Читать книгу "Негаданное счастье - Наталья Лукьянова"

С кем посоветоваться? Детей беспокоить не хочется. Да и не станет она этого делать ни за какие коврижки. Хороша она будет, если побеспокоит детей из-за какого-то алкоголика. Чем они могут ей помочь – один из заграничного, другая из подмосковного далека? Пусть отдыхают и не беспокоятся.

Вот и получается, что собственные проблемы ты должна решать сама. А проблема одна, но очень большая и слишком пьяная, чтобы с нею справиться немедленно. Да-а-а, дела. С Новым годом, дорогие товарищи, как говорится, и никаких гвоздей. Это ж надо было умудриться вляпаться в такую пошлую историю, когда пенсия уже практически превращается в реальность и сами мысли о ней не вызывают отторжения!

Виктория Михайловна промучилась без сна всю ночь. Давно ей не было так погано и тоскливо. А еще все время где-то под сердцем царапался противный подленький страх, который не давал заснуть. Кто знает, что ее ждет, когда сюрприз с отклеившейся бровью проснется?

Мысли текли все медленнее, бдительность испарялась, и Виктория Михайловна не заметила, как заснула. Рука ее сползла со спасительной телефонной трубки и безвольно повисла. Трубка обиженно отозвалась за такое бесцеремонное отношение к себе короткими гудками, но Виктория Михайловна этого уже не услышала.

Очнулась Виктория Михайловна, когда рассвело. Сначала она не сообразила, почему спит в кресле, а телефонная трубка снята. Потом, мгновенно вспомнив про вчерашнее, вновь перепугалась до смерти. Как она могла поступить так опрометчиво? Она сидела, сжавшись в кресле, хотя ноги затекли до невозможности, а все тело ломило. Но ничто не могло заставить ее поменять неудобной позы. Она внимательно и напряженно вслушивалась в тишину. Именно в тишину. Храпа не было! Значит, незваный гость проснулся, пока она дрыхла, и что теперь? Где он? Он может скрыться в ванной, в другой комнате, на кухне. Ничто не помешает ему напасть на нее. В квартире была абсолютная тишина.

Виктория Михайловна с предельной осторожностью, стараясь не издавать никаких звуков, медленно опустила ноги на пол, поднялась – и тут же с невообразимым грохотом грохнулась на пол. Затекшие ноги подвели. Казалось, сильнее уже бояться невозможно. От ужаса она прикрыла голову обеими руками, словно это могло помочь в случае настоящей опасности. Прошла минута, другая. Ничего не происходило. Насильник-маньяк-убийца не пытался совершить нападение, хотя момент для этого был самый что ни на есть удачный.

Наконец, Виктория Михайловна начала потихонечку соображать. Стыдно быть такой трусихой. Надо взять себя в руки, встать и дойти до прихожей. Нелепо умирать от страха в собственной квартире в первый день Нового года. Наверняка мужик проспится, очухается малость и ретируется по-английски, сгорая от стыда. А она навоображала себе невесть какие ужасы и страхи.

Легко сказать, только сделать как? Прошло довольно много времени, пока, наконец, Виктория Михайловна собрала остатки разума и мужества, призвала на помощь все силы небесные, поднялась и двинулась на негнущихся ногах в сторону прихожей. Свет горел, это уже хорошо, не так страшно, значит, картина сразу прояснится.

В прихожей было пусто. Ее любимая подушка лежала не на полу, а на туалетном столике, сверху благодарный гость положил аккуратно свернутый плед. Не веря своему счастью, она подошла на цыпочках к двери, толкнула ее – дверь была захлопнута. Теперь надо было проверить остальные помещения и успокоиться. После обхода квартиры, превратившегося в муку, Виктория Михайловна убедилась, что посторонних в доме нет. Обессилев от напряжения и до конца не веря, что так легко отделалась, она вновь пошла в прихожую. Взяла в руки постельные принадлежности, чтобы вернуть их на место, и охнула. Из-под подушки на пол полетели купюры. Пять стодолларовых зеленых бумажек. Час от часу не легче. Виктория Михайловна завороженно следила за причудливым полетом американских денежных знаков. Платежеспособный оказался гражданин, ничего не скажешь, и совестливый к тому же. И что теперь с этим богатством делать? У нее не гостиница, таксу за ночлег она не назначала. Скажите пожалуйста, какой щедрый алкоголик нынче пошел! Видимо, хорошо платят ряженым в праздничные дни.

А с другой стороны, она, наверное, слишком щепетильна. Кто и во сколько оценит степень пережитого ею страха и испорченный праздник? И все равно – этот аттракцион невиданной щедрости попахивает несколько дурно. Не нужны ей эти деньги. На что бы она их ни потратила, все будет напоминать о кошмарной ночи и пережитом ужасе. Виктория Михайловна осторожно положила постельные принадлежности обратно на столик, присела, собрала разлетевшиеся бумажки, отнесла их в спальню и убрала в шкатулку, в которую заглядывала крайне редко. Пусть лежат там, подальше от глаз. Сама она разыскивать щедрого дарителя не будет, слишком много чести. А появится этот чудак, – будет ясно, что делать.

Глава 3

Новогодние каникулы тянулись долго, и, если честно, порядком поднадоели. Виктория Михайловна старалась заполнить вынужденное безделье приятными маленькими радостями. На ее счастье, выставки были открыты, театры работали. Как хорошо жить в Москве, а не в занюханной провинции. Кто бы и что бы ни говорил, но в нашей счастливой и огромной стране жить полноценной жизнью можно только в столице. Так было всегда. Во времена войн и потрясений, в мутные годы перестройки и сейчас, когда все пытаются убедить тебя, что живут в демократическом государстве. Говорите что хотите, но за годы прожитой жизни Виктория Михайловна поняла одну простую истину: на самом деле, какие бы ни происходили государственные перевороты, какой бы строй ни объявляли на дворе, для простого человека это не имело ни малейшего значения. Неудобства возникали, это точно. А по сути своей больше ничего не менялось.

Можно было наверстать упущенное, и она с удовольствием это делала. Постепенно странные события новогодней ночи потускнели и перестали вызывать страх. В душе она уже не проклинала, а жалела неудачника актеришку, который испортил праздник и себе, и людям.

На работу она вышла в приподнятом настроении. Соскучилась, что там говорить. Виктория Михайловна очень любила свою работу. Ей не скучно было возиться с каталогами. Кто-то думает, что это рутинное и никому не нужное занятие. Глупости. За каждой новой карточкой она лично видела книгу, живую, в красивой обложке, от которой веяло непонятной смесью из клея, типографской краски и еще непонятно чего. Ее работа вообще имела особенный запах. Нигде не пахло так, как в библиотеке. И хотя ее все время пытались убедить, что библиотеки скоро больше будут похожи на компьютерные классы, а не на книгохранилища, ей не очень-то в это верилось. Так рассуждать могли не очень образованные, равнодушные или недалекие люди. Зачем тогда, скажите пожалуйста, до сих пор горстка сумасшедших энтузиастов ищет библиотеку Ивана Грозного? Какой в этом смысл? Но ведь ищут. И какое счастье, что в стране, измученной чужими ценностями, есть еще море энтузиастов и настоящих патриотов!

Коллеги делились впечатлениями после подзатянувшихся и порядком надоевших каникул. Виктория Михайловна тихонечко помалкивала про себя. Не было ни малейшего желания рассказывать родному коллективу о собственных приключениях. Ну, перепутал человек дом, или улицу, или корпус. Подумаешь, невидаль, такое происходит каждый Новый год и, наверное, в любом городе. Сколько юморесок об этом написано, фильмов снято! Тем более что в ее случае произошел обыкновенный житейский казус, который не имел и не мог иметь никакого продолжения – ни романтического, как в кино, ни трагического, что гораздо чаще бывает в жизни. Рассказывать не о чем. Единственное, что вызывало некоторый душевный дискомфорт и не давало окончательно забыть о происшествии, – пять зеленых американских бумажек.