Читать книгу "Покорность ей к лицу - Ширли Басби"

— И ты поспешно отбываешь в Шербрук-Холл, как только позволяют приличия, — пробормотала миссис Шербрук.

— Да, виновен! Но череда балов и вечеров, которые ты так любишь, — для меня скука смертная. А что до того, чтобы волочиться за танцовщицами, или проигрывать состояние на Пэлл-Мэлл, или напиваться до потери сознания… — Он фыркнул. — Эти развратные развлечения никогда не имели для меня никакой прелести. — Он снова улыбнулся матери: — Разве ты не видишь? Я всем доволен в своей жизни.

Она смотрела на него в задумчивости:

— Не уверена, что на твоем месте искала бы «довольства».

— Что? Ты хотела бы, чтобы я страдал? — поддел он ее. — Был недоволен? Несчастлив?

Она подавила вздох. Маркус представлял собой предел мечтаний любой матери: нежный, благородный, честный, достойнейший человек, но… Можно быть чересчур «достойным». Когда она смотрела на него, ее сердце наполнялось любовью и гордостью. Высокий, широкоплечий, поджарый, он всегда привлекал внимание. Когда он входил в комнату, женщины восхищались им. Она часто замечала устремленные на него любопытные взгляды — взгляды, о которых сам он даже не подозревал, с грустью подумала она. Маркуса тем не менее она не назвала бы красавцем в общепринятом смысле слова: слишком грубо вырезанные черты, слишком упрямый подбородок… Но чувственный изгиб полной нижней губы заставлял дам забыть о всех несовершенствах, втайне обещая наслаждение. Она часто сожалела, что он не унаследовал изумрудного цвета ее глаз, но не без удовольствия глядела в умные серые глаза, что он взял от отца: они ярко выделялись на его мрачном лице.

Однако какой бы выдающийся ум ни светился в серых глазах Маркуса, он не мог понять, что есть что-то глубоко неправильное в том, что здоровый красивый мужчина удовлетворяется жизнью монаха-затворника! Она прищурила глаза. Конечно, насчет монашества она могла и ошибиться: какими бы добродетелями ни обладал ее сын, он вряд ли рассказал бы ей, что держит в столице любовницу.

— Ах, это ужасно глупый разговор! — невпопад бросила она и отложила вышивание.

— А кто, позволь спросить, затеял его? — с огоньком в глазах осведомился Маркус и встал.

Она улыбнулась:

— Да, моя очередь кричать «виновна». — Она поднялась и расправила платье. — Все ли готово к нашему отъезду на следующей неделе? Вчера я получила письмо от леди Буллард. Она пишет, что парламент на сессии и сезон начался. Мне бы не хотелось откладывать отъезд.

— У меня все под контролем, — ответил Маркус, провожая ее из комнаты. — Если все твои платья упакованы и погода не изменится, во вторник мы уезжаем.

События развивались так, как и планировал Маркус. В следующий вторник он, его мать, ее компаньонка миссис Шелби и несколько штатных слуг отбыли в Лондон. Маркус позаботился о том, чтобы они с комфортом устроились в особняке Шербруков. Поездка в Лондон, которую ежегодно предпринимала его мать, давала ему возможность посетить портного, сапожника, восполнить запасы тех вещей, которые можно приобрести лишь в столице, показаться в клубах, где он состоял… Он не лгал, когда говорил, что ему нравится сопровождать мать в Лондон. Он любил пестроту, шум и суету большого города, любил встречаться со старыми друзьями и узнавать последние новости и с удовольствием окидывал взглядом ценителя свежий урожай родовитых самочек на ярмарке невест. Но столичную жизнь он выдерживал не дольше пары недель.

Конец апреля застал его в Шербрук-Холле.

Жасмин, гнедая кобыла со звездой во лбу, и вороная, чья родословная восходила к самому Дарнли Арабиан, не вошли в охоту. Маркус сделал вывод, что в следующем марте в его поместье появится пара жеребят Урагана. Хотя он и собирался водить кобыл только к своему жеребцу, Идеалу, он не расстроился, скорее, испытал неловкость. Кто знает, чем может обернуться вся эта история с Изабел.

Этим теплым апрельским утром по пути из конюшен в дом он взвешивал возможные решения. Он мог бы оставить ее в неведении до появления жеребят. Или написать ей письмо, чтобы сообщить, что следующей весной можно ждать прибавления в роду Урагана. Или же просто поехать в Мэннинг-Корт и рассказать ей обо всем лично.

Письмо, малодушно подумал Маркус, письмом будет проще всего.

Однако когда он уже сидел в кабинете над чистым листом бумаги с пером в руках, он понял, что ему не хочется прятаться за простой запиской. Положив перо, он отодвинулся от стола вишневого дерева и встал.

Чудесный денек, для верховой прогулки лучше не придумаешь. Нет никаких причин, чтобы не прокатиться до Мэннинг-Корта и не сообщить Изабел новости. Слабая улыбка заиграла в уголках его рта. И полюбоваться ее ужимками, когда она попытается выманить у него этих двух кобыл.

Насвистывая веселую мелодию, Маркус вышел из кабинета и направился к конюшням. Вскоре он уже ехал на красивом вороном мерине по холмистой местности, наслаждаясь птичьим пением и ажурной тенью от старинных дубов.

Поместья Мэннингов и Данемов прилегали к имению Шербруков. Три семейства всегда были не только соседями, но и дружили между собой. Лорд Мэннинг приходился Маркусу соседом с севера, сэр Джеймс, дядя Изабел, — с востока, и, кроме главных дорог, были еще «тайные тропы», соединявшие одни владения с другими. Маркус выбрал короткий путь через лес.

Он еще не доехал до дома Мэннингов, когда услышал возбужденные голоса. Он сразу же узнал голос Изабел, хотя слов еще не мог разобрать. Судя по всему, она злилась и обрушивала громы и молнии на голову какого-то несчастного. Но что-то в ее голосе, какая-то отдельная нотка, заставило его пришпорить коня.

Подъехав ближе, он отчетливо разобрал слова Изабел:

— И все! Не приближайтесь ко мне больше! В следующий раз собак спущу!

Послышался низкий недовольный мужской голос, и Изабел закричала:

— Да как ты смеешь! Отпусти меня, мерзавец!

Дорожка повернула, и Маркус выехал туда, где у обочины стояли Изабел и какой-то дородный малый, которого он не узнал. Ах да, это отставной военный, судя по стрижке, кителю и галстуку. У ближайшего дерева стояли на привязи две лошади.

Маркусу сразу стало ясно, что это не случайная встреча. Изабел и незнакомец были так поглощены друг другом, что даже не сразу заметили появление Маркуса. Мужчина крепко держал ее за плечо, а она изо всех сих пыталась вырваться. Один взгляд, брошенный на ее лицо, подсказал Маркусу, что ее ярость сейчас сильнее страха, однако было в ее чертах что-то такое, отчего он весь подобрался и инстинктивная потребность защищать вспыхнула с небывалой силой.

Его внешнее спокойствие никак не вязалось с гневом, бушевавшим внутри от открывшегося зрелища: чужая рука на плече Изабел. Маркус отрывисто произнес:

— Полагаю, леди озвучила свою волю. Вам лучше ее исполнить. Живо.

Взгляд Изабел метнулся к нему, и ее глаза расширились, когда она увидела его на расстоянии каких-то нескольких ярдов верхом на вороном коне. Прежде чем она успела совладать с собой и нацепить вежливую улыбку, лицо ее отразило смущение и страх. Смущение Маркус понял. Но вот страх… Боже правый, почему она испугалась его?!