Читать книгу "Сыновья волка - Барбара Майклз"

– Не понимаю, почему твой отец никогда не упоминал о тебе.

– Уверяю тебя, дорогая кузина, это совсем не удивительно. Мой отец недоволен обоими своими сыновьями и предпочитает считать, что я не существую. Но пусть это тебя не беспокоит. Меня совершенно не удручает его отношение. Он разрешает мне иметь мои книги, мое фортепьяно, карандаши для рисования. Чего еще можно желать? А теперь, когда вы здесь, я предвижу много часов приятного общения.

– Да... Но ты сказал – оба сына?

Джулиан рассмеялся мелодичным смехом:

– Бедная Харриет! Два таких кузена на твою голову! Да, брат Фрэнсис – грубая копия моего отца, в то время как я – его блеклая копия. У него есть воля, но он груб и бессердечен. Сейчас он в Эдинбурге. Изучает медицину, самую безобразную из всех наук. Отец хотел, чтобы старший сын стал наследником и джентльменом, но натуру Фрэнсиса привлекает все грубое и необузданное. И он упрям – если примет решение, ничто не убедит изменить его.

– Я всегда восхищалась врачами, – сказала я, – мне кажется, это самое высокое предназначение – залечивать раны, умерять боль...

– Как красиво ты выражаешься! Впрочем, кто я такой, чтобы судить ближнего, да еще своего брата?

Он снова улыбнулся, и я с трудом сдержалась, чтобы не обнять его.

* * *

7 мая

Сегодня мистер Вольфсон пригласил меня к себе. Он указал мне на стул и сразу перешел к делу:

– Вы находите жизнь здесь скучной, кузина Харриет? Разумеется, так и есть. Молодая женщина вашего ума – нет, кузина, не надо возражать и принимать такой недовольный вид. От другого мужчины это, может быть, был бы лицемерный комплимент, но я не вижу причин, почему леди не могут воспользоваться своим умом, дарованным им Богом. Ум, правильно использованный, только добавляет очарования женщине.

Блеск его ослепительной улыбки и взгляд синих глаз были так убедительны, что я согласилась бы в этот момент даже с тем, что у меня две головы, если бы он утверждал подобное. И под влиянием обстоятельств я подтвердила его предположения насчет скуки. Он кивнул с удовлетворением.

– Вы сказали мне как-то, что вы не наездница. Я знаю вас слишком хорошо, чтобы понимать, что ничего не делать целый день для вас утомительно.

– Я могу вышить вам бисером пару ночных туфель, – сказала я дерзко, – с анютиными глазками или веточкой резеды.

Откинув голову, он громко расхохотался:

– Я не это имел в виду. Вышивка, рисование, музыка – это занятие для пустоголовых молодых людей.

Глаза его вдруг стали мрачными и далекими, я почти читала его мысли. Он думал о своем сыне, моем кузене, Джулиане.

– Вы кое-что можете для меня сделать, Харриет. Если захотите. Я предлагаю это, частично чтобы занять вас, и частично потому, что нуждаюсь в вашей помощи.

– Разумеется, – сказала я, горя желанием угодить, – вы были так добры к нам...

– Не более, чем вы того заслуживаете. – Он опустил глаза, длинные пальцы задумчиво играли с подставкой для перьев. – По правде говоря, меньше, чем вы заслуживаете, Харриет, я плохой опекун, грешник, если говорить правду. Я солгал адвокатам вашей бабушки по поводу одной вещи. В этом доме нет ни одной леди, даже компаньонки. Вы заметили это сразу, я уверен. Почему вы не пришли ко мне с жалобой?

Сначала я не знала, что ему ответить. Он бросил на меня взгляд из-под ресниц, и я увидела, что, хотя его рот принял скорбное выражение, глаза его смеялись.

– Я заметила, – сказала я холодно, – и уже написала верховному судье Англии об этом обстоятельстве. Дорогой кузен Джон, после всего, после того, как вы проявили необыкновенную доброту...

– Мне не нравится имя Джон, – прервал он, – мои друзья, когда мы встречаемся, называют меня Вольф.[2]

– О боже, мне это совсем не нравится.

– Ну зовите меня как угодно, лишь бы дружески и неформально. Вы меня снова заставляете почувствовать себя молодым, Харриет. Если я не даю вам достаточно отцовской любви, мы можем решить вопрос о вашей дуэнье, компаньонке.

– Что касается этой проблемы, – быстро ответила я, – то она давно устарела, в наши дни и в нашем возрасте. Я считаю себя в какой-то степени дуэньей Ады.

– Вы поставили точку. – Оп выглядел довольным. – Видите ли, после того, как моя дорогая жена умерла, я не мог выносить присутствия другой женщины в доме. Уильям ведет хозяйство достаточно хорошо, и у нас полно горничных, кухарок и прочих слуг. И все равно иногда я думаю, что нам не хватает женской руки. Не могли бы вы, моя дорогая, взять на себя обязанности моей дочери? Я был бы счастлив, если бы вы носили ключи от дома.

– Я буду польщена, – пробормотала я, – но у меня нет никакого опыта...

– Не думаю, что здесь потребуется много опыта. Любая хорошо воспитанная молодая леди знает, что это такое. От нее требуется лишь приказать. Уильям станет вашим посредником, и вам не придется даже совать ваш изящно выточенный носик на кухню. Но если вместо меня он станет спрашивать у вас распоряжений, это избавит меня от второстепенных и прибавит времени для других, не менее утомительных дел. Вы можете недоумевать, почему я не сделал такое предложение Аде. Она – милое дитя, и я горжусь ею. Но она как мотылек, у нее не хватит выдержки для такой работы.

– Вы правы. Но она еще научится... И должна научиться.

– Не обязательно, – его взгляд встретился с моим, глаза выражали серьезность и доброту, – моя дорогая девочка, я знаю о завещании вашей бабушки. Это было так похоже на нее, и я нахожу это безнравственным. Но мы должны считаться с фактами. Ада удачно выйдет замуж – так что ей никогда не придется самой вести хозяйство. Она, скорее всего, предложит вам вести хозяйство у нее, пока вы не встретите человека, способного оцепить вашу красоту, хотя и без наследства.

Никто еще никогда не разговаривал со мной подобным образом (признаться, сравнивать мне особенно было не с кем, бабушка отмахивалась от возможных претендентов, как от назойливых вредных сорняков, стоило им поднять голову). Я знаю, что мои щеки пылали, я даже чувствовала, как от них идет жар. Мои глаза опустились перед его пронзительным взглядом, и я потеряла дар речи. Мистер Вольфсон расценил это как сомнение.

– Такие мужчины есть. Но так как знатоки гораздо реже встречаются, чем глупцы, вам придется жить некоторое время с Адой, после того как она выйдет замуж. И тогда вам захочется вести ее дом хорошо, чтобы ее не обманывали слуги.

Я засмеялась, забыв о смущении. Так легко было представить, как Аду дурачит какая-нибудь толстая кухарка или мрачный управляющий.

– Вы правы, кузен. Я счастлива усвоить уроки сейчас.

Он сразу же позвал дворецкого и объяснил план действий. Завтра я начну привыкать к повой роли под руководством Уильяма.