Читать книгу "Военные мемуары. Том 3. Спасение. 1944-1946 - Шарль де Голль"

Орлеан стал последним этапом моей поездки. У меня щемило сердце при виде разрушений в городе. Комиссар республики Андре Марс изложил мне свои проблемы, которые он решал смело и с полным спокойствием. Впрочем, в его регионе, несмотря на все испытания, не было особых беспорядков. По контрасту с ситуацией на Гаронне настроения жителей прибрежных департаментов Луары казались весьма сдержанными. Следует отметить, что полковники Бертран и Шомель, командовавшие внутренними силами в районах Бос, Берри и Турень, сформировали регулярные батальоны и привели их к блестящим победам над немецкими войсками, отступающими на юг от Луары. И сразу же партизаны, освоившие воинскую дисциплину и испытывавшие гордость после этих боев, стали опорой порядка. В Бриси при виде прекрасного отряда, выстроившегося передо мной, я с грустью думал, какими могли бы быть силы Сопротивления, если бы правительство Виши не запретило кадровым военным возглавить эту зарождающуюся армию. Вечером 18 сентября я вернулся в столицу.

25 сентября, проведя два дня в 1-й армии, я отправился в Нанси, только что освобожденный войсками генерала Паттона. В Лотарингии захватчик всегда считался врагом, поэтому здесь не возникло ни одной политической проблемы. Общественному порядку ничто не угрожало, сознание гражданского долга было здесь совершенно естественным чувством. В этот день, слыша приветственные возгласы толпы на улицах де Мирекур, де Страсбур, Сен-Дизье, Сен-Жорж и де Доминикен, по которым я въехал в столицу Лотарингии, затем на площади Станислас, где я выступил с балкона ратуши, оценив выступления комиссара республики Шайе-Бера и мэра Пруве, получив послания ряда делегаций, видя настроения 2000 партизан, прошедших передо мной под командованием полковника Гранваля, я укрепился в мысли, что эта опустошенная провинция, часть которой все еще находилась в руках немцев, хранит веру в великое будущее Франции.

Из Парижа я вновь выехал 30 сентября в сопровождении министров Тиксье, Мейера и Лорана, на этот раз путь лежал во Фландрию. В Суасоне и Сен-Кантене комиссар республики Пьер Пен[22] показал нам разрушения в этих городах. В Лилле комиссар республики Франсуа Клозон[23], ответственный за департаменты Нор и Па-де-Кале, делал все возможное, чтобы обеспечить людей работой. Сразу по приезде я занялся проблемами рабочих, требующими в этом районе скорейшего решения. Во время оккупации трудящиеся массы, в соответствии с распоряжением немецкой администрации, получали крайне низкую зарплату. Сейчас же многие из них были безработными, на заводах не было угля, а в цехах оборудования. К тому же из-за нехватки продовольствия население начало голодать. Проезжая по моему родному городу, где жители устроили мне радостную встречу, я видел слишком много бледных изможденных лиц.

Еще раньше умом и сердцем я пришел к убеждению, что освобождение страны должно сопровождаться глубокими социальными изменениями. Но там, в Лилле, по лицам людей я понял, что речь идет о насущной необходимости таких перемен. Есть два пути: в административном порядке быстро улучшить коренным образом положение рабочих и одновременно ограничить привилегии состоятельных людей или же страдающая и отчаявшаяся масса трудящихся пройдет через череду социальных потрясений, в которых Франция рискует потерять саму себя.

В воскресенье 1 октября я присутствовал в церкви Сен-Мишель на службе, которую совершал кардинал Льенар[24], затем посетил ратушу, где меня принял мэр города Кордонье, провел смотр внутренних сил на площади де ля Репюблик, принял представителей властей, комитетов, именитых граждан. Я выступил перед собравшейся у префектуры толпой с речью, в которой изложил основные принципы, на которых правительство намеревается осуществить экономическое возрождение страны: «Государство должно взять в свои руки управление основными общественными богатствами; безопасность и достоинство будут обеспечены каждому труженику». По волне восторга, прокатившейся по толпе, я почувствовал, что эти обещания затронули людей за живое.

По дороге в Париж я осмотрел шахты в районе Ланса. Из-за разрушений, нехватки кадров и серьезных волнений среди оставшихся шахтеров производительность труда там была на уровне ниже среднего. Добыча угля на-гора составляла едва ли треть по сравнению с довоенной выработкой. Для возрождения угольной промышленности, безусловно, требовались принципиальная реформа, способная изменить производственные отношения в отрасли, и проведение восстановительных работ с привлечением крупных кредитов, какие могло предоставить только государство. Таким образом единственным решением был переход шахт в собственность государства. В столицу я вернулся через Аррас с уже сложившимся мнением.

Через неделю я был уже в Нормандии. По количеству разрушений эта провинция побила все рекорды. Вид руин был здесь особенно тягостным, ведь до войны Нормандия была процветающим краем, изобилующим историческими ценностями.

В сопровождении Мендес-Франса, Танги-Прижана, комиссара республики Бурдо де Фонтенея[25] и командующего войсками военного округа генерала Лежантийома я посетил, в частности, города Гавр, Руан, Эвре, Лизье и Кан, вернее сказать, их развалины. Еще несколько дней тому назад, общаясь с народом в департаменте Нор, я укрепился в мысли, что для возрождения страны необходимы глубокие социальные изменения, а масштаб разрушений в Нормандии укрепил мою убежденность в том, что необходимым условием для этого является укрепление государственной власти.