Читать книгу "Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи - Анатолий Александров"

Тут же послу Японии пришли на ум июньские страсти сорок первого года в Токио. Сколько копий было тогда сломано по вопросу: «Вступать в войну против Советского Союза немедленно или отложить нападение до удобного момента?» Особое боевое рвение проявил тогда его непосредственный начальник, министр иностранных дел Милуока. В коридорах внешнеполитического ведомства гуляла из конца в конец его призывная формула: «Нельзя медлить. Нужно начать с Севера, а потом пойти на Юг. Не войдя в пещеру тигра, не вытащишь тигрёнка. Нужно решиться!» Возобладали, однако, осторожные тенденции. Милуока получил отставку. А в декабре того же года разразился гром на Гавайях. Началась затяжная война с Соединёнными Штатами. Наступление до Иркутска и дальше пришлось отложить на неопределённое время.

В ту же ночь Сато направил в Токио экстренную телеграмму с текстом «Заявления Советского правительства». Внешне оно было воспринято в столице сдержанно. Последовали миролюбивые заявления, чтобы доказать, будто Япония как никогда готова приложить всё силы для поддержания отношений нейтралитета с Советским Союзом, исходя из соображений блага для всего человечества. Официальная позиция на всё лады интерпретировалась в прессе. Лейтмотив пространных публикаций сквозил дружелюбием. Газеты утверждали, что Япония поддерживает отношения с могущественным северным соседом на основе всепроникающей честности.

Набирала силу идея немедленных переговоров с Советским Союзом, получившая свет ещё в сентябре сорок четвёртого, когда крушение вермахта на советско-германском фронте приобрело необратимый характер и предвещало скорую катастрофу. Министерство иностранных дел составило даже перечень возможных уступок, на которые могла пойти Япония в обмен на сохранение Советским Союзом нейтралитета. Он включал одиннадцать пунктов.

1. Разрешение на круглогодичный проход советских торговых судов через пролив Цугару.

2. Заключение между Японией, Маньчжоу-Го и Советским Союзом соглашения о торговле.

3. Расширение советского влияния в Китае и других районах «сферы сопроцветания».

4. Демилитаризация советско-маньчжурской границы.

5. Использование Советским Союзом Северо-Маньчжурской железной дороги.

6. Признание советской сферы интересов в Маньчжурии.

7. Отказ Японии от договора о рыболовстве.

8. Уступка Южного Сахалина.

9. Уступка Курильских островов.

10. Отмена «Антикоминтерновского пакта».

11. Отмена «Тройственного пакта».

Две недели политическая жизнь японской столицы была наполнена слухами о неизбежности скорой войны с Советским Союзом. Утром 17 марта поступила «удручающая телеграмма» из Москвы. Посол Сато, опираясь на донесения агентурной разведки, сообщил: «Ежедневно по транссибирской магистрали проходит от двенадцати до пятнадцати железнодорожных составов. В настоящее время вступление Советского Союза в войну с Японией неизбежно. Для переброски около двадцати дивизий потребуется приблизительно два месяца». В середине апреля, по докладам военного атташе, темпы перевозок в сторону Дальнего Востока ещё более возросли.

Заседание Высшего совета по руководству войной 20 апреля получилось необычайно бурным. Активность его членов превзошла всё ожидания.

— Нет особой необходимости разъяснять суть сегодняшней повестки дня, — премьер-министр Судзуки бросил пристальный выжидательный взгляд на скучные физиономии членов своего Совета. — Для Великой Империи наиболее насущным является сегодня незамедлительное принятие решения о том, какую политику мы должны проводить в связи с создавшейся в мире обстановкой, а именно с неизбежной в ближайшее время капитуляцией «Третьего рейха».

Советы денонсировали договор о нейтралитете с Японией и ведут интенсивную подготовку к войне с нами, чтобы заставить капитулировать и Великую Империю. Не скрою, опасность весьма серьёзна, и недооценивать её нет смысла. Вождь немецкой нации планировал за три-четыре недели дойти до Москвы и поставить Россию на колени. Но, разгромив его пятимиллионную армию, Советы ведут в данный момент бои на подступах к Берлину. Их стратегия оказалась сродни нашей стратегии по завоеванию материковой части Китая.

Для создания сферы совместного сопроцветания Великой Восточной Азии совершенно необходимо, как неоднократно указывалось в Императорских рескриптах, внести должный вклад в обеспечение всеобщего мира. Для сохранения японской нации мы должны теперь в одиночку избежать трудностей на Севере, до конца разрешить китайский инцидент и хотя бы несколько продвинуться в южном направлении.

Стремление достичь этих целей, несомненно, вызовет сопротивление различных государств, отнюдь не только враждебных нам ныне. Но это не должно остановить нас на избранном пути. Мы должны и в этих сложных условиях со всей определённостью заявить о нашей решимости устранить видимые и скрытые препятствия. Эти задачи вполне по плечу Великой Империи. Им должны быть посвящены наши дипломатические и военные усилия. Я хотел бы услышать ваше мнение по этому поводу, Того.

— В условиях продолжения войны с Соединёнными Штатами и Великобританией мы должны предпринять решающие усилия для того, чтобы избежать военного столкновения с Советами. Сделать это, судя по обстановке, не просто. Но этого необходимо добиться. В противном случае могут подтвердиться худшие опасения о неминуемом поражении Великой Империи. Если Советы, несмотря на всё наши политические усилия и возможные территориальные уступки, не согласятся решить дело мирно, то тогда всё будет решаться на поле боя. Более того, на карту будет поставлена судьба нации, ибо сражение развернётся в самой метрополии. Нас ждут жестокие, кровопролитные испытания. Риск велик, но я готов лично отправиться в Москву для ведения переговоров. Возможно, мы снарядим для этой цели ещё более представительную делегацию?..

— А вы уверены, Того, что Москва примет нашу, как вы говорите, представительную делегацию? — премьер-министр с вызовом прервал «первого дипломата» страны.

— Нет, не уверен, господин премьер-министр, чётко ответил Того, и тут же добавил: — Сегодня же мы направим такой запрос в Москву. Кроме того, я постараюсь встретиться с советским послом в Токио по этому актуальнейшему вопросу.

— Согласен, запросите Москву, встретьтесь с послом Советов, — бросил Судзуки и повернулся к начальнику Генштаба армии: — Что предложите вы, Умэдзу?

— Я не подвержен паническим настроениям, господин премьер-министр. Рассматривая ситуацию с военной точки зрения, не следует отчаиваться и впадать в крайность, что всё уже проиграно, — откровения маститого «генштабиста» звучали обнадёживающе. — На Севере наши надежды связаны с прочностью обороны Квантунской армии. В силу глубокого эшелонирования оборонительных полос и рельефа местности на стратегических направлениях — она непроходима. Генерал Ямада уверен в стойкости своих войск. В ближайшие месяцы плотные минные поля закроют горные перевалы на Большом Хингане, а также подходы к местам возможных переправ на Амуре и Сунгари. И это ещё надёжнее укрепит наши позиции.