижно и пульс его замедлился. Даже кожа стала более прохладной на ощупь.

Этот человек вызывал у Алехандры смутные подозрения. Она не могла разгадать, кто он и что собой представляет. Солдат, боец, шпион? Капитан владел и аристократическими, и простонародными испанскими диалектами в совершенстве и при желании мог бы легко выдать себя за местного жителя. Вдобавок Люсьен был в курсе всех дел и знал, что происходит вокруг. Сразу было видно – этот человек всегда начеку. А когда Люсьен открыл глаза, это впечатление только усилилось. От такого внимательного и проницательного взгляда не ускользнет ни одна мелочь.

Даже усталый и измученный после утренних упражнений, он сразу заметил людей, возвращавшихся по южной дороге. Должно быть, гадает, куда и зачем они ездили и что это может значить для него.

– Откуда меня отошлют в Англию? – спросил Люсьен.

– Только не отсюда, – ответила Алехандра. – Из Ла-Коруньи сейчас отплывать слишком опасно. Вас сопроводят на запад.

– Я полагаю, в один из небольших портов на Риас-Альтас?

Значит, географию региона Люсьен Говард изучил хорошо, но в местных политических хитросплетениях разбирается, увы, слабо.

– Нет, и речи быть не может. В тех местах у моего отца слишком много врагов. – Алехандра повернулась к морю, посмотрела на небо и нахмурилась. – Ветер дует с океана. Скоро начнется шторм.

Действительно, весь горизонт заволокли темные, свинцово-серые тучи, тяжело нависшие над водой. Мысленно Алехандра прибавила: «Прежде чем отпустить тебя, отец сначала должен разобраться, кто ты такой. Должен узнать как можно больше о твоем народе и твоем характере, чтобы понять, можно ли тебе доверять. Насколько велика опасность, которую ты для нас будешь представлять, если окажешься не тем, за кого себя выдаешь? И если мы узнаем, что ты действительно обманщик…»

Обо всем этом не следовало говорить вслух.