Читать книгу "Полмира - Джо Аберкромби"

– И куда нам теперь? – спросила она.

– В Скегенхаус.

Тут она застыла на месте с раскрытым ртом и чуть не попала под груженую телегу. Так далеко?! Да она в жизни дальше, чем на день пути, от Торлбю не уезжала!

– Хочешь, оставайся, – бросил отец Ярви через плечо. – Камни, как говорится, ждут.

Она сглотнула, потом бросилась догонять служителя:

– Я поеду, поеду!

– Ты столь же мудра, сколь и красива, Колючка Бату.

Двойной комплимент? Или двойное оскорбление? Скорее всего, второе. Их сапоги забухали по старым доскам причала, соленая вода билась в покрытые мхом сваи. А перед ними покачивался корабль, небольшой, но изящный. Нос и корму украшали крашенные белой краской голубки. Судя по висящим по обоим бортам щитам, корабль был готов к отплытию.

– Прямо сейчас отходим? – спросила она.

– Меня вызвал Верховный король.

– Верховный… король?..

И Колючка оглядела свою одежду – заскорузлую от тюремной грязи, с кровью, собственной и Эдвала, по рукавам.

– А можно я хотя бы переоденусь?

– Нам не до женских выкрутасов.

– Но от меня ж воняет!

– Бросим за борт, отмоешься.

– Правда, бросите?!

Служитель заломил бровь:

– А у тебя с чувством юмора, я гляжу, не ахти, да?

– Когда со Смертью лицом к лицу окажешься, как-то не до шуток… – пробормотала она.

– Чушь. Самое время шутить, когда Ей в глаза смотришь.

Это сказал пожилой широкоплечий дядька. Он как раз отвязывал носовой конец и забрасывал его на борт.

– Но ты не волнуйся. Матерь Море тебя снаружи и изнутри вымоет, и не один раз, пока до Скегенхауза доберемся.

А вот он воин – сразу видно, по тому, как стоит. И лицо у него, как у человека, который прошел через битвы и бури.

– Боги сочли, что левая рука мне без надобности.

И Ярви поднял сухую ладонь и покачал единственным пальцем.

– А взамен дали мне Ральфа.

И похлопал по широченному плечу старика.

– И хоть мы не всегда ладим, я доволен.

Ральф заломил кустистую бровь:

– Хошь, скажу, доволен ли я?

– Нет! – ласково ответил Ярви и перескочил на палубу. Колючке ничего не оставалось, кроме как пожать плечами и прыгнуть следом.

– Добро пожаловать на «Южный ветер».

Она огляделась, поморщилась и смачно плюнула за борт.

– Че-то я тут доброты мало ощущаю.

Еще бы. На скамьях за веслами сидели четыре десятка седых морских волков, и все они смотрели на нее и думали одно и то же: «Что здесь забыла эта девка?»

– Все тот же поганый расклад, – пробормотала она.

Отец Ярви покивал:

– Такова жизнь. Являясь на белый свет из чрева матери, мы совершаем ошибку, но шанса исправить ее, увы, не бывает.

– А можно вопрос задать?

– Сдается мне, что если я скажу нельзя, ты все равно задашь свой вопрос.

– Ну вы ж меня как открытую книгу читаете.

– Давай, спрашивай.

– Что я здесь делаю?

– Видишь ли, святые, мудрецы и хитроумнейшие из женщин столетиями задаются этим вопросом, но, увы, так и не могут сыскать на него ответ.

– Ты лучше Брюньольфа Молитвопряда на энтот предмет поспрашивай, – прокряхтел Ральф, как раз отпихивавшийся от причала древком копья. – Он тебе тут же навешает на уши лапши с кучей «что», «зачем» и «почему».

– Есть ли на свете человек, – пробормотал отец Ярви, хмуро поглядывая на далекий горизонт, словно ответы были написаны в тучах, – способный измерить глубину божественного промысла? Ты б еще спросила, куда ушли эльфы!

И они со стариком с ухмылкой переглянулись. Похоже, такие разговоры были им не в новинку.

– Так. Понятно, – отозвалась Колючка. – Ну а если так спросить: зачем ты привел меня на этот корабль?

– Ааа! – воскликнул Ярви, разворачиваясь к Ральфу. – А ты как думаешь, дружище? Почему я не пошел по легкому пути и не сокрушил ее камнями, а страшно рискнул, приведя на борт нашего суденышка опаснейшую из убийц?

Ральф свирепо почесал в бороде, не отпуская копья:

– Ума не приложу, Ярви, зачем ты это сделал…

А Ярви широко распахнул глаза и сообщил Колючке:

– Помилуй, если я даже левой руке не доверяю собственных мыслей, то с чего мне делиться ими с тобой? От тебя же воняет!

Колючка ухватилась за голову:

– Так, мне нужно присесть.

Ральф по-отечески похлопал ее по плечу:

– Очень хорошо тебя понимаю.

И пихнул ее на ближайшую скамью, да так сильно, что Колючка перелетела через нее и приземлилась на колени гребцу из следующего ряда.

– Вот твое весло.

Семья

– Ты опоздал.

А ведь Рин права. Отче Месяц широко улыбался с ночного неба, а дети-звездочки весело мерцали на его мантии, так что, когда Бранд сунулся в низкую дверцу, лачугу освещали лишь уголья из очага.

– Прости, сестренка.

Пригибаясь, он добрался до своей лавки и плюхнулся на нее с долгим стоном. Стащил с ноющих ног сапоги и, наслаждаясь теплом очага, пошевелил пальцами.

– Да вот же ж у Харпера все торф не кончался, рубили и рубили, а потом Старой Фен надо было пару полешек перетащить. А она ж их не сама колет, и топор у нее тупой был, тупей некуда, ну я его и наточил, а на обратном пути у Лемовой телеги ось поломалась, так мы ее с парнями вытаскивали…

– Вот они все и ездят на тебе, свесив ножки…

– Помогай людям, и когда-нибудь они помогут тебе – вот что я думаю.

– Ну разве что…

И Рин кивнула в сторону горшка, стоявшего среди углей.

– Вон твой ужин. Одни боги знают, как трудно было сдержаться и не съесть твою часть…

Он хлопнул ее по колену, наклоняясь за горшком.

– Ты просто чудо, сестренка…

Бранд помирал с голоду, но не набросился на еду сразу, а пробормотал благодарственную молитву Отче Тверди за хлеб насущный. Он очень хорошо помнил, каково жить без хлеба.

– А вкусно! – сказал он, заглотив кусок.

– А свежее еще вкуснее было!

– Да и сейчас тоже вкусно!

– Нет. Невкусно.

Он только плечами пожал и выскреб остатки. Жалко, что так мало…

– Теперь по-другому заживем – я же прошел испытания! Из похода все богатые вернутся!