Читать книгу "Raw поrно - Татьяна Недзвецкая"

Когда я впервые увидела Ядвигу, то спросила: кто, когда и где сделал ей такую куклу и почему Ядвига не слишком-то трепетно относится к своему столь филигранно исполненному двойнику (краска на левой щеке Коломбины была щедро содрана). Ядвига ответила, что кукла эта на сто с лишним лет старшее ее, к тому же она — очень редкая и дорогая. Судя по интонации голоса Ядвиги — смесь раздражения и снисходительности, — подобные вопросы задавали ей слишком часто, и это одинаковое любопытство посторонних Ядвиге порядком надоело. Но обижаться на меня Ядвига не стала: немного помолчав, с оттенком гордости она добавила, что плечи и голова Коломбины из настоящего бисквита. Хорошо это или плохо, я не знала, но издала понимающее: «У-у». Ядвига же, то ли обрадованная тем, что ей не пришлось объяснять, что есть такое этот самый «бисквит», толп по другим причинам, вдруг оживилась и, не выпуская куклу из рук, придвинулась ко мне ближе и шепотом заговорщицы сообщила, что щеку свою Коломбина ободрала во время страстного свидания с Пьеро. И тут Коломбина вдруг ожила: повернула голову в сторону Ядвиги и, дробно раскрывая свой маленький ротик, зло сказала: «Навозница! Разносчица сплетен, падкая к чужим интимным тайнам». Для меня это было очень неожиданно и, признаться, жутковато: я почувствовала, как неприятные мурашки, пускай торопливо (всего каких-то несколько секунд), но пробежали по моей спине. Заметив мое оцепенение, Ядвига спрятала куклу за спину и, глядя мне прямо в глаза, не дрогнув ни единым мускулом лица, таким же противным голосом сказала: «Она верит в обманки, стало быть, не все напрасно!» Неприятное мое удивление медленно сменилось догадкой о том, что Ядвига — чревовещательница. Я растерянно улыбнулась. Ядвига была более чем довольна своей выходкой. Она заботливо усадила Коломбину на диван. И сказала, что удивление, которое я только что пережила — ничто в сравнении с не торопящимся ее покинуть собственным удивлением. Подумать только, какая нелепая путаница: спустя полтора века лицо и телосложение живого человека копирует лицо и телосложение куклы. Не глупый ли это сон? Нет: полюбуйтесь — вот оно, нахальное доказательство, убеждающее своей непоколебимой правотой: застывшее в гримасе личико Коломбины с немигающими глазками из пресс-папье.

Прибавьте к этому вышеупомянутый дар чревовещания Ядвиги, и сам собой напрашивается нелепый вывод, что смысл Ядвигиной жизни заключается в том, чтобы быть ногами, руками и (самое главное и самое противное) голосом Коломбины.

Способность к этому голосу была обнаружена Ядвигой в достаточно раннем возрасте. В первом классе Ядвига симпатизировала некому Коле. И однажды, едва ли не вопреки собственной воле, но благодаря сильному желанию помочь, вдруг взяла да и подсказала ему, горемыке, стоявшему у доски и постыдно краснеющему от своего незнания, правильный ответ. Учительница (престарелая и отечная сука с толстенными линзами уродливых очков) по этому поводу устроила скандал. Она громко стучала указкой по столу, разбрызгивая слюну и срываясь на визг, долго кричала. Старания ее были безуспешны. Ответа на вопрос, кто издал эти пресловутые звуки, она так и не добилась. Растерянные дети сами пребывали в недоумении и даже соседка Ядвиги по парте, Ирочка — ябеда над ябедами, безуспешно вертела своей лопоухой башкой, с досадой кусала нижнюю губу, но ничего не могла понять.

Для Ядвиги этот самый первый раз послужил не только хорошим наглядным пособием полезности ее дара, но и уроком на будущее, что лучше о своих способностях помалкивать — эвон, сколько шума может быть из-за нескольких звуков, порожденных нераскрытым ртом.

В остальном Ядвига была вполне заурядной — не красавица и не уродина, не умная, но и не тупая, она скромно работала редактором в одном крупном издательстве. Денег ей там платили мало, но Ядвига недостаток этот неплохо компенсировала — особенности ее психологии без труда позволяли ей давать себя потрахать за деньги. Она шаталась по всем модным (да и не модным тоже) клубам. Она любила проводить там время. Ей в отличие от меня нравилась вся эта тупая и бездушная обстановка. Там она была своей в доску. Она оценивала тряпки на девицах. И она в отличие от многих туда пришедших — улыбалась. При не очень хорошей своей репутации, многим она была и так известна. С незнакомыми, но понравившимися сходилась легко и просто. По одной и той же весьма незатейливой, но безотказной схеме. По крайней мере я за все время общения сбоев каких-либо не наблюдала. Она улыбалась, ей улыбались. У нее спрашивали имя, она отвечала. Если это был клуб, то она всегда вытаскивала человека оттуда, шла с ним в какое-нибудь кафе, где в более спокойной обстановке общалась, создавая о себе весьма приятное мнение. Оставляла телефон и все — никакой скоропалительной близости. На следующий день — свидание, а после него — секс. Уже во время прелюдии Ядвига просила определенную сумму, и эта ее просьба ни для кого не была шоком. Ядвигу не особенно заботило, продолжится это знакомство либо прервется.

У нее было несколько постоянных полуклиентов-полулюбовников, которые звонили ей в случае острой половой надобности. Она им никогда не отказывала, те, в свою очередь, были благодарны, что та, с удовольствием и выдумкой удовлетворяла их ртом, жопой, пиздой и никогда не беспокоила расспросами и не лезла в их частную жизнь. Я всегда удивлялась Ядвигиным способностям без труда и без обид напрямик решать вопрос секса и денег одновременно.

В этом я ей завидовала. Заявляла напрямик:

— Как же так получается? Я вся такая расчудесная, а хожу нетраханая. Мозоли на подушечках пальцев зудят от мастурбации. Хожу я с пустым кошельком, в ту пору как ты, Ядвига, что в сравнении со мной — замухрышка, постоянный срываешь куш.

Ядвига, выслушав мои жалобы, честные давала мне советы. Но когда я начинала ими пользоваться, у меня ни черта хорошего не получалось. Все было ужасно! Я жаловалась Ядвиге, обвиняла в том, что она чего-то мне не объяснила. Ядвига поначалу меня успокаивала, заверяла, что ничего, такое бывает. Первые блины — всегда комками. Мне просто непривычна данная модель поведения, но когда-нибудь я обязательно перестану подсознательно ожидать отказа, и тогда у меня все — получится. Проходило время, но ситуация не менялась. Ядвига, сетовала, что я, вероятно, выбираю не тех — кого надо, но после неоднократных проверок на одних и тех же типах, что мы поочередно снимали в клубах, она на меня махнула рукой. Заявила, что я — клинический случай, не подлежащий выздоровлению, что я — проклятая, заколдованная и тому подобное. Увидев навернувшиеся на мои глаза слезы, обняла и попыталась успокоить:

— Не стоит плакать, дорогуша. У каждого свое Ватерлоу. Свой пунктик. У меня, например, — Коломбина.

Итак, в тот, оказавшийся в отражении последующих событий роковым для меня, вечер, я прислушалась к совету Ядвиги — Коломбины встретиться с Виктором.

Перед сном я извелась. Не могла заснуть, думала о том, как бы отменить назначенное свидание. С каждой наступающей минутой мне становилось ясно, что ни черта хорошего из задуманного случиться — не может. Я хотела позвонить и честно все рассказать Виктору. Набрала его номер, но в последний момент повесила трубку. Не хватило мужества, так как по переписке и разговору, уловив наклонности его характера, я знала, что на эту мою весть в ответ услышу какую-нибудь гадость, и от этого нестабильное мое настроение испортится надолго, Наконец, я подумала, что завтра скорей всего поступлю, как простая трусишка, то есть просто не приду на свидание, а если он будет звонить, то не отвечу. Успокоившись этой мыслью, я заснула.