Читать книгу "По большому льду. Северный полюс - Роберт Эдвин Пири"

Ее северные берега названы именами американцев, извлекших из полярного тумана и ночи ее песчаные мысы и обледенелые заливы.

Расстояние от мыса Фарвель, южной оконечности Гренландии (находящейся на той же широте, что и Христиания, С.-Петербург и гора Св. Илии), до мыса Вашингтона, наиболее северной известной нам ее точки, лежащей на 83°38' с. ш., на 50 миль больше ширины Соединенных Штатов от устья Рио-Гранде до 49-й параллели. Однако, вероятно, что ее северная граница лежит вблизи или на 85-й параллели, и в этом случае длина Гренландии равняется 1739 милям, что примерно равно расстоянию по прямой линии от Вашингтона до Мехико. От мыса Хатертона, ее самой западной, до мыса Бисмарк, ее наиболее восточной известной нам границы, 690 миль.

Площадь ее от 749 000 до 750 000 кв. миль, что приблизительно равно площади Мексики и в четыре раза превосходит площадь Новой Англии и штатов Среднего Запада. Не менее 4/5 этой площади, или 600 000 кв. миль, в три раза превосходящие площадь Франции или Германии и в 13 раз площадь Пенсильвании, покрыты льдом.

Население страны составляет 10 000 человек. Две или три сотни из этого числа – датчане, живущие к югу от 73 1/2° с. ш., Датское королевство располагает флотом из шести или восьми судов для перевозки ворвани, гагачьего пуха, мамонтовой кости и мехов, добываемых в южной части страны.

Берега отвесные и гористые, изрезанные многочисленными глубокими фьордами и защищенные рядами береговых скалистых островов. Некоторые из этих фьордов тянутся вглубь страны на расстояние от 60 до 80 миль, и многие из них служат местом впадения больших ледниковых потоков внутреннего льда.

Но самое интересное в этой стране – ее внутренние области. Все имеют общее представление о Гренландии и знают, что она покрыта льдом и снегом, однако реальные факты настолько отличаются от того, что мы наблюдаем в более низких широтах, и имеют мало общего с тем, с чем мы лично знакомы, и поэтому можно с уверенностью сказать, что едва ли один из десяти читателей имеет верное представление об истинном состоянии этого огромного оледенелого материка.

Вдоль берега Гренландии, полосой шириной от 5 до 25 миль (и в одном или двух местах от 60 до 80), тянется земля, такая, как мы ее себе представляем: горы, долины и глубокие разветвленные фьорды; земля эта окружена полярным морем, ареной существования ледяных гор и полей, и в свою очередь окаймляет и подпирает, подобно гигантской стене, огромный белый ледяной покров, под которым погребены внутренние территории страны.

Я уверен, что большинство тут же представит какую-нибудь гористую местность, с которой знаком воочию, например, Скалистые горы, Альпы, Пиренеи, несколько сот футов которых покрыты снегом и льдом, но сохраняющей изначальную изрезанность. Такая картина, однако, совершенно не соответствует тому, как на самом деле выглядят внутренние области Гренландии. Здесь копившиеся веками снежные осадки (дождь в этих широтах никогда не идет, а снег не тает даже в долгие летние дни) постепенно заполонили все долины и подняли их до уровня горных вершин, и, продолжая накапливаться век от века, засыпали, наконец, и высочайшие из них слоем снега и льда в сотни или даже тысячи футов толщиной.

Внутренние области Гренландии в настоящее время представляют собой бесконечное снежное плато, приподнятое над уровнем моря на 5, 8 и даже 10 тысяч футов. Это – громадный белый блистающий щит в 1200 миль длиной и 500 миль шириной, который покоится на поддерживающих его горах. Это – полярная Сахара, по сравнению с которой африканская Сахара совсем невелика. В этой заледенелой Сахаре внутренней Гренландии нет ни растительной, ни животной жизни, не видно ни камешка, не песчинки. Исследователь, пересекающий ее замерзшие пустыни, путешествуя, как я, неделями, видит, кроме себя и своей партии, только три вещи: бескрайнюю замерзшую равнину, бесконечный купол холодного, голубого неба и холодное белое солнце – и более ничего.

Путешественник, пересекая эту замерзшую пустыню, знает, что под ним на всем протяжении пути, на глубине 1000–5000 футов лежат высочайшие вершины, укрытые толстым снежным одеялом, – вот какова внутренняя Гренландия! И по этой приподнятой ледяной пустыне, предпочтя ее обычному пути полярных санных экспедиций – замерзшей поверхности моря, тянущейся вдоль изрезанной береговой линии полярных земель, совершал я свои санные походы, двигаясь почти прямо на высоте 5–8 тысяч футов над уровнем моря.

В конце 1885 г. я завершил работу, за которую взялся, вернувшись из предыдущего путешествия: подготовил чертежи и планы правительственного межокеанского канала в Никарагуа. Однако проект был отложен на неопределенное время.

Нужно было найти что-нибудь, чтобы заполнить свободное от работы в адмиралтействе время и найти замену делу, которому я отдавал всю свою энергию последние шесть лет.

Однажды вечером в книжной лавке мне попался небольшой рассказ о льдах внутренней Гренландии. Струна, вибрировавшая во мне в детстве, когда я читал удивительные книги Кена, снова была затронута. Я прочел все, что только смог найти по этому вопросу, нашел противоречия в рассказах Норденшельда, Йенсена и других и понял, что должен сам посмотреть, какова же этой великая и таинственная внутренняя Гренландия.

В результате летом 1886 г. я отправился в Гренландию и исследовал внутренние области (первая часть этой книги).

В докладе, прочитанном в Национальной Академии наук в Вашингтоне 23 апреля 1886 г., я отметил следующее:

«После того как я рассмотрел эти попытки [исследовать внутренний лед], я думаю, будет очевидна истинность следующего: не было сделано ни одного решительного усилия, чтобы достичь восточного берега Гренландии, и нет никаких свидетельств, что хорошо задуманное и решительное предприятие не увенчается успехом, если работа не будет прекращаться целое лето. И тогда естественно возникает вопрос: как это осуществить?

Есть два пути. Выбрав первый, необходимо отправиться из Алайтсивик-фьорда и идти к юго-востоку до мыса Дана, затем спуститься по берегу вокруг мыса Фарвель до поселений. На это понадобится два лета, так как, достигнув берега, путешествие непременно будет сильно зависеть от передвижений туземцев. Расстояние, которое нужно пройти, менее 400 миль, и я не имею ни малейшего сомнения, что, отправившись своевременно, в благоприятный год, его можно пройти туда и назад за одно лето.

Отправная точка другого, более трудного, но в то же время и более привлекательного пути, лежит в Китовом проливе или рядом с ним, а конечный пункт – в какой-нибудь точке на неизвестном восточном берегу вблизи 80-й параллели, и эта дорога, как мне кажется, будет ключом для решения гренландской проблемы. Этим путем, на мой взгляд, можно не только пересечь Гренландию, но и обозначить и нанести на карту ее береговую линию».

В интервью, напечатанном перед моим отъездом в «Нью-Йорк Геральд» 8 мая 1886 г., добавлено:

«Для выполнения простой задачи перейти Гренландию, он (Пири) считает, что путь от Алайтсивик-фьорда в северо-восточном направлении к восточному берегу близ островов Грэ, к югу от мыса Дана, скорее всего, более удобен, чем любой другой. Расстояние менее четырехсот миль, и поэтому возможно, что путешествие туда и назад, при раннем отъезде и очень благоприятных обстоятельствах, может быть проделано в одно лето. Возвратиться он предполагает вдоль берега к мысу Фарвель.