Читать книгу "В шатре бедуина - Энни Уэст"

Она подняла на него глаза.

— И я не могу допустить, чтобы то, что произошло с вами, повторилось.

Кэсси в душе одобрила его решительность, и все же ей пришлось сдержаться, чтобы не попросить его увезти ее подальше отсюда — сию же минуту!

— Но даже если вы останетесь здесь, я могу…

— Что? Найти пусть к свободе самостоятельно?

И почему у него такой пренебрежительный тон? Она вовсе не была наивной.

— Может, один из ваших людей сможет увезти меня.

Он отрицательно покачал головой:

— Я привез всего лишь несколько человек, и их присутствие здесь необходимо. Мне очень жаль, но единственный выход для вас — уехать вместе со мной.

Кэсси прикусила язык и отвела взгляд, чтобы он не увидел в ее глазах безнадежность.

— Я тоже этого не хочу. — Его голос стал тише. — Но это единственный способ. Посмотрите на меня, Кассандра.

Удивленная звучанием своего имени на его устах, она повернулась к нему:

— Кэсси.

— Значит, Кэсси. — Темные, как ночное небо над пустыней, глаза всмотрелись в ее лицо. — Вы позволите мне быть откровенным?

— Да, я предпочитаю откровенность. — Ей нужно было знать, каково ее положение.

— Основная часть лагеря считает, что я доволен этим соглашением. И что вы на него согласны.

Ее глаза стали огромными, как только до нее дошел смысл его слов.

— Если они сочтут, что все наоборот, то Мустафа отдаст вас кому-нибудь другому и найдет для меня замену. Или оставит вас себе. — Темные глаза, казалось, видят ее насквозь. — Хотите ли вы пойти на подобный риск?

Ужас чуть было не заморозил кровь в ее жилах, и Кэсси задрожала, вспоминая похотливые лица мужчин в толпе, наблюдавшей за тем, как ее передавали в руки шейху, словно какой-то трофей.

Она с неохотой кивнула. Придется остаться.

Полчаса спустя Кассандра стояла, распрямив плечи, не отрывая взгляда от картины, изображающей сад с фонтанами, умело подстриженными деревьями и прекрасными дамами. Первая играла на музыкальном инструменте, вторая расчесывала длинные черные волосы третьей. Еще одна женщина собирала цветы.

— Это сад удовольствий, — пробормотал низкий голос позади нее.

Кэсси прокашлялась.

— Да? — Она старалась не замечать жар его тела и то, как от него словно бы воспламенялась вся ее кожа.

— В подобных странах сад — настоящий рай, место, где льется чистая вода, пахнет цветами и красота радует взор.

Кэсси знала — он специально отвлекает ее от того факта, что ему все еще не удалось разомкнуть цепь вокруг ее талии, но все равно поддалась успокаивающему звуку его голоса. Полчаса доброты и утешения — и ужас остался позади. Напряжение сошло на нет, оставив вместо себя тревогу. Теперь она чутко реагировала на другие вещи. Например, на его присутствие, на отклик ее собственного тела. Может, дело в пережитом стрессе, но Кэсси дрожала от одного прикосновения его больших рук к ее талии.

— А кто эти женщины на картине? — спросила она, пытаясь собраться с мыслями. Ее слишком беспокоило то, что старинный замок на цепи никак не поддавался и не желал размыкаться.

— Теперь не двигайтесь. Замок очень тугой.

Кэсси затаила дыхание, когда он запустил пальцы под цепочку, стараясь разъединить звенья.

— Женщины олицетворяют радость всех семи чувств. Успокаивающая музыка, запах цветов, вкус сладкого нектара, удовольствие от прикосновения и зрительная красота.

— Это так захватывает. Я думала, это просто красивый дизайн.

— Это нечто большее. Такое оформление можно понимать на нескольких уровнях.

Она чувствовала мягкое прикосновение его волос на своем голом теле, когда он склонился над старым замком.

— В самом деле? И какое у него еще может быть значение?

Раздался легкий скрип, затем — едва слышный щелчок. Через минуту Амир выпрямился, держа в руке один конец стальной цепи и древний замок. Мужчина улыбнулся, отчего лицо этого самодержавного владыки пустыни преобразилось, помолодело и стало безумно красивым. Отвратительная цепь теперь больше не сдерживала ее. Конец.

— Картина также является метафорическим выражением удовольствий, которые можно найти в объятиях возлюбленной, — у Кэсси даже сердце замерло, — ощущение ее мягкой кожи, звук ее вздохов, женский аромат, ее красота и вкус.

Его взгляд упал на ее губы, и кровь в жилах Кэсси закипела.

Мгновение спустя он отошел, сосредоточившись на цепи в своих руках.

Кэсси глубоко вздохнула, говоря себе, что она безумно рада. Ее взор упал на цепь, и она обхватила себя. Быть привязанной, словно животное, — это унизительно.

— Вам будет гораздо удобнее без этого. — Гнев окрасил его голос, сильные пальцы сжались на ржавых звеньях, прежде чем уронить их на землю с глухим стуком. — Мне придется убрать ее подальше утром.

— Спасибо, ваше высочество. — Неужели это ее голос, такой слабый и прерывистый?

Их взгляды скрестились.

— Я думаю, можно отбросить формальности. Вы можете называть меня Амиром.

Кэсси сглотнула. Почему это простое, разумное предложение тронуло ее до глубины души? Неужели она так отчаянно пыталась найти дружелюбное лицо и вежливое обращение? Она по-прежнему чувствовала себя такой… уязвимой.

— Спасибо, Амир. — Она замолчала, прислушиваясь к звуку его имени на своем языке. — А как насчет этой? — Она положила руку на тонкую цепочку вокруг своей талии.

Он проследовал взглядом за ее движением.

Кэсси зарделась.

— Можете снять ее?

— Мне понадобятся инструменты. С собой у меня их нет.

Кэсси ощутила укол тревоги. Неужели ей придется и дальше носить эту цепочку? Конечно, она была не тяжелая, но она служила напоминанием о том, в каком положении она очутилась. О том, что она теперь рабыня на цепи. Радость от освобождения испарилась, как только к ней вернулось ощущение суровой реальности.

— Как только мы вернемся в Тарахар, мы быстро от нее избавимся.

Кэсси молча кивнула, сказав себе, что она должна быть благодарна за его благие намерения. Внезапно она почувствовала себя усталой и истощенной, словно из нее ушла вся энергия.

Амир указал на массивную старомодную сидячую ванну, которую слуги наполнили горячей водой. Завитки пара поднимались от ее поверхности.

— Я оставлю вас. — Он повернулся, но остановился перед выходом. — Позовите, если вам что-нибудь понадобится.

Не так много часов прошло с тех пор, как он покинул шатер. Все это время он лелеял ярость, планируя подходящее наказание для Мустафы и для тех, кто занимался похищением людей. Тем не менее его мысли постоянно возвращались к милому личику Кэсси Денисон, к ее мужеству и решимости. К ее роскошному телу.