Читать книгу "Правила диктует любовь - Эми Джо Казинс"

— Осторожно. Смотрите себе под ноги.

— Я вижу, моя двоюродная бабушка Аделина не содержала дом в идеальном порядке, — сказала она, запнувшись о первую ступеньку, часть которой обломилась.

— Ей было девяносто два года, когда она умерла. Ремонт здания не стоял первым пунктом в списке ее неотложных дел, — Спенсер смотрел прямо перед собой, но видно было, что он едва сдерживает возмущение.

— Я немного волнуюсь. — Адди хотела, чтобы ее слова прозвучали как оправдание. Мать в такой ситуации потребовала бы от нее немедленно извиниться.

— Я знаю, — Спенсер на мгновение сжал ее руку и, повернувшись, посмотрел ей прямо в глаза. Его глаза потемнели и стали синими, как небо после заката. Потом он отпустил ее руку и взялся за дверь.

— Я знаю, — беззвучно передразнила она его с гримасой пятилетнего ребенка. Конечно, он знает! Еще бы! Ведь Спенсер Рид знает все!

— Давайте войдем в дом. Я найду для вас сухую одежду, — бросил Спенсер через плечо, открывая дверь. Он вошел и быстро стал подниматься по лестнице, которая начиналась непосредственно за дверью.

— Я здесь надолго не останусь! — крикнула ему вслед Адди. — Некогда мне переодеваться.

И тут она поняла, что разговаривает сама с собой. Да что с ним говорить! Как об стенку горох!

Надо хотя бы осмотреться, подумала Адди.

Она медленно направилась по правой стороне холла, касаясь пальцами стен. Выцветшая ковровая дорожка на деревянном полу заглушала звук ее шагов.

Все стены была завешены разными разностями — картины, написанные маслом, фотоколлажи, гербарии, даже старая скрипка. Все это было выставлено для обозрения по всей длине холла. Адди остановилась перед потемневшим от времени портретом женщины. Волосы стянуты в узел на затылке, а на губах играет легкая улыбка. Фамильное сходство было неоспоримым, хотя Адди не могла угадать время, когда был написан портрет. Девушка тут же подумала, что, скорее всего, страсть ее матери увешивать стены фотографиями и произведениями искусства — фамильная черта.

Адди протянула руку к портрету, не решаясь коснуться. Ее внимание привлекла надпись в углу. Приглядевшись, она различила цифры 1899. У нее мурашки поползли по спине. Портрету женщины, которая так похожа на ее мать и сестер, более ста лет! Выходит, перед ней портрет ее прапрабабушки.

— Ее звали Сюзанна.

Едва не подпрыгнув, Адди, стиснула зубы, чтобы не заорать. Прижав руки к груди, девушка глубоко вздохнула.

— Никогда не делайте так! — укорила она Спенсера. — Ведь от испуга можно и умереть.

Спенсер протянул ей стопку аккуратно сложенной одежды, на которую она даже не взглянула. На его лице появилась усмешка.

— Извините, — сказал Спенсер, хотя не было похоже, чтобы он раскаивался. Потом перевел взгляд на портрет. — Я не знаю, кто эта дама, но Аделина всегда останавливалась перед этим портретом, когда проходила мимо. Как-то раз она сказала мне, что ее звали Сюзанна.

— Так зовут мою мать, — после долгой паузы сообщила Адди. — Кажется, это моя прапрабабушка. — Девушка почувствовала, как что-то сломалось в ее душе. Вздохнув, она ощутила ноющую боль в груди. Тряхнув головой, Адди на секунду зажмурилась. — Здесь есть ванная?

— Вторая дверь по коридору. Возьмите одежду.

Спенсер сунул ей в руки стопку, Адди автоматически взяла ее. В ванной она положила одежду на зеленый мраморный столик, включила теплую воду и сунула онемевшие руки под струю, бьющую из старинного крана. Заглянув в зеркало, девушка увидела свое бледное лицо и стучащие от холода зубы.

Что же в этом странного? Не удивлюсь, если завтра слягу с пневмонией. Хватит уже разыгрывать упрямую дурочку.

Минут через пять Адди снова почувствовала себя человеком. Было бы неплохо теперь снять насквозь промокшие холодные джинсы. Но она ограничилась тем, что натянула на себя выцветший свитер и сухие носки. Затем направилась на звук свистящего чайника и обнаружила Спенсера в маленькой кухне с небольшой плитой и раковиной для мойки посуды. Сбросив пальто, пиджак и галстук, он стоял перед плитой в серых слаксах и синей рубашке с закатанными рукавами. Адди остановилась на пороге, не желая находиться в опасной близости к этому человеку, присутствие которого так сильно ее волновало.

Глава третья

Они сидели за длинным обеденным столом в гостиной.

— Ай!

Спенсер поднял глаза от тарелки и вопросительно посмотрел на нее.

— Я ущипнула себя, — объяснила Адди, дуя на тыльную сторону ладони. У нее в руках были серебряные вилка и нож. Никакого сравнения с приборами из обычной нержавейки у них дома. Я, должно быть, действительно была в полусне, раз согласилась переночевать здесь.

С трудом оторвав взгляд от ее губ, Спенсер ответил:

— Вытяните в окно. Полюбуйтесь, что там творится. — Он кивнул в сторону задрапированных бархатом окон.

Адди и без того знала, что за окном клубится на холодном ветру снежная пыль, которая в лучах электрического света, льющегося из окон, приобрела желтоватый оттенок.

— Нельзя ехать в такую погоду, даже если предположить, что мы откопаем ваш автомобиль.

Адди пыталась внимательно прислушиваться к его словам, но постепенно ее одолевал сон.

Не понимая, о чем речь, она одобрительно кивала, пока Спенсер вел неспешную речь о завещании.

Вдруг Спенсер сказал нечто такое, отчего Адди с грохотом швырнула вилку и нож на тарелку и отодвинула в сторону почти нетронутую еду. Девушка не поняла деталей, но суть сказанного схватила правильно. На ее лице появилось злое выражение.

Должно быть, я рановато заговорил об этом, подумал Спенсер.

— Может быть, она сошла с ума? — вдруг спросила Адди. — Я имею право знать, есть ли случаи сумасшествия в нашей семье. — Она скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула. — И не надо так на меня смотреть. Я рассуждаю совершенно здраво — надеюсь, как и моя двоюродная бабушка Аделина при составлении своего идиотского завещания.

— Ваша двоюродная бабушка действительно была в здравом уме до конца своей жизни.

— Это вы так говорите, — возразила она, чувствуя, что опять начинает капризничать, как двухлетнее дитя. Свою задиристость она в данном случае отнесла на счет сексуального перевозбуждения. Когда она проснулась от последних слов Спенсера, ей показалось, что сон ее продолжается. Чувственные фантазии приятно будоражили ее тело. Теперь она пыталась с отчаянием человека, хватающегося за последнюю соломинку, вспомнить более подробно, что говорил Спенсер об условиях завещания.

Так что же там было, а?

— А по-моему, она все-таки свихнулась.

— Скорее, она хотела быть уверенной, что вы… — Спенсер помолчал, потом хмыкнул и добавил: — …что вы не останетесь без средств.