Читать книгу "Лувр делает Одесса - Елена Роговая"

Несколько часов Фима выпиливал лобзиком одиннадцать зубьев. Два крайних и средний он решил оставить пошире, чтобы по ним спустить извилистые веточки со спинки гребня. Когда все было готово, он просверлил дырочки в местах вырезки и аккуратно с помощью втиральника начал выбирать материал, оставляя на поверхности кости лишь задуманный выпуклый узор. Все получилось наилучшим образом. Когда гребень был готов, Фима отполировал его волосяной щеткой с меловым раствором, а напоследок прошелся пару раз хлопчатобумажной тряпкой. Цветы так органично вписались в ажурный рисунок, что восхищениям родственников не было предела.

– Сынок, до чего же ты у нас рукастый! – восхищалась Белла, рассматривая подарок. – Мэри в нем будет такой красавицей!

– Вот это и страшно, – вставила свое веское слово Фрейда. – Она будет красавица, а Фима волнуйся себе всю жизнь!

– Мама, она будет его любить, вот увидите!

– Конечно, как можно такое не любить! Оно же сидит все дни, режет и выпиливает красоту, за которую платят хорошие деньги. Ты бы, Белла, не любила такого мужа?

– Если бы Хацкель умел делать, как Фима, я бы его уважала еще больше.

– Нет, вы посмотрите на эту женщину! Хацкель, ты столько лет прожил с женой и только сейчас узнал, что тебе недодали!

– Вы о чем, мама?

– Я, сыночка, за любов сейчас говорила, но тебе оно было не надо.

– Мама, вы сами-то поняли, что хотели нам сказать? – спросил Хацкель.

– Мама поняла, и у нее от таких слов уже отказали сердце и поясница. Фима, уколи меня чем-нибудь острым в бок.

Фима послушно взял со стола треугольный надфиль и мягко ткнул бабушке в спину.

– Вот, даже ничего не почувствовала от расстройства! Подай мине твой чудный гребень. Бабушка сейчас посмотрит на красоту и сразу же успокоится. Надо же так изощряться! Прям как твои родители, когда хотят меня обидеть. А ты, Фимочка, не обращай внимание на папу с мамой и послушай, что я тебе скажу. Даденный Богом талант никак нельзя профукать, поэтому, когда поедем свататься, не спеши-таки говорить «да». Если она тебя не будет любить, настроенья твоя вся упадет и ты забудешь, как делать красивые вещи. Это что у тебя за штуковина лежит?

– Давчик.

– Так и подумала. А для чего он нужен?

– Зажимать что-нибудь, когда нужно отпилить или сточить.

– Так вот, деточка, и я про то. Если любви не будет, зажмет тебя Мэри, как этот давчик, и будет всю жизнь пилить, пилить. Фим, может, не поедем на нее смотреть? А вдруг она поганая какая?

– Мама, вы шо такое говорите! – возмутилась Белла. – Для вас уже мое зрение ничего не значит?! Я сама вот этими глазами видела, какая она хорошая девушка. Нашему сыну очень повезло с невестой.

– Вот! Это я и хотела услышать перед сном. Теперь мине стало лучше, и можно спокойно уйти на покой. Давай я тебя поцелую, золотко мое необработанное. Запомни, никто о тебе не позаботится лучше, чем твоя родная бабушка или мама, на худой конец! Им же все равно, на ком ты будешь жениться! Скорее бы уже к этим Блюменфельдам съездить и самой все рассмотреть, – сказала напоследок Фрейда и ушла спать.

Глава 6

В день смотрин семья Разумовских проснулась еще до восхода солнца, и в доме сразу же началась суета. Только Фима спал безмятежным сном младенца, подложив под щеку ладонь.

– Рыбочка моя, – с любовью молвила бабушка, глядя на посапывающего внука.

– Мама, да будите же вы его, а не любуйтесь! Вон сколько дел нужно до выезда сделать, а он вылеживается, будто все подождут.

– Что ты за мать такая бесчувственная! Ребенок наверняка ночь не спал и представлял, как будет у Блюменфельдов. Он за нас переживал, так хоть сейчас пускай поспит! Когда женится, разве ж полюбуешься им спящим? – вздохнула Фрейда, утирая слезу.

– Ой, мама, вы запросто полюбуетесь! Я-то уж знаю!

– Можно подумать, мама не имеет права посмотреть на свое дитя. Это ж сердце нужно не иметь, чтоб такое сказать!

– Женщины, прекратите с утра ругаться и поторапливайтесь, – прервал перебранку Хацкель. – Я пошел запрягать лошадь, а вы собирайте на стол. Поедим и будем выезжать.

Завтракали торопливо, без аппетита и должного почтения к пище. Каша подгорела, картошка немного не доварилась. Да кто в такой день будет обращать внимание на подобные мелочи! После еды Фрейда накрыла грязную посуду рушником и пошла переодеваться. Белла с вечера позаботилась о муже и сыне. Она вытащила из сундука вещи и развесила их на веревке, чтобы за ночь они немного расправились. Как и большинству мужчин, Хацкелю не потребовалось много времени для сборов. Он быстро надел на себя белую льняную рубаху, жилет с пиджаком, широкие полусуконные штаны, черный картуз и сел на табурет в ожидании родственников.

– Жена, мне сюртук с собой взять или лапсердак [12]?

– А на улице холодно сегодня?

– Сыровато, туман еще не рассеялся.

– Тогда лапсердак, все теплее будет. От твоего сюртука из китайки [13] никакого толку. Замерзнешь, спину прихватит – и все, считай, поселился калека в доме. Грей тебе потом спину лечебным камнем да за натирками к доктору бегай. Хацкель, думай своей головой и не мешай собираться! Щас, немножко, и уже выйду.

Ради такого ответственного мероприятия Белла успела пошить новое платье из тонкой светло-зеленой шерсти. В последнее время, несмотря на строительство нового дома, в семье стало полегче с деньгами, и она, как всякая женщина, стала изредка позволять себе обновки. У местечкового портного Лущика она долго рассматривала затертые страницы журнала и выбрала платье с узким глухим лифом и немного заниженной талией. В отличие от элегантной дамы на картинке, юбку она не решилась делать прямой.

– Красиво, но как в такой садиться на телегу?

– Понимаю и поддерживаю, – живо согласился с клиенткой мастер.

– И еще, мне кажется, расширенная к низу, она будет очень нарядно смотреться с белым передником. Шейте уже расклешенную, а по подолу пустите бежевую атласную ленту, как на моем любимом чепце.

О том, что Белла шьет себе платье, в доме никто не знал. Под разными предлогами она бегала на примерки к портному и возвращалась оттуда какой-то особенной – мягкой и женственной. Такие перемены конечно же не остались не замеченными свекровью. Фрейда, видя счастливые глаза невестки, подозрительно посматривала в ее сторону, но с выводами не торопилась, ибо время в семье наступило суетное. Кто знает, чего она может из-за колготни подумать!

– Ну, как тебе мое платье? – поинтересовалась Белла у мужа, расправляя складки на подоле.

– Хорошее, я же тебе уже говорил.