Читать книгу "Герои - моя слабость - Сьюзен Элизабет Филлипс"

Энни ненавидела книги, которые навязывала ей мать. Может, кому-то и нравятся Мелвилл, Пруст, Джойс и Толстой, но Энни предпочитала романы, в которых отважные героини настойчиво добивались своего, а не бросались под поезд.

Тео Харп провел пальцем по краю смартфона, задумчиво разглядывая ее импровизированный наряд мешочницы-побирушки: красную накидку, старый платок, поношенные коричневые замшевые ботинки. В расслабленной руке его поблескивал пистолет. Это казалось безумием, жестоким кошмаром. Пистолет… Странный наряд Харпа… Почему дом выглядел так, будто время повернуло вспять и отсчитало назад две сотни лет? И почему Тео однажды уже пытался ее убить?

«Он не просто расшалившийся подросток, Эллиотт. Все куда серьезнее, – сказала Мария мужу в то лето. – С твоим сыном что-то не так».

Теперь Энни поняла то, чего не понимала восемнадцать лет назад. Тео Харп был душевнобольным. Психопатом. Этим объяснялась его бесконечная ложь, манипуляции, жестокость… Грубые выходки, которые его отец Эллиотт пытался выдать за мальчишеское озорство, вовсе не были невинными шалостями.

Энни почувствовала, как внутренности скручиваются в тугой узел. Она терпеть не могла, когда ее пугали. Тео перебросил дуэльный пистолет из левой руки в правую.

– Не приходи сюда больше, Энни.

Харп снова одержал над ней верх, это ее особенно злило.

Глухой, замогильный стон, донесшийся невесть откуда, заставил ее вздрогнуть. Энни испуганно заозиралась:

– Что это?

Она вновь повернулась к Тео. Казалось, вопрос застиг его врасплох, однако он быстро нашелся:

– Дом старый, здесь гуляют сквозняки.

– На вой ветра в трубах не похоже.

– Тебя это не касается.

Он был прав. Дела Харпов ее больше не касались. Она направилась к двери, но не успела сделать и полудюжины шагов, как звук повторился. На этот раз стон прозвучал тише и еще более зловеще, чем в первый раз. Казалось, он донесся из глубины дома. Энни оглянулась на Тео. Тот нахмурился, плечи его напряженно застыли.

– Безумная жена на чердаке? – выдавила из себя Энни.

– Ветер, – с вызовом бросил Харп, будто предлагая его опровергнуть.

Она вцепилась в алую накидку матери, комкая мягкую шерсть.

– На твоем месте я оставила бы свет включенным.

С гордо поднятой головой она пересекла холл и скрылась в коридоре, но, дойдя до кухни, остановилась, сгорбилась и плотнее запахнула накидку. Из переполненного мусорного ведра в углу торчала коробка от замороженных вафель, пустой пакетик из-под крекеров и бутылка со следами кетчупа. Тео Харп и впрямь сумасшедший. И не забавный помешанный, который отпускает неудачные шутки, а опасный маньяк из тех, что складывают в подвале трупы штабелями. Выйдя из Харп-Хауса на ледяной ветер, Энни зябко втянула голову в плечи. Ее сотрясала дрожь. И не только от холода. От отчаяния.

Внезапно она выпрямилась. У Тео в руках был смартфон… Значит, здесь ловится сигнал. Может, удастся отсюда позвонить? Нашарив в кармане древний мобильник, переживший и динозавров, и кистеперых рыб, Энни нашла защищенное место возле заброшенной беседки и включила трубку. Не прошло и нескольких секунд, как телефон принял сигнал. Трясущимися руками Энни набрала номер так называемой городской ратуши.

Трубку взяла женщина, представившаяся Барбарой Роуз.

– Уилл Шоу вместе со своей семьей уехал с острова в прошлом месяце, – объяснила она. – За пару дней до того, как здесь появился Тео Харп. – У Энни упало сердце. – Молодежь здесь не задерживается, – продолжала Барбара. – Все уезжают. Последние несколько лет ловля омаров идет очень вяло.

По крайней мере теперь Энни поняла, почему Шоу не ответил на ее имейл. Она нервно облизнула губы.

– Я хотела спросить… Во сколько обойдется вызвать кого-нибудь, чтобы мне помогли? – Она вкратце описала, что случилось с машиной, и призналась, что понятия не имеет, как обращаться с печью и генератором.

– Я пришлю к вам своего мужа, как только тот вернется, – живо отозвалась Барбара. – Так у нас на острове заведено. Мы всегда помогаем друг другу. Он будет у вас самое позднее через час.

– Правда? Это… было бы замечательно. – Из конюшни донеслось тихое ржание. Энни это строение запомнилось светло-серым. Теперь его, как и беседку, перекрасили в темный, красновато-бурый цвет. Энни посмотрела в сторону дома.

– Все очень огорчились, узнав, что вашей матери не стало, – сказала Барбара. – Нам будет ее не хватать. Она приобщала наш остров к культуре, приглашала сюда знаменитостей. Мы сочувствуем вашей потере.

– Спасибо. – Вначале Энни подумала, что это игра света. Она моргнула, прищурилась, но пятно не исчезло. К окну над лестницей прильнуло чье-то бледное лицо.

– Сперва Букер пригонит вашу машину, а потом покажет вам, как запустить генератор и затопить печь. – Барбара немного помолчала. – Вы уже виделись с Тео Харпом?

Лицо исчезло так же быстро, как и появилось. Энни стояла слишком далеко, чтобы разглядеть черты, но Тео она узнала бы. Это был не он. Тогда кто же? Женщина? Ребенок? Безумная жена, которую Харп держит под замком?

– Только мельком. – Энни задержала взгляд на пустом окне. – Тео привез кого-то с собой?

– Нет, он приехал один. Возможно, вы не слышали… его жена умерла в прошлом году.

Так ли это? Энни поспешно отвела глаза от окна, пока воображение снова не завело ее в непроходимые дебри. Поблагодарив Барбару, она медленно побрела обратно в Мунрейкер-Коттедж.

Несмотря на холод, боль в груди и зловещее видение в окне Харп-Хауса, настроение у нее немного поднялось. Появилась надежда, что скоро удастся вернуть машину, а заодно решить проблему с отоплением и электричеством. Тогда можно будет всерьез заняться поисками неведомого наследства, оставленного Марией. В конце концов, коттедж не слишком велик. Обыскать его не составит труда.

Энни в который раз пожалела, что не может продать домик. Увы, когда дело касалось Марии и Эллиотта Харпа, неизменно возникали сложности. Она ненадолго остановилась передохнуть. Харп-Хаус построил дед Эллиотта в начале девятисотых годов, и позднее Эллиотт скупил окрестные земли, включая Мунрейкер-Коттедж. По какой-то неведомой причине Мария полюбила уединенный домик и во время развода потребовала, чтобы Эллиотт оставил коттедж ей. Поначалу тот отказался, но к моменту окончательного подписания документов о разводе бывшие супруги пришли к компромиссу. Коттедж переходил в собственность Марии при условии, что она будет проводить там каждый год шестьдесят дней подряд. В случае несоблюдения этого требования дом переходил во владение семейства Харп. Никаких отступлений от договора не допускалось. Если бы Мария покинула остров прежде установленного срока в шестьдесят дней, она не смогла бы вернуться назад и начать сначала.

Мать Энни была истинной горожанкой, и Эллиотт не сомневался, что сумел одержать над ней верх. Уехав с острова хотя бы на одну ночь во время оговоренных двух месяцев, она навсегда потеряла бы дом. Но, к разочарованию и досаде Харпа, Марию вполне устраивало условие соглашения. Она полюбила остров, хоть и не питала теплых чувств к Эллиотту. Не имея возможности навещать друзей, Мария приглашала их погостить. В ее доме находили приют как маститые художники, признанные писатели и знаменитые актеры, так и молодые таланты, нуждающиеся в поддержке. Они охотно пользовались гостеприимством хозяйки, предоставлявшей в полное их распоряжение студию при коттедже. Там можно было писать, сочинять, ваять, рисовать и заниматься творчеством сколько душе угодно. Мария уделяла своим богемным приятелям больше заботы и внимания, чем собственной дочери.