Читать книгу "Чернокнижник. Ученик колдуна - Юрий Корчевский"

И тут произошло превращение. Кожа на лице молодицы стала усыхать, появились морщины. Изо рта появились два торчащих клыка, нос сгорбился, крючковатым стал. А потом вместо поневы какие-то лохмотья появились. Крутанулась Кумара на одном месте, обратилась в облако дыма да в печь, вылетела через трубу. Первуша не видел, как снаружи из трубы зола полетела, потом дым повалил. Да не струйкой вверх, а закрутился коленцами замысловато да истаял без следа.

Первуша такие превращения в первый раз видел. Честно говоря – испугался. Одна надежда на Коляду была. Отшельник посмотрел на мальчика:

– Испугался?

– Есть немного.

– Ведьма это, не молодица, Кумарой звать. В здешнем лесу обитает, оттого все деревья гнутые. Считай – знакомство свел. То, что имени настоящего не сказал, – молодец. Иначе порчу навести могла. Никогда не позволяй даже волоса со своей головы али бороды взять.

– Я и подумать не мог. Молодица вошла, думал – болящая или просить заговор явилась. А оно во как обернулось.

– Легким испугом отделался. Нож всегда при себе имей. Заподозрил только, сразу круг ножом и «чур меня».

– Да помню я. А почему волка нет? Он бы не пустил ее на порог?

– Сложно сказать. Волк-то сразу бы учуял, только он против людей способен противостоять. А она – нечистая сила, волк вреда ей не причинит. Скорее она сама его во что-нибудь превратит. Скажем – в пень трухлявый.

– Неуж так сильна?

– Против обычных людей, не сведущих в защите, да против скотины – конечно. Ночью мертвецов из могилы поднять, их руками скот передушить или иную пакость учинить способна.

– Мерзость какая!

– Осторожен всегда будь. Они любое обличье принимать могут – ребенка, мужчины, животного, даже предмета.

– Что – пуговицы даже?

– Нет, сообразно телу. Бревна или камня. И еще важная примета. Нечистая сила отражения не имеет. Вот ты купался в стоячей воде? Скажем – озере или пруду?

– Купался с мальчишками.

– Когда ветра или волн нет, можно себя видеть на воде. А нечисть ни в воде, ни в зеркале не видна. Рядом стоит, а отражения нет – как пустое место.

– Коляда, а давай зеркало купим, пусть маленькое?

– Я бы не против, но больно дорогая безделица.

– Почему безделица?

– Смотреться только в нее. Это богатые любят.

– Сколько же стоит?

– Никак купить хочешь?

– Хочу.

– Лисьих шкурок так десятка два надо отдать. Да и то зеркало бронзовое будет, полированное. А уж ежели стеклянное, так куницы десятка три, потому как заморские.

Первуша не унимался:

– Размером с ладошку если?

– Вот прилип как репей. Не знаю. Со дня на день обозы купеческие пойдут из Крыма на Москву, узнай у торговых людей.

Первуше не красоваться надо. Уж больно неприятным было первое знакомство с нечистью. Руку на сердце положа – испугался задним числом. А коли средство хорошее опознать нечисть есть, почему не воспользоваться? И шкурки были. Зимой силки ставил рядом с избой. Лисицы не попадались, но десяток зайцев и енот нашли свою погибель. Коляда планировал выменять их на запасы пропитания – крупы, муку.

Как потеплело да земля просохла, Первуша на ручьях и реке сети стал ставить. Свежая рыбка – хорошее подспорье к столу, а коли улов богатый был, так потрошил, солил густо, вывешивал сушиться. О коптильне горевал. У них в семье была. Как избыток рыбы, так в коптильню. Прокоптится рыба дымком – вид золотистый, пахнет вкусно. Такую рыбу выменивали на продукты, иной раз сами ели. Собрать камни в лесу можно, только из чего раствор делать? Первуша как-то советовался с Колядой, думал глину использовать. Не одобрил отшельник. Высохнет глина от пламени и жара, потрескается. На извести и куриных яйцах надобно, а где их взять?

После того как сети ставил, на опушку леса выбегал, к дороге. Всматривался в даль – не тянутся ли купеческие обозы? Нет, не видать. То ли рано, то ли другой дорогой едут.

После постановки сетей с Колядой ходили по лугам, по лесу. Целебные травы искали, съедобные растения вроде дикого лука. А летом грибы пошли. Коляда собирал все, не брезговал мухоморами и бледными поганками. Учил Первушу, как грибы различать, что можно есть, а что нельзя. Первуша удивлялся:

– Сам говоришь – поганки есть нельзя, а собираешь. Вон у избы – целая веревка мухоморов и поганок сушится. А зачем?

– Для нечисти. Погоди немного, на Ивана Купалу ведьмы шабаш устроят, да всякие мавки и лешие соберутся. Для них такие грибы – лучшее угощение.

– Зачем их угощать – привечать? Мерзкие они.

– Враждовать с ними не надо, как и дружбу водить. А нагрянут – угостил несъедобной дрянью, они довольны, не пакостят.

Коляда старался не конфликтовать ни с кем. Однако обидчикам спуску не давал. Однажды Первуша сам видел. Через речку мост деревянный, узкий. Они вдвоем на него взошли, уже почти миновали, как с другой стороны мужик на подводе въехал. Кнутом щелкнул, заорал:

– Уступи дорогу, голь перекатная!

А как уступить, если телега во всю ширь моста? Коляда ругаться не стал – пустое дело. Вернулся назад. Мужик проехал, изгаляясь, кнутом шапку с Коляды сбил, ухмыльнулся. Отшельник вслед бросил:

– Над стариком да малым изгаляешься. У всякого дурня ума хватит, да твоя пустая голова пострадает.

Мужик услыхал те слова, обернулся, крикнул:

– Мели, Емеля, твоя неделя!

А как обратно шли, недалеко от моста этого мужика встретили. Один идет, без лошади и телеги. Вид понурый, голова опущена.

– Что не весел, голову повесил? Ай беда какая? – осведомился Коляда.

– Разбойники напали, отобрали лошадь и телегу с добром, а самого кнутом отхлестали.

Мужик в доказательство рубаху задрал, спиной повернулся. На коже рубцы красные, свежие.

– Ай-яй-яй! Нехорошо как. Ты в церкви свечку Николаю-угоднику поставь, что жив остался. А в следующий раз язык попридержи, не то вместо головной боли головушки-то вовсе лишишься.

Мужик вместо сочувствия и жалости нравоучение получил. Когда он скрылся из вида, Первуша спросил:

– Это ты ему напророчил и сбылось?

– Не, тати без меня появились. Видение было.

– Почему мужика не остановил, когда он по мосту ехал?

– Не поверил бы. А так – урок получил.

– А вдруг убили бы его?

– В видении того не было.

Первуше интересно стало. Раньше Коляда ни про какие видения не говорил. Был разговор, что после того, как съешь немного сушеных мухоморов, бывают видения. Причем видится то, чего в обычной жизни не бывает. А посему такие грибы есть нельзя, в бреду мухоморном можно совершить поступки, о которых потом жалеть долго придется, иным – всю жизнь. Тогда почему у Коляды без всяких грибов видения бывают, а у Первуши – нет? Приглядывать за отшельником отрок стал. Раз Коляда сам не говорит, стало быть, время не пришло, но интересно очень, любопытство раздирает. Причем осторожничал. Если заметит Коляда, нехорошо выйдет, вроде как выведывает то, что знать не положено. Две седмицы осторожничал, пока выведал. И получилось обыденно. Утром до ветру вышел, а после росой с трав умыться. Коляда сказывал – для здоровья полезно, особенно девкам да молодицам. Вернулся в избу, в сени вошел, а Коляда приговаривает что-то. На ногах у Первуши заячьи поршни, шаг легкий, бесшумный. Замер отрок в сенях, к щелке дверной припал. Коляда же за столом сидит, толстенную книгу открыл, смотрит на листы. Потом заклинание говорить стал. Первуша в слух обратился, дыхание затаил. Нехорошо подслушивать и подглядывать за учителем, но уж больно хотелось узнать, что за видение такое?