Читать книгу "Бульдог. Хватка - Константин Калбазов"

– Первое орудие, пали!

Семеныч оторвался от прицела и, отойдя в сторону, дернул за шнур. Удар курка, искра, легкий дымок от воспламенившейся подсыпки, недолгое, секунда-две, шипение запальной трубки. И орудие сердито рявкнуло, откатившись назад, а затем мягко накатившись обратно по наклонной раме.

Наблюдающий в трубу за результатами стрельбы капитан без труда различил попадание в носовую часть. Бригантина не линейный корабль, в толстых бортах которого вязнут ядра, так что и не всегда определишь, попал ли снаряд или прошел мимо. Тут сразу видно, когда чугунная чушка проламывает толстую доску, разбрасывая при этом щепу и оставляя небольшую пробоину.

Казалось бы, мелочь. Но тем и страшен русский снаряд, что не такая уж это и мелочь. Проникнув за обшивку как обычное ядро, он не останавливается на достигнутом. После этого в дело вступает его начинка из пороха и чугунных картечин. Взрыв сам по себе несет дополнительные разрушения, разлетающиеся осколки выкашивают все живое, оказавшееся поблизости, а ведь еще может начаться и пожар.

В подтверждение изложенного из пробоины появился белый дымок, говорящий о произошедшем внутри взрыве. Порой запал не срабатывал, превращая снаряд в обычную болванку. Но на этот раз все было как надо. О чем красноречиво и говорил дым.

– Точно в правую скулу. Отличная работа, Алексей Васильевич, – не остался равнодушным капитан.

– Благодарю, Павел Иванович. Второе орудие, пали!

И этот снаряд не пропал даром, разве только угодил в левую скулу, с такой же легкостью проломив бортовую доску. Впрочем, чему тут удивляться. На русских заводах и фабриках уже двадцать лет как строжайше спрашивают за выпускаемую продукцию. А уж как требуют с оружейников, и вовсе лучше не вспоминать. Поэтому в точность этого выстрела было вложено больше сотни часов неустанного труда оружейников, инженеров и новаторов. Бочки слитого на учениях пота и килограммы вдыхаемой пороховой гари самих комендоров. Ну и немаловажно конечно же отсутствие существенного волнения в океане.

– Зажигательными, заряжай, – с сомнением глядя в подзорную трубу на оставленную много выше ватерлинии пробоину, скомандовал Ларин.

Вокруг орудий вновь суета. Открыть затвор, пробанить ствол, чтобы ни единой искорки. Бывали случаи, когда нерадивые канониры толкали в непробаненный ствол очередной заряд, и нередко подобное заканчивалось трагически. Только после обработки мокрым банником закладывается новый снаряд.

Из-за этих манипуляций скорострельность морских пушек немногим выше, чем у дульнозарядных полевых. Да и то скорострельность морской пушки выше только от того, что орудие само накатывается на борт, по наклонной раме. Пехотным же артиллеристам приходится накатывать свои орудия на огневую позицию вручную.

Но тем не менее заряжание с казны для корабля несомненный плюс, увеличивший скорострельность в разы. Таким же плюсом являются и новые лафеты, позволяющие производить наводку орудия в секторе в тридцать градусов. Поворот орудийной наклонной рамы дает еще шестьдесят градусов. В итоге девяносто градусов – по сорок пять влево и вправо. Что и говорить, русские корабли могли сильно удивить того, кто решит поиграть с ними по старинке.

Правда, справедливости ради нужно заметить, что при этом корабельная артиллерия существенно потеряла в калибре. Конечно, это компенсировалось за счет отказа от ядер и замены их на разрывные снаряды. Но, с одной стороны, примерно четверть из них не взрывалась. С другой – чтобы снаряд доставил существенные неприятности, он должен был попасть за бортовую обшивку или хотя бы на палубу. В бою же с линейными кораблями снаряды просто вязли в бортах, а силы разрывного заряда далеко не всегда хватало для того, чтобы разрушить дерево почти в метр толщиной.

Орудия выпустили все пять зажигательных снарядов, находившихся в приготовленном ящике. Три из них безошибочно нашли свою цель. Вот только решительно непонятно, каков эффект у этого обстрела. В довольно мощную подзорную трубу капитан наблюдал на палубе пиратской бригантины нездоровую суету. Но вот с чем ее связать, пока не знал.

Любое попадание, даже обычного ядра, редко когда бывает рядовым событием и непременно вызовет реакцию. Тут же сравнительно небольшой кораблик получил сразу четыре. И даже если сработал только один, осколочно-фугасный, все равно этого не так чтобы и мало.

– Что-то ничего не происходит, – опуская трубу и оборачиваясь к капитану, подытожил Ларин. – Павел Иванович, разрешите добавить фугасами. Ну или, на худой конец, еще разок пройтись зажигалками.

– Обождите, Алексей Васильевич. Его превосходительство генерал-майор Пригожин клятвенно меня заверял, что его снаряды дают осечек не больше, чем обычные осколочно-фугасные. Следуя этой логике, минимум два снаряда должны были разорваться. А этот греческий огонь – премерзостная штука, доложу я вам.

– А если пираты сообразили, как именно нужно тушить возгорание? Ведь не впервые мы используем греческий огонь на море.

– Не впервые, но и не так чтобы часто и повсеместно. После шведского инцидента европейские державы вообще вздыбились, настаивая на договоре о неприменении на флотах зажигательных снарядов. И потом, это ведь пираты, а не моряки регулярного флота.

– Так что делать-то будем, Павел Иванович? До них уже меньше двух кабельтовых.

– Но при этом они выстрелили только однажды. Подождем еще немного. В конце концов, вы ведь не сомневаетесь, что сделаете из них решето в два счета. С такими-то орлами.

– Не сомневаюсь.

– Вот и ладно. Кстати, можете закурить, коль скоро вам хочется себя чем-то занять, – предложил капитан.

При этом он повел вокруг рукой, недвусмысленно намекая на то, что они находятся в одном из трех мест, где было разрешено курение. Вторым была кают-компания. Для курения матросов было отведено место на носу судна.

– Дымит, ваше благородие! – едва не привстав на цыпочки и вытянув руку в сторону пиратского корабля, выкрикнул один из канониров.

Ларин вскинул трубу. Кой черт дымит. Да там уже наружу прорываются языки пламени. Бригантина начала отворачивать в сторону. Как видно, организованная встреча им явно не понравилась, и они спешили ретироваться. Ага. Как бы не так. Кто же вас так просто отпустит, глупенькие.

– Внимание! Приготовиться к развороту!..

Однако все последующие команды так и не успели слететь с уст капитана. Нет, он не поперхнулся и не превратился в соляной столп. Просто необходимость в командах отпала. Дело в том, что разворот бригантины вовсе не был управляемым, в чем он мог убедиться, вновь взглянув на палубу пирата через подзорную трубу. Штурвал был предоставлен самому себе, корабль же продолжал разворот, закладывая опасный крен.

Команда пыталась спустить на воду шлюпки, что при таком крене было просто нереально. Да и не хватит шлюпок на всех. Кто-то это уже осознал и в отчаянии бросился за борт, схватив первую попавшуюся под руки доску. Сквозь решетку грузового люка наружу начали вырываться языки пламени. Если Павел Иванович что-то понимал в устройстве корабля, а он понимал, пламя уже подбирается к крюйт-камере.