Читать книгу "Алмазная колесница - Борис Акунин"

— Я тебе остановлю! У меня срочное дело в Москве!

Рыбников мягко взял Лидину за локоть, успокаивающе начал:

— Сударыня, ну в самом деле. Конечно, катастрофияужасная, но единственное, чем мы можем помочь, — это поскореепротелеграфировать с ближайшей…

— Ах, ну вас всех! — крикнула Гликерия Романовна.

Метнулась к стоп-крану и рванула ручку.

Все, кто находился в коридоре, кубарем полетели на пол.Поезд, подпрыгнув, мерзко заскрежетал по рельсам. Со всех сторон доносились войи визг — пассажиры решили, что и их поезд угодил в крушение.

Первым опомнился чернявый, не упавший, а лишь стукнувшийсяголовой о косяк двери.

С криком «Убью, мерррзавка!» он налетел на оглушённуюпадением истеричку и схватил её за горло.

Судя по огонькам, вспыхнувшим в глазах ВасилияАлександровича, он отчасти разделял кровожадное намерение чернявого господина.Однако во взгляде, который штабс-капитан бросил на удушаемую ГликериюРомановну, была не только ярость, но и, пожалуй, изумление.

Вздохнув, Рыбников схватил несдержанного брюнета за воротники отшвырнул в сторону.

Слог четвёртый

в котором вольный стрелоквыходит на охоту

Аппарат зазвонил в половине второго ночи. Ещё не снявтрубку, Эраст Петрович махнул камердинеру, просунувшему в дверь свою стриженуюбашку, чтоб подавал одеваться. Телефонировать в такой час могли только изуправления и непременно по какому-нибудь чрезвычайному делу.

Слушая голос, взволнованно рокотавший в рожке, Фандорин всёбольше хмурил чёрные брови. Переменил руку, чтобы Маса просунул её в рукавнакрахмаленной рубашки. Покачал головой на штиблеты — камердинер понял и принёссапоги.

Телефонировавшему Эраст Петрович не задал ни одного вопроса,сказал лишь:

— Хорошо, Леонтий Карлович, сейчас буду.

Уже одетый, на секунду остановился перед зеркалом. Причесалчёрные с проседью (про такие говорят «перец с солью») волосы, прошёлся особойщёточкой по совершенно белым вискам и аккуратным усикам, в которых ещё не былони единого серебряного волоска. Поморщился, проведя рукой по щеке, но бритьсябыло некогда.

Вышел из квартиры.

Японец уже сидел в авто, держа в руке дорожный саквояж.

Самое ценное в фандоринском камердинере было даже не то, чтоон всё делал быстро и точно, а то, что умел обходиться без лишних разговоров.Собственно, господин и слуга пока вообще не обменялись ни единым словом. Повыбору обуви Маса догадался, что предстоит дальняя поездка, — вот иснарядился соответствующим образом.

Двухцилиндровый «олдсмобиль», взревев мощнейшимдвадцатисильным мотором, с рёвом вынесся с Садовой, где квартировал Фандорин, иминуту спустя уже скользил по Чернышевскому мосту. С серого, неубедительногоночного неба сочился вялый дождик, мостовая блестела от луж. Замечательныенебрызгающие шины фирмы «Геркулес» скользили по асфальту, словно по чёрномульду.

Ещё через две минуты авто затормозило у дома номер 7 поКоломенской улице, где располагалось Санкт-Петербургское Жандармско-полицейскоеуправление железных дорог.

Фандорин взбежал по ступенькам, кивнув взявшему под козырёкчасовому. Камердинер же остался сидеть в «олдсмобиле», да ещё демонстративноотвернулся.

С самого начала вооружённого конфликта между двумя империямиМаса, являвшийся японцем по рождению, но российским подданным по паспорту,заявил, что будет соблюдать нейтралитет, и скрупулёзно придерживался этогоправила. Подвигами героических защитников Порт-Артура не восхищался, но нерадовался и победам японского оружия. Главное же — принципиально не переступалпорога военных учреждений, что по временам доставляло и ему, и его господинуизрядные неудобства.

Нравственные страдания камердинера усугублялись ещё и тем,что после нескольких арестов по подозрению в шпионаже пришлось камуфлироватьсвою национальность. Фандорин выхлопотал для своего слуги временный паспорт наимя китайского уроженца, так что теперь Маса, выходя из дому, был вынужденнадевать парик с длинной косой и, согласно документу, звался невозможным именем«Лянчан Шанхоевич Чаюневин». От всех этих испытаний камердинер утратил аппетит,осунулся и даже перестал разбивать сердца горничным и белошвейкам, у которых вдовоенное время пользовался головокружительным успехом.

Времена были тяжёлые не только для фальшивого ЛянчанаШанхоевича, но и для его господина.

Когда японские миноносцы без предупреждения атаковалиПорт-Артурскую эскадру, Фандорин находился на противоположном краю света, вголландской Вест-Индии, где проводил увлекательнейшие изыскания из областиподводной навигации.

Вначале Эраст Петрович не желал иметь ничего общего свойной, в которой участвовали две дорогие его сердцу страны, но по мере того,как перевес все более склонялся на сторону Японии, Фандорин постепенноутрачивал интерес и к влагостойким свойствам алюминия, и даже к поискам галеона«Сан-Фелипе», затонувшего с грузом золота в 1708 году от Рождества Христова всеми милях к зюйд-зюйд-весту от острова Аруба. В тот самый день, когдафандоринская субмарина наконец царапнула алюминиевым брюхом по торчащему из днаобломку испанской грот-мачты, пришло известие о гибели броненосца«Петропавловск» вместе с главнокомандующим адмиралом Макаровым и всем экипажем.

Наутро, доверив подъем золотых слитков компаньонам, ЭрастПетрович отбыл на родину.

Прибыв в Санкт-Петербург, обратился к давнему, ещё поТретьему отделению, сослуживцу, ныне состоявшему на ответственнейшей должности,и предложил свои услуги: известно, что специалистов по Японии катастрофическимало, а Эраст Петрович в своё время прожил в Стране Восходящего Солнца не одингод.

Старый знакомец визиту Фандорина очень обрадовался, однакосказал, что желал бы использовать Эраста Петровича на ином поприще.