Читать книгу "Ты победил - Александр Зорич"

– Кто же это покупает такую гадость? – Эгину действительно было интересно. Странное дело. Уезд живет тем, чего нельзя есть, но что все охотно покупают. Эгин знал единственный род несъедобных «съедобных» товаров: яд.

– Про что не знаю, про то не скажу. Какие-то люди в Новом Ордосе покупают, а там – может крыс травят.

«Хорошенькое дело – травить крыс снадобьем, за которым нужно ехать за тридевять земель и платить цену булатной стали», – усмехнулся Эгин и тут же забыл об этом разговоре. В самом деле не до меда, когда вырезают сердца офицерам Свода Равновесия!

А псы в Кедровой Усадьбе? В них-то что было хорошего? В первую очередь то, что ни одного из них Эгин за час, проведенный там, даже не унюхал.

x 19 x

«Смертью обоих противников оканчиваются лишь поединки двух бездарей», – любил говаривать наставник Эгина по мертвительным искусствам.

Те двое дрались так, что Эгину оставалось лишь вспоминать слова учителя и смирять лошадь. Даже ей было стыдно смотреть на то, как двое мужчин не первой молодости позорят дух и букву фехтования.

– Да ты, недоносок, хоть понимаешь, на кого тянешь? – тяжело дыша, рычал первый. Кажется, один из людей Багида.

С этими словами он бросился на начальника почты, а заодно учителя Сорго, в наглом выпаде, перед самым ударом широко расставив ноги. И тут же подался туловищем вперед, будто в руках у него был не меч, а морковка, которой он собирался сейчас же накормить выслужившегося осла.

Сорго в страхе попятился, но на защиту ему все-таки хватило ума. Сорго держал меч как кочергу и Эгин невольно улыбнулся, мысленно прикинув, какими эпитетами наградили бы его выпускники Четвертого Поместья, вздумай он принять такую стойку, какую избрал для защиты вайский учитель. «Мешок с опилками», «сухая груша» или, скорее, «пастух, естествующий козу». Нет, если бы он, Эгин, так выгибался назад во время защиты хотя бы на одном из десяти поединков, он наверняка был бы уже мертв. Десять или даже двадцать раз мертв.

– Оставьте нас в покое, иначе мне придется жаловаться на вас… – выпалил Сорго, решившись на робкое и, разумеется, неудачное наступление, ибо его противник вовремя отошел с защитой.

– Ага, жаловаться тайному советнику! Вон он, кстати, уже тебя поджидает, – процедил сквозь зубы его узколобый и коренастый противник, кивнув в сторону Эгина.

Сорго, видно, и впрямь был недоноском, потому что, на миг забыв о враге, обернулся в сторону Эгина, тихо стоявшего поодаль, чтобы убедиться в том, что ему не солгали. Багидов подручный же, разумеется, не замедлил воспользоваться этим и… из разодранного левого предплечья Сорго хлынула кровь. Он взвыл от боли, но меч противника все-таки отбил. Благо, это было несложно. Сталь загудела – позорно и по-детски.

«Им, вероятно, никто не объяснял, что мечи – это не дубины и скрещивать их над головами так же глупо, как толочь алебардой виноград», – вздохнул Эгин. О да, только поединки между мастерами бывают быстрыми. Дураки же и простофили дерутся долго и нудно. Потеют. Дышат как пьяные рудокопы. Топочут как ломовые лошади. И болтают. И ладно бы рассказывали приятные истории из жизни. А то, оглашая окрестности отборной руганью, сбивают себе дыхание и оскорбляют слух зрителей. Впрочем, ушам Эгина было не привыкать. Зато суть конфликта стала ясна ему на пятой минуте этого воистину уродливого поединка.

Дрались, как это нередко случается, из-за женщины по имени Люспена. Совсем недавно, а именно после смерти рах-саванна Гларта, Сорго взял ее себе в содержанки или, если угодно, в постоянные любовницы. До этого она, разумеется, была содержанкой Гларта. А еще раньше, как бы это выразиться, всеобщей содержанкой. Или, иначе, единственной девой свободных нравов в округе. Единственной, но весьма популярной. Тут уж ничего не попишешь, когда выбирать не из чего. К ней ходили все, кому не лень, с подношениями и подарками. И она, по крайней мере по уверениям приказчика Багида (а соперником Сорго, как вскоре выяснилось, был именно приказчик), никому не отказывала.

После того как Гларт взял ее под свою опеку, она, напротив, стала отказывать всем. Или, по крайней мере, так говорила. Одинокие мужчины Медового Берега безропотно снесли этот удар ниже пояса, потому что делить женщин с тайными советниками – это, пожалуй, слишком. Легче, как впоследствии и вышло, расстреливать их в спину из лука на заброшенной дороге. Но когда «опекуном» Люспены стал Сорго – человек, чей авторитет в округе, разумеется, не мог соперничать с авторитетом тайного советника – мужское недовольство нашло себе выход. В частности, в требованиях приказчика отдать ему Люспену и немедленно.

– Я люблю ее и не позволю, чтобы такие низкие твари, как вы, измяли напрочь нежнейшие лепестки этого благоуханного первоцвета, – кружа вокруг противника, Сорго излишне кипятился и молол чушь с утроенным усердием. Меч в его перенатруженной с непривычки руке ходил ходуном. А по лбу и щекам катились крупные капли пота.

– Раз нет – значит я возьму силой, – настаивал приказчик Багида, стиснув зубы. Фехтовал он, пожалуй, даже хуже Сорго, хотя это было почти невероятно. И брал только физической силой, которой значительно превосходил учителя.

Так продолжалось бы еще долго. Если бы Сорго не допустил одной непростительной оплошности – открыл свой левый бок и, вдобавок, оступился. Приказчик ринулся вперед, словно шакал, и был уже готов рубануть нового стража Люспены, занеся меч для решительного удара.

«Если этот кретин убьет Сорго, молодые вайские варвары останутся без учителя и доживут до седых волос, так и не узнав, кто нынче на варанском престоле и что есть Свод Равновесия», – подумал Эгин. Его правая рука тем временем словно бы совершенно невзначай нащупала метательный нож в правом сапоге, извлекла его из-за голенища, и метнула в цель.

Эгин, разумеется, попал. Багидов приказчик вскрикнул от неожиданной боли в пробитой кисти, выронил меч и лишь благодаря этому Сорго остался цел и невредим.

– Кончаем базар, не то один из вас будет повешен. Причем кто – мне безразлично, – процедил Эгин, даже не пытаясь перекричать черную ругань раненного приказчика. Он знал, что его прекрасно слышат оба драчуна.

x 20 x

Люспену, причину «кровавого междуусобия», в тот день он так и не увидел. Где она пряталась, когда мужчины выясняли права на ее тело – в саду ли, в доме ли или вообще сбежала – не важно. Но когда Эгин пожаловал к ней следующим утром, она встретила его на пороге своего сравнительно миловидного домика на восточной окраине Ваи во всеоружии.

Не покривив душой, Эгин тут же отметил красоту единственной куртизанки уездного городишки Вая. Одета она была небогато, но с большим вкусом. Ее волосы были украшены сеткой, на которой можно было разглядеть пять-семь маленьких, но все же жемчужин. Вдобавок, розовых.

Платье ее было сшито на столичный манер и имело глубокие вырезы на обоих рукавах, через которые виднелась не то чтобы атласная, но, возможно, шелковая нижняя рубаха. Востроносые туфли Люспены были затейливо расшиты бисером, а у пояса в ажурных ножнах красовался маленький дамский стилет. Эгин был удивлен этой деталью ее туалета даже больше, чем безобидным медальоном с сакральной надписью на одном из древнехарренских наречий. Дело в том, что мода носить у пояса тонкие и длинные стилеты появилась в Варане совсем недавно. Даже Овель, насколько мог вспомнить Эгин, кажется, еще не обзавелась таким. А Люспена – пожалуйста.