Читать книгу "Время - московское! - Александр Зорич"

Март, 2622 г.

Город Полковников

Планета С-801-7, система С-801

Гибель Кольки я перенес неожиданно легко. За это спасибо клонам — они не давали скорбеть о смерти одного друга. Смертей кругом было не счесть — сотни и тысячи.

Мы выкрасили звезды багрянцем, отравили эфир ужасом и ненавистью.

Тактическое дуболомство, проявленное клонами при планировании атаки «Трех Святителей», стоило им колоссальных потерь. Но два полных авиакрыла — это под двести флуггеров, так что уничтожить все эшелоны нападающих мы не могли чисто физически.

Нам на «Дюрандалях» оставалось только спасаться бегством. Спасибо, эскадрилья И-03 вовремя подсобила. Оторвавшись с ее помощью от наседающих истребителей, мы на последних граммах топлива добрались до «Рюдзё». Всех выживших пилотов, в том числе и меня, техникам пришлось буквально выковыривать из кабин. Ноги нас уже не держали.

Истребители ближней зоны прикрытия — в основном «Горынычи» — были растерзаны. Волны ударных флуггеров, презирая бешеный зенитный огонь, одна за другой обрушились на «Три Святителя».

Помимо ракет, выпущенных штурмовиками, которых никто не считал, гвардейский авианосец получил пять торпедных попаданий. К этому следует прибавить «Фраваши», экипаж которого пошел на таран, когда не смог выпустить поврежденную торпеду. Это, стало быть, шестая торпеда плюс сто тонн железа.

Но авианосец не погиб и после этого.

Силовой эмулятор был разрушен. Почти везде погасло освещение. Бороться за жизнь корабля приходилось в тошнотворной невесомости, среди пузырей замерзшего флуггерного топлива, при убогом свете нашлемных фонарей.

Половина отсеков была разгерметизирована. Человек, схлопотавший крошечный осколок, умирал от удушья. От удушья умирали и те, в чьих баллонах подходил к концу воздух, но они, не выпуская из рук сварочного аппарата, до последнего вздоха латали очередную пробоину.

И никто не задумывался, есть ли в этом хоть капля смысла. Авианосец смертельно ранен, но приказа «Оставить корабль!» никто не отдавал.

Приказы были совсем другие.

«Содержимое авиационных погребов — за борт!»

«Восстановить герметичность прочного корпуса на ангарной палубе между шпангоутами сто двенадцать и сто четырнадцать!»

«Разрядить стрельбой накопители зенитных батарей!»

Приказы должны быть выполнены. Мобилизованные в январе молодые рабочие питерских заводов выполняли их вместе с кадровыми военфлотцами и немногими оставшимися без машин пилотами — такими как Лобановский. Аварийными партиями дирижировал инженер-каперанг Глухов, который оставил на заместителя центральный пост борьбы за живучесть и лично метался с палубы на палубу, из отсека в отсек с дефектоскопом и портативным агрегатом блиц-сварки.

Гвардейский авианосец «Три Святителя» превратился в гору смятого, изорванного металла. Двигательные установки корабля давали от силы треть номинальной тяги. И все равно: аварийные партии продолжали работу. Многим раньше планового срока им удалось полностью восстановить герметичность кормовых отсеков, прогреть их и, добравшись до конвертеров, протестировать узлы и блоки.

Инженер капитан-лейтенант Пайсукидзе выносит вердикт: о том, чтобы ввести в строй люксогеновые конвертеры, не может быть и речи. Как и следовало ожидать, все дьюары имеют микротрещины. Даже если устранить прочие повреждения, запуск конвертера с надтреснутым дьюаром приведет к быстрому и неизбежному взрыву, имеющему плутониевый эквивалент 200 критических масс.

Инженер-каперанг Глухов не желает в это верить и отправляется лично проверять работу Пайсукидзе. Его дефектоскоп отказывается находить трещины в одном из дьюаров. А это значит: ремонт еще возможен!

Глухов грозит отдать Пайсукидзе под суд за саботаж.

Пайсукидзе обращает внимание Глухова на то, что у его дефектоскопа, похоже, садятся батарейки.

Батарейки меняют, дефектоскоп находит-таки трещину, Глухов вынужден принести извинения.

Выслушав доклад инженеров, контр-адмирал Канатчиков наконец принимает долгожданное решение: оставить корабль!

Первыми на борт фрегата «Современный» были переправлены раненые, вслед за ними — персонал авиакрыла и авиатехнического дивизиона.

Затем фрегат «Вспыльчивый» принял младших чинов экипажа.

Затем — быстрее, чем хотелось бы — вернулись конкордианские флуггеры…

Но нас там уже не было. Личным приказом главкома Пантелеева «Рюдзё» был выведен из боя и отправлен на космодром Глетчерный — второе по величине гнездовье военфлота в Городе Полковников.

Легкий авианосец едва увернулся от своры конкордианских штурмовиков, рыскавших в стратосфере с явным намерением ринуться вниз, к вереницам белых холмов, и смешать с расквашенной ледовой кашей очередную зенитную батарею. Когда штурмовики сообразили, что перед ними вовсе не конкордианский десантный транспорт, а авианосец Директории Ниппон, они поспешили атаковать.

Пришлось входить в атмосферу по-планетолетному, хотя авианосцам и всем прочим звездолетам подобное категорически не рекомендовано. Мы резко пошли на снижение и, раскачиваясь на гигантских волнах высотных ветров, едва не перевернулись: центровка «Рюдзё» оставляла желать лучшего после того, как ему пришлось принять на борт два десятка машин в перегруз.

К счастью, все силовые системы авианосца функционировали безупречно — в противном случае за наши жизни я не дал бы и просроченного лотерейного билета.

Маневровые двигатели, работая сериями микроимпульсов, с ювелирной точностью компенсировали крутящие моменты во всех плоскостях. Перед вхождением в нижние слои атмосферы эмулятор «Рюдзё» инвертировал наконец вектор тяжести, и корабль, освободившись тем самым от всевластной силы тяготения, продолжил посадку уже в штатном режиме. То есть превратился на некоторое время в почти невесомый объект, повинующийся лишь двум силам: сопротивлению воздуха и импульсам своих двигателей.

Так мы с моим верным «Дюрандалем» попали на космодром Глетчерный.

Было 15 марта 2622 года, 21.08 по стандартному времени. В Городе Полковников — глухая ночь, четыре часа до рассвета.

Мы еще не знали, что в 20.55 с борта флагманского линкора «Кавад» была передана кодовая фраза: «Начинайте восхождение на гору Хукарйи».

Приняв сигнал, конкордианские линкоры перенесли огонь в соответствии с плановыми таблицами. «Фраваши» на авианосцах спешно приготовились к работе по особо защищенным наземным целям. Конкордианское десантное соединение разделилось на отдельные эскадры, каждая из которых нацелилась на свой участок высадки.