Читать книгу "Отпустите их. Как подготовить детей к взрослой жизни - Джули Литкотт-Хеймс"

Роланд громко рассмеялся и заявил, что ничего плохого он делать не собирается, поэтому его не «поймают». Тогда Аманда объяснила сыну, что все наоборот: незнакомцы и полиция подумают, что это она, родитель, поступает неправильно, оставляя ребенка одного, потому что решат, что без присмотра взрослых он в опасности. Роланд с недоверием посмотрел на нее и сказал: «Почему они не понимают, что я умею хорошо себя вести, я осторожный, и со мной все будет в порядке?»

Может быть, маленький Роланд летом 2014 года слышал передачу по National Public Radio, в которой рассказывали, что в Японии семилетние и даже четырехлетние дети часто сами ездят в метро[39]. После этого репортер на одном дыхании заявил, что в Соединенных Штатах «кто-нибудь вызвал бы Службу защиты детей». Мы теперь понимаем «пренебрежение» так широко, что родителям нельзя определять, когда ребенок уже готов к скромной самостоятельности, и из-за страха перед чужаками жертвуем навыком, важным для развития личности. Можно отмахнуться от сумасшедших японцев, но на самом деле безумцами выглядим мы, американцы, когда с назойливым упорством требуем, чтобы за детьми непрерывно присматривали и сопровождали их. Если на секунду задуматься, в этом есть какая-то жестокая ирония: неизученный вред сегодня возникает как раз из-за того, что дети растут с уверенностью, что чужак на улице, знакомый продавец в продуктовом магазине или, того хуже, сосед, который дарит конфетку на Хеллоуин, желают им зла, а собственные родители могут подвергнуть их опасности.

Скрыться от чужих страхов

Постепенно свыкаясь с желанием чрезмерно защищать своих детей — Сойера и Эвери, я начала ждать, когда они станут студентами, и представляла себе, какую уверенность в себе они к тому времени обретут. Я решила сосредоточиться на том, чтобы дать им больше возможностей проявить независимость уже в детстве, и начала подталкивать их к самостоятельности.

Я занимаюсь этим уже несколько лет. Вот недавний пример. Однажды вечером, когда мы мыли посуду после ужина, Эвери, которая училась в седьмом классе, сказала, что они с девочками решили встретиться вечером в школе, чтобы украсить шкафчик еще одной подруги, у которой завтра будет день рождения. Несмотря на вечерний час, я была совершенно не против, чтобы она поехала в школу на велосипеде — это всего 500 метров, и живем мы в безопасном пригороде. Более того, я сказала, что хочу, чтобы она поехала сама, потому что ей надо учиться самостоятельности. Однако маме одной из подруг Эвери очень не понравилось, что моя дочь поедет одна на велосипеде в темноте. Она предложила подвезти ее туда-обратно. Эвери написала подруге СМС: «Спасибо, но я с удовольствием прокачусь на велосипеде». После дальнейших возражений Эвери пояснила: «Мама хочет, чтобы я поехала сама!» Но страх победил: мама подруги уже заехала за третьим ребенком и без проблем могла к нам заглянуть. Отказавшись, мы выглядели бы как какие-то безумные, преступные отщепенцы. Я стояла, вытирала руки кухонным полотенцем и размышляла, как тут растить ребенка, если страхи окружающих ее сковывают. А еще я чуточку волновалась, что подумали обо мне другие родители.

На встрече с небольшой группой родителей в Северной Виргинии одна из собравшихся, Эми, выразила схожее опасение: «Чувствуешь себя как отчаянный, ненормальный бунтовщик. Почему-то считается, что вокруг очень опасно, хотя на самом деле стало как раз спокойнее». Однажды Эми разрешила своей одиннадцатилетней дочери пойти вечером домой одной с собрания скаутов, но вожатая не согласилась. «Она же девочка! — потом говорили Эми подруги. — Разве можно ее отпускать одну?» Эми хочется научить свою дочь быть умной, чтобы та не выглядела как жертва. Чтобы у нее на лице было написано: «Мне все нипочем».

На каникулах перед восьмым классом Эвери начала ездить в лагерь в Сан-Франциско — это час на электричке. Я знала, что ее надо научить такому выражению лица, и научила. Сначала мы три дня ездили по этому маршруту вместе, а потом она поехала сама. Как и в день, когда Сойер впервые сам пришел домой от друзей, у меня сердце вырывалось из груди. Но когда дочь вернулась, по ее уверенному виду мне стало ясно, что за день она повзрослела на год.

Конечно, даже родители, которые стараются подтолкнуть ребенка к самостоятельности, тоже боятся. «Я восхищаюсь дамой, придумавшей «свободный выгул» (Ленор Скенейзи), — призналась Эми. — Но никто не хочет оказаться в вечерних новостях, потому что из-за него произошло что-то ужасное». Я согласна: сложно идти по минному полю нашей культуры. Мы говорим о больших страхах и вытекающем из них всеохватывающем контроле, но на самом деле нужно задать себе вопрос: «Сколько свободы нужно развивающемуся человеку?»

Потерянные возможности роста

Одно из красноречивых проявлений сдвига в отношении к здоровью и безопасности наших детей — это изменение взглядов на услуги нянь. Когда мне было девять или десять лет (конец начальной и начало средней школы), я начала присматривать за детьми у себя в Северной Виргинии. Меня приглашали для дневного дежурства — в некоторых общинах эта работа называлось «помощница матери». Я несколько часов сидела с ребенком (или детьми), готовила перекусить, развлекала их, укладывала спать, отвечала на телефонные звонки и открывала дверь, если кто-то приходил. К 12 годам я регулярно по вечерам в выходные работала няней в одной семье и получала за это минимальную зарплату. Сегодня Национальная кампания SAFE KIDS рекомендует не оставлять дома детей до 12 лет и, уж конечно, не поручать им заботиться о младших[40]. В 14 штатах ввели правила, четко определяющие минимальный возраст, начиная с которого ребенок может остаться дома один: от 6 лет (Канзас) до 14 (Иллинойс), в среднем 10 лет[41]. Хотя ни в одном штате нет законов в отношении минимального возраста няни, общее правило во многих районах — 14–16 лет. (Как ни странно, в 30 штатах шестнадцатилетним можно жениться и выходить замуж без согласия родителей. В остальных минимальный возраст вступления в брак составляет 17 и 18 лет.)

Свобода, которой пользуются сегодня американские дети, сжимается до доли от прав их родителей и еще меньшей доли от свободы их дедушек и бабушек. Нам, видимо, хочется подготовить наших детей до конца дней жить в радиусе километра от нас, а умения, которые дает растущая самостоятельность, никого не интересуют.

Даже Girl Scouts of America — эти продавщицы мятного печенья в зеленых жилетах — предпочли безопасность самостоятельности. Их официальная инструкция теперь гласит, что взрослые должны в определенной степени участвовать в продаже печенья, даже если скауту 18 лет[42]. Я никогда не видела, чтобы кто-то присматривал за такими взрослыми девушками, зато много раз наблюдала, как девочки среднего школьного возраста пассивно сидели и улыбались, а их родители выдавали сладости и принимали деньги. Не беспокойтесь — свой значок они все равно получат! Правда, непонятно, за что.