Читать книгу "Блондинка в Монпелье - Наталия Левитина"

Вчера вечером, когда мы ужинали в саду, завязался разговор на экономические темы. Было интересно сравнить жизнь в двух странах, узнать, кто сколько платит за жильё, за коммунальные услуги, ужасны ли налоги. Виржини подробно расписала свой бюджет, а потом поинтересовалась, сколько получает Кристина.

— Приблизительно… Триста пятьдесят евро, — подсчитала в уме приятельница.

— Это в неделю? Так мало?! — изумилась Виржини.

— Нет, что вы, в месяц!

…Поэтому Кристина в магазинах особо не буйствовала, вещи выбирала придирчиво. А я вовсю дербанила карточку, привязанную к банковскому счёту моей фирмы «Современные медтехнологии» и потому практически бездонную. Кристина купила два платья, я — целый ворох одежды для Натки. Но и себя, конечно, не обидела.

Улицу Фош украшала очаровательная Триумфальная арочка — копия той, что высится на площади Этуаль в Париже, только в два раза меньше. Мы миновали арку несколько раз, пока метались по магазинам, и рассмотрели её со всех сторон. В конце концов вернулись на Променад дю Пейру, купив по дороге половинку испанского арбуза.

Пикник на скамейке в прохладе под сенью деревьев был чудесен. Мы ковыряли сладкий арбуз пластмассовыми ножами и вилками. Морской бриз трепал наши волосы, холодил плечи. Огненный шар солнца перекатывался над кронами деревьев, сверкая сквозь листву короткими вспышками.

— Ты заметила, сколько старушек в дорогих магазинах? — спросила Кристина.

— Насколько я поняла, они тут главные покупательницы. Продавщицы танцуют вокруг них канкан, пока те выбирают маечки со стразами или мини-платья на бретельках. Ни в чём себе не отказывают.

— Почему-то молодёжи в бутиках не встретишь.

— Мне кажется, здесь, во Франции, молодёжь — самая бедная часть населения. А дамы элегантного возраста могут себе позволить одежду подороже. Наверное, у них пенсии, накопления, акции, страховки. Посмотри на мадам Ларок. Наша Виржини наверняка тоже постоянно пасётся в «дольче-габбана» и «версаче».

— У нас всё наоборот.

— А как выглядят эти французские бабули! Они меня поражают, — призналась я. — Издалека и не поймёшь, что перед тобой давно уже не девочка. И даже не тётенька.

— Вот-вот, смотри, — прошипела Кристина, кося глазами в сторону двух подобных экземпляров.

Я осторожно повернула голову вправо и увидела двух девушек. Нет, серьёзно, а как ещё назвать стройных мадемуазель на высоченных шпильках, в мини-юбках и открытых маечках? У одной был иссиня-чёрный «конский хвост» до талии, у другой — эффектное «каре». Плюс масса украшений — браслеты, кольца, серьги… И только на близком расстоянии становилось ясно — «девушкам» давно за семьдесят!

Барышни хохотали и переговаривались о чём-то, сияя белоснежными зубами. Лица у них были загорелыми и морщинистыми.

Они и нас одарили радостными улыбками:

— Бонжур! Бон аппети!

— Бонжур! Мерси, — лихо ответила я по-французски.

— Я сейчас сфоткаю их, — шепнула Кристина, шаря в сумке.

— Перестань, неудобно, — сказала я и помахала «девчатам» рукой.

Мы доковыряли арбуз, превратив его в полусферу, похожую на каску пехотинца, и выкинули в мусорку.

Глава 5

Безумная новость

И вот, перебирая воспоминания, словно хрустальные чётки, я мысленно добралась до четверга, до той границы, откуда начиналось полное забвение…

День стартовал прекрасно, как и все остальные, было солнечно и прохладно. Как говорится, ничто не предвещало. Я приготовилась с восторгом отдаться ещё одному волшебному дню, но никак не могла запретить себе думать о работе. Совершила ритуальный обзвон — Тане, секретарше Вике, главному бухгалтеру, в отдел продаж. Все удивлялись не тому, что я контролирую их даже из Франции, а почему не звоню каждые двадцать минут.

— Бьёшь себя по рукам? — догадалась Татьяна, совладелец компании.

— Елена Владимировна, вы что, телефон вчера в море утопили? — нервно спросила Вика. — Я жду-жду, а вы всё не звоните! Пожалуйста, у меня опять накопилась бездна вопросов. Спросить, как вы понимаете, не у кого. Потому что Татьяна Николаевна вообще ни в чём не разбирается! — сдавленно прошипела она…

В четыре часа я бросила арендованный «Ситроен» на одной из улочек с булыжной мостовой в районе площади Комедии — главной площади города, где перед Оперным театром красовался заросший зеленью фонтан Трёх граций. Прогулялась по центру, заполненному толпами весёлой молодёжи, не спеша добралась до площади Жана Жореса. Там, под большими навесами, шумели уличные кафе. Туристы и студенты в атмосфере всеобщей расслабленности и легкомыслия потягивали напитки и вели бесконечные беседы, в то время как между столиками ловко маневрировали официанты. На тротуаре стояли громоздкие чёрные доски-треноги, исписанные мелом, или изящные пюпитры с меню. Гул голосов и звяканье приборов, звон посуды и смех висели над площадью, словно густое марево.

Я сидела за столиком, наблюдала за бесконечным перемещением народа, а в голове, сцепившись зубчиками, работали шестерёнки: главный бухгалтер подбросила проблему. Ощущение праздничной беззаботности как рукой сняло…

Мы договорились с Наткой, что перекусим в кафе после занятий, а потом придумаем себе какое-нибудь развлечение.

Я издали увидела мою крошку — она шла в толпе друзей и, очевидно, являлась эпицентром их маленькой компании. Лица немок были обращены в сторону дочери, высокий бразилец шёл, склонившись к её плечу, и что-то рассказывал, а черноглазая венесуэлка держала Натку за руку.

Поднявшись из-за стола, я помахала ребятам, чтобы привлечь внимание дочери. Вскоре она попрощалась с одноклассниками и подошла ко мне.

— Ты сегодня обедала?

— О, да! Слопала сэндвич из багета.

— Где взяла?

— Купила!

— Да неужто? — удивилась я.

Бесконечные лотки и витрины с едой являлись неотъемлемым атрибутом пешеходных улиц города. Отрытые магазинчики под зелёными и красными балдахинами соблазняли прохожих бриошами, круассанами, пончиками, миндальными пирожными «macarons» всех цветов радуги и живописными сэндвичами из разрезанных багетов с начинкой из салата, ветчины, козьего сыра и так далее.

Но дочь если и делала поползновения в сторону соблазнительной уличной еды, то лишь мысленно. И дело было не только в желании сохранить фигуру…

Помню, как-то в Париже мы с ней решили перекусить на скорую руку между двумя экскурсиями. В районе метро Бланш, рядом со знаменитым кабаре «Мулен Руж», подстёгиваемые голодом, сгоряча заскочили в палатку, где смуглый араб жарил «les crêpes» — огромные блины диаметром в полметра. Нафаршировав, он сворачивал их треугольником.

— Jambon et fromage, s’il vous plaît, monsieur, — заказала Натка и тут же перевела мне: — Возьму с ветчиной и сыром.