Читать книгу "Поденка - Джеймс Хэйзел"

Дверь не скрипнула, когда он легонько толкнул ее концом дубинки. Обзор немного увеличился. Вот красный кожаный диван с откидной спинкой, огибающий стеклянный журнальный столик. На стене над электрическим камином висит пятидесятидвухдюймовый плазменный телевизор. Вдоль одной стены с пола до потолка тянутся книжные полки, заполненные всевозможными книгами. Триллеры, ужастики, произведения классиков. Научная литература по психологии, гипнозу и военному делу. Биографии великих лидеров и немногочисленные романы-комиксы. Разнородный набор книг, на первый взгляд кажущийся случайным.

Свет в гостиной исходил только от потолочных точечных светильников, находящихся над диваном и аквариумом с рыбками, – они были предназначены для того, чтобы создавать настроение, а не для того, чтобы освещать. Стена напротив книжных полок целиком состояла из стекла. Шторы задернуты, а потому открывающаяся из окна панорама города не видна. Здесь находились двери, ведущие в остальные комнаты квартиры. Две спальни, гардеробная, кабинет и лестница, выходящая в частный сад на крыше, из которого виден весь район Ковент-Гарден. Этот липовый полицейский может сейчас быть где угодно.

Прист приоткрыл дверь еще немного. Все его тело напряглось, каждый мускул напоминал сжатую пружину, готовую мгновенно распрямиться, чтобы ударом дубинки проломить этому ублюдку череп. Стук сердца отдавался в ушах, словно грохот сапог наступающей армии, идущей в ногу по утоптанной земле. Но Прист улавливал и другие звуки. Даже армированное стекло не могло полностью заглушить шумы, доносящиеся с улицы, от которой квартиру отделяло девять этажей. Это была смесь из шагов толп людей, входящих и выходящих из универмагов и кафе, рокота дорожного движения и нестройной мелодии, которую играли уличные музыканты. Вечерами Прист часто сидел в своем саду на крыше, слушая эти сливающиеся воедино звуки, похожие на ровный гул какой-то гигантской машины, ни на секунду не прекращающей свою деятельность там, внизу.

За столом никого не было. Компьютер не работал. Незваного гостя нигде не наблюдалось. Несколько секунд Присту казалось, будто вокруг него вакуум. Он вошел в гостиную и чуть углубился, продолжая держать перед собой полицейскую дубинку на случай внезапного нападения. Все двери были закрыты. Минуло уже много лет с тех пор, как он патрулировал улицы Лондона пешком, одетый в полицейскую форму, однако переход из патрульных в детективы, а затем в адвокаты никак не сказался на его физической форме. Прист по-прежнему оставался прирожденным атлетом, широкоплечим и поджарым. Но сейчас он страдал от сотрясения мозга, а правую руку терзала такая боль, что приходилось напрягать все силы, чтобы продолжать крепко стискивать дубинку. Поэтому он не удивился, когда уже во второй раз за этот вечер среагировал на нападение на долю секунды позже, чем следовало.

Пытаясь защитить лицо, Прист поднял дубинку, но мерзавец запрыгнул ему на спину и набросил на шею удавку. Он попытался вдохнуть воздух и с ужасом почувствовал, что горло пережато. Когда в легкие перестал поступать кислород, Прист ощутил приближение паники. От удушья сработал рвотный рефлекс. Это не помогло делу, и все стало еще хуже. Намного, намного хуже. Они кружили по комнате в смертельном объятии, и Прист изо всех сил старался сбросить с себя противника. Они врезались в книжные полки, и Прист с размаху впечатал в них врага, но тот только усилил свою удушающую хватку.

Прист ощущал на шее его жаркое дыхание, слышал, как он торжествующе кряхтит прямо в его ухо. Перед глазами замелькали вспышки света, по мере того как его утомленный и страдающий от нехватки кислорода мозг начал мало-помалу отключаться. Сопротивление слабело, потому что мышцы начинали капитулировать одна за другой. На мгновение Присту показалось, что он видит перед собой отца. Видит белозубую улыбку и темно-голубые глаза. Такие же голубые, как его собственные. Они смотрели на него с вызовом, призывая не сдаваться. Никогда не отступай. Никогда не прогибайся. Никогда никому не давай помыкать тобой, Чарли. Чего бы тебе это ни стоило.

Собрав оставшиеся силы, Прист ткнул противника рукояткой дубинки в ребра. И почувствовал, как металл проник в плоть и липовый полицейский на миг отпустил удавку. Этого было достаточно, чтобы Прист смог глотнуть воздуха. Он еще раз двинул врага в то же самое место. На сей раз тот завопил от боли и попытался отклониться в сторону и снова затянуть удавку, но теперь Чарли умудрился с размаху всадить дубинку ему в бок и наконец с удовлетворением услышал, как хрустнула кость.

Одним ловким движением Прист повернулся к противнику лицом и, всем весом надавив на дубинку, заставил его опустить руки, так что голова незваного гостя осталась незащищенной. Прист со всей мощи всадил в его висок кулак. Потом подбросил дубинку и тут же подхватил ее снова, на сей раз взяв за основную рукоять. Теперь нужда в каких-то хитростях отпала, и он двинул дубинкой по лицу. Потом на секунду застыл, глядя на обливающегося кровью врага – последний удар превратил его лицо в месиво. Прикончить его не составило бы труда, обрушив дубинку на череп, чтобы тот раскололся, как арбуз. Прист снова поднял дубинку, но что-то его остановило. Он заколебался.

«Хватит, Чарли, – сказал отец. – Ведь ты не такой, как твой брат». Уильям Прист не колебался бы ни секунды – Уильям раскроил бы голову этого незваного гостя, чтобы посмотреть на его мозги.

Поэтому-то Уильям никогда и не выйдет за стены закрытой психиатрической лечебницы «Фен марш».

– Кто ты такой? – спросил Чарли.

– Не все ли равно?

– Я тебе солгал. У меня нет твоей флешки.

– Черт! – Липовый полицейский закашлялся, выплюнув сгусток окрашенной кровью слюны. – Он сказал, что она здесь.

– Кто это «он»?

Когда человек в синей полицейской форме промолчал, Прист шагнул к нему, намереваясь поднять его с пола и прислонить к стене, чтобы выбить из него ответы на некоторые вопросы. Но ничего не вышло; оказалось, что незваный гость вовсе не собирается сдаваться. Когда Прист сделал еще один шаг, противник бросился вперед, вцепился в его ногу и вонзился зубами в лодыжку. На миг Присту показалось, что он прокусил ее насквозь, настолько острой была нахлынувшая волна боли. Он потерял равновесие и, уже упав на пол, увидел, как липовый полицейский удирает через кухню, а через несколько мгновений услышал, как хлопнула входная дверь. Внизу уличные музыканты продолжали играть все ту же мелодию в стиле блюз.

Глава 5

24 марта 1946 года

Отдаленная ферма в центральной Англии

Нацистского мясника усадили за стол напротив Рака. Двое британских солдат с висящими на плечах ручными пулеметами Льюиса заставили его опуститься на деревянный стул. Сковав за спиной наручниками запястья, сорвали мешок с головы. И отступили назад, словно их пленник страдал заразной болезнью.

Рак смотрел, как тот оглядывает сарай, имеющий двадцать пять футов в длину, из которого убрали некогда хранившиеся здесь плуги и сельскохозяйственные машины. Хорошо охраняемое помещение без мебели, если не считать стола, за которым сейчас сидели Рак и его пленник, и свисающих с балок цепей, зловеще покачивающихся от дуновения ветерка, проникающего внутрь сквозь трещины в стенах.