Читать книгу "Прирожденные лжецы. Мы не можем жить без обмана - Иэн Лесли"

Маленькие обманы маленьких детей существуют для того, чтобы ребенок смог достичь самых простых целей. Такой обман очень быстро вызывает раскаяние. Ложь трехлетнего малыша инстинктивна и спонтанна; она почти бессистемна.

Примерно на пятом году жизни ситуация меняется.

В работе, проведенной исследователями из Университета Питсбурга, родителям и педагогам предложили ответить на вопрос, когда, по их мнению, дети начинают использовать хорошо продуманную ложь — то есть такую, при которой ребенок точно знает, что он обманывает. Ответы были самыми разными. Некоторые матери утверждали, что дети в возрасте пяти с половиной лет еще не способны на такого рода ложь (но при этом никто не стал отрицать, что они вполне могут обмануть и в этом возраста). Как бы там ни было, в основном опрошенные сошлись во мнении, что дети начинают обманывать чаще и делают это лучше примерно в четыре года.

То, что родители чувствуют интуитивно, психологи установили в ходе множества исследований: приблизительно в возрасте от трех с половиной до четырех с половиной лет дети начинают врать с большим энтузиазмом и становятся гораздо более опытными в этом плане. Будучи застигнутым в поисках шоколада, как это описывалось в примере выше, тот же ребенок начнет утверждать, что стоит на стуле для того, чтобы убрать на место коробку с хлопьями. Более того, эта версия хорошо закрепится в детской памяти, и маленький врунишка будет невозмутимо придерживаться ее в схожих случаях.

Виктория Талвар посвятила долгие годы своей профессиональной деятельности наблюдению за тем, как маленькие дети пытаются обманывать. Как ассистирующий профессор детской психологии (Университет Макгилла, Монреаль, Канада), она интересуется тем, когда и как дети вырабатывают в себе чувство хорошего и плохого, и особенно тем, как они учатся пользоваться обманом. Для того чтобы проверить пристрастие к обману, а также готовность ребенка действовать убедительно, она часто прибегала к широко распространенному эксперименту, известному как искушение сопротивления обману, или, менее формально, игра в подглядывание.

Этот эксперимент проводится следующим образом. После того как ребенок знакомится с исследователем и немного поиграет с ним (для установления контакта), ему предлагается игра на угадывание. Его усаживают лицом к стене, исследователь достает какую-нибудь игрушку и просит по звуку догадаться, что у него в руках. Если ребенок угадывает три раза подряд, он получает маленький приз. После простейших звуков (таких, как сирена полицейской машинки или «у-а» «говорящей» куклы) следует звук, трудный для угадывания. Чтобы сбить ребенка с толку, Талвар обычно доставала игрушку, которая не могла издавать никаких звуков, например плюшевого котенка, и при этом открывала музыкальную открытку, воспроизводящую какую-нибудь забавную мелодию. Естественно, ребенок на этом срезается.

И здесь начинается самое интересное. Перед тем как ребенок выскажет свое предположение, исследователь говорит, что ему нужно на минутку выйти из комнаты, прося при этом не подглядывать. Все дети неизменно находят это указание совершенно невыполнимым и, как только исследователь закрывает за собой дверь, оборачиваются, даже не подозревая о том, что их снимает скрытая камера. Когда исследователь возвращается, он специально издает как можно больше громких звуков, чтобы ребенок вовремя успел отвернуться обратно к стене. Конечно же при продолжении игры он с триумфом дает правильный ответ, после чего исследователь спрашивает, подглядывал ли он. Скажет ли ребенок правду или нет?

В большинстве случаев трехлетние малыши сознаются сразу же, в то время как старшие дети отрицают, что подглядывали. Шестилетние игроки используют эту ложь в 95 процентах случаев. Этот своеобразный Рубикон, пролегающий между третьим и пятым годами жизни, можно считать универсальным: похожая модель поведения наблюдалась у американских, английских, китайских и японских детей.

Что же случается с детьми в четырехлетнем возрасте? По словам Талвар, это именно то время, когда они понимают, что другого человека очень просто обмануть. Еще приближаясь к своему первому дню рождения, дети улавливают взаимосвязь между своим поведением и теми действиями, которые оно вызывает. Иногда эта взаимосвязь подтверждается, а иногда нет. Например, по результатам некоторых исследований, девятимесячные младенцы знают, что взрослые, скорее всего, дадут им тот предмет, на который они (младенцы) только что посмотрели и улыбнулись. Ребенок, начинающий ходить, может почувствовать преграду между своими желаниями (хочу пройти в тот угол) и реальной ситуацией (пройти туда мешает большой стул) — и он совершенно точно знает, каким именно возгласом сообщить об этом окружающим. Двухлетние начинают догадываться о том, что у их родителей есть свои чувства и что они, дети, своими действиями могут на эти чувства повлиять. К слову, потом они продолжают использовать эту очаровательную догадку до зрелых лет…

Но то, к чему дети не способны в свои первые годы, то, что им пока не под силу понять, — это конечно же разница между их собственными мыслями и мыслями других людей. Трехлетний ребенок может думать, что шоколад всегда хранится в буфете, но не может догадаться, что это лишь предубеждение, — иными словами, он не понимает, что окружающие могут иметь свою точку зрения на сей счет и положить шоколад в другое место. По мнению маленького ребенка, его собственные мысли аналогичны мыслям окружающих; именно поэтому малыши иногда подходят к родителям и пытаются детально обсудить какое-нибудь телешоу, о котором взрослые даже не слышали. Но примерно в три-четыре года ребенок понимает, что окружающие могут думать независимо от них.

В сказке про Белоснежку злая мачеха одурачивает героиню, прикинувшись безобидной старушкой. Принимая из ее рук наливное яблочко, Белоснежка подвергает себя смертельной опасности. С того момента, как девушка впускает мачеху в чужом обличье на порог, у нее складывается ложное представление о действительности — ведь она не знает, кто на самом деле эта милая бабушка. Причина такого поведения вполне понятна нам, но не трехлетнему ребенку. Мы знаем, что Белоснежке не известно то, что известно нам, взрослым, о коварстве мачехи, и это самая драматическая часть произведения. Тем не менее детям трех лет, как правило, не нравится эта сказка, даже если им нравятся другие истории, которые им читают вслух родители. Им непонятно, почему же Белоснежка разрешает этой коварной женщине войти в дом, когда известно, что она — переодетая мачеха. Они не могут догадаться, что Белоснежка была обманута, потому что пока не видят разницы между своими мыслями и мыслями других людей.

Ученые, занимающиеся психологией развития, используют более формальные методы для изучения человеческих возможностей, в том числе так называемый тест Салли — Энни, разработанный для выявления ошибочных представлений. (Для его проведения, как правило, используют двух кукол.) У Салли есть корзинка, а у Энни коробочка. Помимо корзинки у Салли также имеется небольшой мячик, который она для сохранности кладет в свою корзинку, перед тем как пойти на прогулку. Пока она гуляет, Энни достает мячик из корзинки и прячет в свою коробочку. Где же Салли станет искать его, когда вернется домой? Взрослые конечно же знают, что она прежде всего заглянет в корзинку. Пятилетние дети тоже догадываются об этом. Но вот трехлетний ребенок будет думать несколько иначе. Он укажет на коробочку Энни, в которой на самом деле находится мячик, и совершенно не подумает о том, что у Салли вполне может сложиться ложное представление о ситуации. Этот тест только подтверждает, что до тех пор, пока ребенок не поймет, что окружающие его люди думают независимо, у него и в мыслях не возникнет попробовать их провести. Ведь совершенно нет смысла лгать, когда все вокруг думают о том же, о чем и ты сам.