Читать книгу "Трансляция - Лиам Браун"

Мужчина?

Нет…

Женщина?

Внезапно туман рассеивается, и изображение становится четким. Дэвид видит молодую женщину. Она стоит в углу детской спальни, солнечный свет льется в комнату через хлопковые шторы. Женщина напоминает Катю: те же возраст и телосложение, но волосы – светлые, а не темные. Она сортирует в мешок детскую одежду, тщательно складывая и собирая ее в отдельные стопки.

Дэвид бросает взгляд на противоположный экран. Буря желтых вспышек сквозь серый овощеобразный мозг, загорается – отдел за отделом. Между тем на стене позади Ксана сияет застывшая таблица томографа.

Все замирают, только ноги Кати непроизвольно подергиваются под простыней.

Дэвид возвращается к фильму. Женщина складывает детское платьице, но вдруг резко поворачивается. Что-то привлекает ее внимание, она смотрит с экрана на Дэвида, Сару и Ксана. Ее лицо – привлекательное, милое – озаряется широкой улыбкой. Теперь Дэвид видит, что у незнакомки Катин рот – и ее же глаза, в которых сияет неподдельная любовь. Если раньше и были сомнения, то теперь он уверен – это ее мать, первое воспоминание Кати.

Женщина стоит лицом к Дэвиду, Саре и Ксану, широко распахнув руки, будто стремится прижать их к своей груди. Она наклоняется, приоткрывает рот и произносит что-то на датском. Голос разносится из спикеров, скрытых в стенах застекленного офиса.

– Hej, min elskede[1], – говорит она.

У Сары и Дэвида перехватывает дыхание. В этот момент картинка распадается, мама Кати и детская вновь растворяются в аэрозольном тумане.

Экраны тускнеют.

Зажигается свет. Дэвид и Сара молча смотрят на свои отражения, пытаясь осмыслить только что увиденное.

Наконец Сара нарушает тишину:

– Невероятно. Просто невероятно.

Ксан усмехается:

– Еще бы! А ведь мы только в начале пути. Наша программа по интерпретации данных становится все более точной. Можно сказать, она учит нас, как продвигаться вперед. Через пару недель мы будем использовать ее на полную катушку – крошечное искажение, увиденное вами, исчезнет, и блогеры вроде тебя, Дэвид, снимающие и документирующие свою жизнь в течение многих лет, могут не волноваться о качестве своих записей! Точность воспроизведения их собственных мыслей будет нереальной! В конце концов, мы покажем миру бесконечный, непрерывный поток. Каждые мысль, память, чувство, даже сны пойдут потоком в высоком разрешении, по два часа в день. Я имею в виду, что скоро начнется трансляция…

– Самое большое шоу на планете, – договаривает за него Сара.

Они оба поворачиваются к Дэвиду. Тот, охваченный собственными отражениями, глазеет на зеркальные стены. Чувствуя на себе взгляд Ксана и Сары, парень неохотно смотрит на них.

– Простите, но вы меня потеряли. Как я могу… в общем, войти во все это?

– Войти во все это? – повторяет Ксан, обхватывая плечи Дэвида. – Ты здесь, братан. Во всяком случае, можешь быть здесь. Слушай, представь себе шоу, в котором вместо бесконечного бубнежа на камеру – что вы думали о фильме, что вы ели на завтрак, что вы сделали в выходные – появляется точная картинка, нет, видео! Без задержек. Такое вот питание, идущее от мозга прямо к экрану! Все то, о чем ты думаешь, – живое и неотредактированное. Постоянный поток информации – целые дни и ночи напролет, даже когда ты спишь! Забудь о видеоблогинге. Вот следующий логичный шаг. Эволюция. МайндКаст.

Дэвид косится на Сару – у нее влажные взволнованные глаза. Сара тихо произносит это название, как будто пробует его на вкус:

– МайндКаст.

Дэвид моргает.

– Ты издеваешься? А если серьезно?

Ксан смотрит на Дэвида, и его взгляд непоколебим.

– Почему бы и нет? У нас есть технология для подобных процессов. Вы только что видели модель ранней памяти прямо на экране. Какой шанс, а?

– Предполагается ли получение Дэвидом справедливой компенсации за участие в… эксперименте? – спрашивает Сара. – У нас есть права на его… видео? Лицензия…

– Не беспокойтесь. Мои люди уже начали составлять договор. Мы работаем над фиксированной платой за подписание плюс над постоянным процентом от дохода. Я уверен, вы будете приятно удивлены нашим предложением. Ты станешь богачом, братан.

Дэвид качает головой.

– Дело не в деньгах.

Кажется, Сара шокирована его ответом.

– Почему?

– Я… – Дэвид беспомощно жестикулирует – и его отражение вторит ему в зеркальной стене позади Ксана, где минутами ранее Катя лежала на больничной койке. – Слушайте, ребята, вы же не можете честно ожидать, что я полжизни пролежу в сканере?

Сара спохватывается и приходит ему на помощь.

– Верно. Вряд ли сегодняшние поклонники Дэвида будут счастливы, если Дэвид будет спрятан в трубе томографа. Его лицо – один из самых узнаваемых активов.

Ксан снова начинает смеяться – сперва беззвучно, затем громко и безудержно. Он мотает головой.

– Ты о той штуке? Дэвид, она – прототип, используемый нами для демонстрации техники. Нет, реальные аппараты мы используем реже, чем томограф! Гляди-ка, братан! Он замолкает, ищет что-то в телефоне и подносит гаджет к глазам Дэвида.

Парень щурится.

На экране – зеленый микрочип размером с ноготь мизинца Ксана.

– Это?

Ксан кивает.

– Все, увиденное вами только что, мы можем сделать с помощью чипа М900. Он – уникален. Единственный в своем роде на планете. Такая крошка – результат шести лет исследований и разработок. Его можно легко имплантировать в то место, где спинной мозг соприкасается с черепом.

Ксан стучит по затылку.

– Что? Значит, мне придется сделать операцию?

– Да, незначительную. Ничего особенного. Она совершенно безопасна. Мы используем общую анестезию, поэтому ты ничего не почувствуешь. Тебя выпишут на следующий день. Ловко, а?

Дэвид смеется:

– Видимо, вы опять шутите.

Он поворачивается к Саре, но той не до смеха.

– Подразумевается короткий период адаптации, пока чип учится интерпретировать данные, – продолжает Ксан. – Мы готовы начать трансляцию практически с момента установки системы. Платформа МайндКаст отстроена и готова к запуску. Сайт и приложение – тоже. Мы готовы начать прямо сейчас. Нам не хватает только звезды.

Дэвид разглядывает чип. Он настолько мал, что, наверное, сломается при малейшем давлении. Он смахивает на игрушку. Парень пытается вообразить скальпель, прокладывающий путь под его кожей. Каково это – иметь что-то внутри, в своей голове? Он не может представить. Ничего из сказанного Ксаном не кажется реальным, все звучит как невозможное.