Читать книгу "Время - московское! - Александр Зорич"

— Да он не назвался. Спешил очень. Приказал разобраться с трупами, доложить начальству, а сам вскочил на проезжающую самоходку и на озеро умчался.

— На озеро?

— Ну да, на Гвардейское.

— А что там?

— Вы, товарищ лейтенант, наверное, из тех пилотов, которые вчера на закате садились?

— Нет. Я ночью прилетел, на японце. А что?

— Не обижайтесь, но сразу видно, что вы все проспали.

— Ты про Гвардейское давай.

— У клонов есть такая штука — гидрофлуггеры.

— Знаю.

— Так они десант высадили. Говорят, до двух полков. Прямо на озеро.

— Ничего себе… Погоди, при чем здесь гидрофлуггеры?! Там же лед!

— Ага, был. Только не такой и толстый. Там же, знаете, на дне, — сержант запнулся; наверное, хотел щегольнуть передо мной ученым словом и старательно его выковыривал из памяти, — термальные источники. Клоны, хитрюги, прислали штурмовики с баками хренохимии и прожгли себе во льду полосу чистой воды. На нее гидрофлуггеры и сели! Так у них там все: и танки такие плоские, юркие, и минометы автоматические, и «шайтан-арбы»…

— Когда?!

— Перед самым рассветом. Мы-то думали, они с востока пойдут, от гор, а они — и от гор, и от озера! Наш батальон поротно раздергали во все стороны, прорехи в обороне латать. Мы обижались, что нашему взводу самый скучный участочек достался, а оказалось…

Сержант начал повторяться насчет того, что прилетели ряженые клонские диверсанты и какой Матвеев-то их орел, а каплей так вообще коршун, и я перестал его слушать.

Хорошенькие новости! Гвардейское — это, считай, главная площадь Города Полковников. Только представить себе, что от него до любого из трех космодромов километров по шесть — девять, не больше…

Да что там! Ремзавод космодрома «А» прямо на берегу стоит — получается, сейчас рота клонских штурмовых саперов может напакостить похлеще, чем целый линкор со всеми его стволами и ракетными шахтами!

И даже саперов не надо. Хватит одной «шайтан-арбы» — самоходки с многоствольной пушкой-автоматом.

— Да, сержант, порадовал… Слов нет.

— Товарищ лейтенант, совет можно?

— Нужно.

— Вы бы шинельку себе нашли. Задубеете. Сейчас еще ничего, а как ветрюган поднимется?

— Не шинелька мне нужна, сержант, а истребитель. Понимаешь? Заправленный, исправный истребитель. Любой. Хоть «Сокол».

— Этого добра полно. Вы пройдите с полкилометра на бывшую диспетчерскую. Отсюда не видно — а там за обваловками целый полк стоит. Или вон, пожалуйста, — четыре истребителя, пока целые.

— Где?

— Да вон же, в маскировочной пене.

Черт, со вкусом прячут… Но и эти под охраной. Часовые тоже неслабо зашифровались, под раскуроченным оружейным транспортером, но штыки, штыки вас выдают, ребята!

Сглазил я их. Стоило мне открыть рот, чтобы сказать «Мне пора; счастливо оставаться, сержант», как шесть ревущих гигантов выросли от земли до самого солнца. Транспортер поднялся в воздух, рассыпая обломки и калеча часовых. Хлопья пены, сорванной с флуггеров, брызнули веером, вызывая смутные воспоминания о диковинных водяных шутихах, виденных мною в Петергофе на грани между младенчеством и детством.

И прямо из черного дымного морока, из вихревого роения ледяных искр, впритирку разминувшись с падающим транспортером, явился невиданный флуггер!

Две пары плоскостей были поставлены буквой «К» — как пилоны маневровых двигателей авианосцев типа «Римуш». Вертикальное оперение отсутствовало. Имелась маленькая носовая плоскость, но несоизмеримо более изящная, чем «лопата» на «Дюрандале».

Флуггер нес типовой матово-черный космический камуфляж, но умудрился так обгореть, что весь пошел неряшливыми серыми полосами — из-под многослойных напылений вылез некрашеный титанир.

Единственными приметами госпринадлежности были крошечный триколор и желтый тактический номер российского образца: «109».

«Что за чудо-юдо?»

По моим представлениям, подобных машин не существовало ни в металле, ни на бумаге. Истребитель нового поколения «Громобой», эскизные рисунки которого нам показывали в Академии, не имел с этим четырехкрылым серафимом ничего общего.

Меж тем шасси были выпущены. Машина стремительно снижалась, целя наискось через главную ось летного поля.

«Разобьется!»

Обе составляющие его скорости — и горизонтальная, и вертикальная — были пугающе велики. Но даже если шасси выдержит — ему не хватит бетона, чтобы погасить скорость! Нормальные люди вдоль поля садятся, а не поперек…

Выходец из неизвестности, однако, уверенно хлопнулся на полосу.

Прокатился метров семьдесят.

Остановился.

И куда только скорость подевалась? Чудеса!

Мы с бойцами Семеренко побежали к флуггеру. Мнительные пехотинцы держали оружие наготове.

Машина дымилась и потрескивала. Серебрился неподвижный шлем пилота.

Спустя полминуты прямо под кабиной раскрылись створки люка. Зажужжал сервопривод, выдвинулись направляющие. По ним скользнуло вниз пилотское кресло.

«Напоминает «Дюрандаль», — подумал я, — но тот не такой худой, что позволило сделать бортовой люк, до уровня которого пилота и опускают. А тут прямо на землю…»

Но это были мелочи. Куда большее впечатление на меня произвел скафандр.

Экзоскелетная конструкция, модная лет сто назад, но впоследствии признанная неперспективной. Видимо, на новом витке прогресса оказалась перспективной и даже очень. Пилот в таком скафандре похож на гигантское насекомое. Вдобавок стекло у шлема сделано однопрозрачным. Это тоже некогда считалось особым шиком, но в нашем военфлоте не прижилось по чисто психологическим причинам.

Итак, портрет: невысокое существо в скафандре стального цвета без знаков различия. Все суставы конечностей, а также поясница перехвачены арматурными кольцами, которые объединены в единую двигательную систему продольными тягами. Лицо полностью скрыто за непрозрачным стеклом такого же серебристого цвета, что и напыление радиационной защиты скафандра.

Будь я журналистом, обязательно бы решил, что передо мной инопланетянин. И меня бы не смутило, что на шлеме у него нарисованы три звездочки, а планка на левой стороне груди несет надпись «СТЛТ КАБРИН». И на животе у него расстегнутая кобура, а из кобуры торчит рукоять штатного пилотского ТШ-К.

О нет. Будь я журналистом, решил бы, что это инсектогуманоид из системы Тройного Солнца, о чем красноречиво свидетельствуют звездочки на шлеме. Знаки на планке напоминают русские буквы по чистой случайности (в самом деле, ведь «стлт» — совершенно бессмысленное созвучие!). А в кобуре у него бластер. Стреляющий голубыми лучами на мильон парсеков, а лучше ангстремов, потому что ангстрем звучит кудрявее.