Читать книгу "Похищение века - Марина Серова"

- Вы что же - и глухие дворы сами проверили?!

"Коллега" скромно пожал плечами, опустив глаза: как же, мол, иначе, раз взялся за дело - доводи до конца...

- Я привык к блеску юпитеров, это правда, но и темноты не боюсь, Танечка!

А я, пожалуй, пошла бы в разведку с этим баловнем славы!

- Мигель, так вы никому из гостиничного персонала не обмолвились о пропаже? Все-таки вы их расспрашивали... Они ничего не заподозрили?

- Обижаете, сударыня. Я был очень осторожен. Всем им я сказал, что это, по-видимому, приходила моя давняя знакомая, и я очень расстроен, что она разминулась с Хосе. И эти люди, разумеется, не задавали лишних вопросов. Только дежурная по этажу немного разволновалась и спросила, все ли в порядке. Но ее можно понять: если случается какая-нибудь неприятность - спрос с нее первой. Я ее успокоил.

Да уж, я думаю, вы умеете успокаивать женщин, "дон Марти"... Только если бы администрация "Астории" пронюхала, что в действительности произошло у вас в номере, - даже ваших талантов оказалось бы недостаточно!

- Танечка... - Мой клиент выпрямился в кресле. - Не сочтите меня нахалом, напоминающим даме о времени... Но, боюсь, нам пора покидать кабинет гостеприимного Федора Ильича. Скоро час ночи, и с минуты на минуту здешняя публика начнет расходиться с банкета. Мне страшно даже подумать, что будет, если они меня здесь "засекут": ведь они думают, что я уже вижу десятый сон у себя в отеле...

- Вы правы, Мигель. Извините, я вас замучила, а ведь вы с дороги...

- Не говорите так, прошу... - Он осторожно, кончиками длинных пальцев коснулся моей руки, лежащей на столе. - С вами я провел прекрасный вечер, несмотря ни на что. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло!

Мартинес легко поднялся с кресла, опять обогнул столик, за которым мы сидели, и, теперь уже смело взяв со стола мою конечность, совершил свой "рукоприкладный" ритуал. Только на этот раз он несколько затянулся настолько, что мне вдруг захотелось зарыться носом в его шевелюру...

Черт, это все армянский коньяк играет! Скорее на воздух...

- И потом, вы так уж сильно не спешите. Я намерен вас проводить, Танечка. На этот раз - даже если вы против - я не могу допустить, чтобы глубокой ночью вы добирались до дома одна.

- Боже мой, да я живу в двух шагах отсюда!

И к тому же, будучи детективом, я умею за себя постоять. Так что давайте лучше я вас провожу: так мне будет спокойнее, что дорогого гостя Тарасова не похитят вслед за его знаменитым плащом!

Он выпрямился и посмотрел на меня с каким-то даже удивлением:

- Таня, я согласен считать это шуткой, но на большее не рассчитывайте! Вы что же, серьезно считаете, что я не могу за себя постоять?! Я ж вам уже сказал, что не боюсь темноты. К вашему сведению, детектив, я весьма неплохой боксер. И вообще считаю, что артист должен уметь все.., неплохо. Так что идемте!

Мне еще сильнее захотелось пойти с ним в разведку. Желательно на все три ночи и три дня - до самой "Аиды"... Нет, конечно, виноват коньяк, что же еще!

Мигель помог мне облачиться в пальто (чуть дольше, чем требовалось, задержав руки на моих плечах), надел свое, которое, оказывается, тоже обреталось в директорском шкафу; и, только распахнув передо мной обе двери, щелкнул выключателем. Правильно сделал, хотя я тоже не боюсь темноты, но бывают особые случаи...

Перед закрытой дверью "предбанника" мой спутник сделал предупреждающий знак и прислушался. Кажется, разгоряченных банкетом служителей муз в коридоре не было.

- Пожалуйста, взгляните, Таня...

Я выглянула. Все было чисто, только вахтерша со своего места, заметив меня, помахала рукой:

- Идите, идите, никого!

Очевидно, старушка была в курсе, что нас в театре "нет".

Мы спортивным шагом преодолели свое коридорное крыло: с противоположной стороны слышался приближающийся шум голосов и ног.

Я кубарем скатилась по ступенькам к массивной входной двери - и услышала за спиной вкрадчивый голос испанца:

- Доброй вам ночи, до свидания. Вы помните, конечно, что меня здесь нет уже три часа?..

Спасибо, спасибо! Вот племянница меня разыскала, представляете? Троюродной сестры дочка...

Заболтались и совсем забыли о времени.

Я обернулась и ослепительной улыбкой подтвердила свои родственные чувства:

- Бежим, "дядюшка", а то коллеги заметут!

Оказавшись на улице, мы пробежали полквартала и только тогда, остановившись, расхохотались.

- Вы бесподобны, дон Марти! - искренне сказала я, цепляя его под руку. - Надеюсь, мне можно называть вас так, по-домашнему?

- Разумеется, Танечка, вы же моя племянница! В свою очередь надеюсь, что вы не откажетесь немного побыть моей родственницей, для конспирации? Хотя бы дальней...

Бог его знает, что он хотел сказать последней фразой. Я не стала уточнять.

Ночка была явно не для прогулок по городу.

Промозглый ветер не утих - напротив, к нему добавилась какая-то мерзкая изморось. И стало еще холоднее, чем днем.

Мне было жалко непокрытой головы моего спутника, терзаемой ветром, и я быстро потащила его по пустынной улице Горького, залитой разноцветными огнями фонарей, неоновых вывесок и витрин. Редкие машины проносились мимо нас, не обращая никакого внимания на мигающий желтый глаз светофора.

А Мартинес как будто и не замечал ни отвратной погоды, ни моей заботы о клиенте. Он глазел по сторонам.

- Не спешите, Таня, пожалуйста! Дайте мне посмотреть. Ведь это почти мой родной город, самые лучшие, самые светлые годы прошли здесь.

Боже мой! Я не был тут восемнадцать лет...

- Но, Мигель, вы простудитесь! - сопротивлялась я. - И не сможете петь в пятницу.

- Ерунда, Танечка, я буду петь в любом состоянии! У артиста не может быть причин, чтобы не выйти на сцену. Кроме смерти, конечно, но до этого, надеюсь, еще далеко. Ну хорошо, хорошо, подниму воротник! Нет, вы только подумайте: будто совсем другой город! Так все изменилось...

И все-таки я его узнаю.., да, узнаю! Вы тарасовская, Таня? Правда? Значит, мы с вами жили здесь в одно и то же время!

- Я тогда была еще совсем девчонкой.

Это прозвучало как невольный намек. Михаил Викторович сразу погрустнел:

- Да. Мы принадлежим к разным поколениям, это правда. - Он смотрел в сторону, будто разглядывал старинное здание, оставшееся в его памяти. - Но я как-то привык не думать о годах.

Этот бешеный ритм жизни... Бесконечные поездки, самолеты, теплоходы, отели; разные страны, города, люди. И - работа, работа, работа... Со всем этим ты как бы вне возраста: возраст - лишний груз, за борт его! А здесь, в Тарасове, я и подавно чувствую себя двадцатилетним мальчишкой. Наверное, это выглядит смешно, да?