Читать книгу "Гоморра - Роберто Савьяно"

— Мои внуки никогда не опустятся до грабежа, даже если будут безработными… — И спросила взволнованно: — Он чему-то научился, этот мальчик? Ведь хоть чему-то должен был…

Отец Мауро опустил глаза. Он уже переоделся и стоял в спортивном костюме. Он не ответил и даже не посмотрел на женщину, только пробормотал, разглядывая свои кроссовки:

— Здесь можно научиться только одному: умирать.

— Что вы сказали, святой отец?

— Ничего, синьора.

Но не все еще лежат в могилах. Не все увязли в болоте постоянных неудач. Пока что. Есть и успешные фабрики. Им удается конкурировать с китайской рабочей силой за счет сотрудничества с крупными домами моды. Скорость и качество. Высочайшее качество. Монополия на красоту и совершенство до сих пор принадлежит им. Made in Italy создается здесь. Кайвано, Сант-Антимо, Арцано и весь кампанийский Лас-Вегас. «Лицо Италии» представляет собой обтянутый тканью череп провинции Неаполь. Дома моды не решаются переводить все производство на восток. Фабрики ютятся под лестницами, на первых этажах типовых домиков. В лачугах на окраинах пригородов. Люди кроят и сшивают кожу, делают обувь, сидя друг за другом. Перед твоими глазами спина коллеги, а в твою спину упирается взглядом сосед сзади. Работник текстильной промышленности трудится около десяти часов в день и зарабатывает от пятисот до девятисот евро в месяц. Сверхурочная работа обычно хорошо оплачивается. Вплоть до пятнадцати евро сверх обычной таксы за час работы. Чаще всего фирма нанимает не более десяти человек. На этажерке в комнате, где шьют, возвышается радиоприемник или телевизор. Радио включают ради музыки, иногда кто-то напевает. Но если работы много, все молчат, и слышно только, как стучат иглы.

Больше половины сотрудников на таких предприятиях — женщины. Мастера своего дела, они уже родились за швейной машиной. Если верить документам, то никаких фабрик здесь нет и трудящихся на них людей тоже. Их официальное признание привело бы к росту цен, обвалу рынка и перемещению качественного производства за пределы Италии. Местные предприниматели знают всё об этих тонкостях. Конфликтов между наемными рабочими и хозяевами на таких фабриках обычно не бывает. Классовая ненависть теряет здесь свою остроту. Начальник зачастую сам из бывших работников, он трудится столько же, сколько и остальные, сидя вместе с ними в одной комнате, на одной скамье. Когда он допускает ошибку, то занимает деньги и сам расплачивается с долгами. Власть его патерналистского типа. Шум и крик поднимаются по любому поводу, будь то лишний выходной или прибавка в несколько центов. Нет контракта, нет и бюрократии. Все решается лично. Так устанавливаются границы уступок и обязанностей, которые напоминают, скорее, о правах и компетентности. Семья хозяина живет над швейными цехами. Женщины, работающие на таких фабриках, нередко оставляют детей под присмотром хозяйских дочерей, которые заменяют нянек, или матерей, которые заменяют бабушек. Дети работниц и хозяев растут вместе. Все живут одной общей жизнью, что воплощает собой идеальную постфордистскую модель горизонтального уровня отношений: совместные обеды служащих и начальников, вовлечение их в частную жизнь друг друга, развитие чувства принадлежности к одной общности.

На таких фабриках не найдешь человека, сидящего сложа руки. Здесь умеют работать и умеют получать за это гроши. Но одно без другого невозможно. Чтобы получить то, что тебе необходимо, надо работать, и работать как можно лучше, не давая ни малейшего повода для увольнения. Никакой страховочной сетки, обеспечивающей безопасность, нет. Надо бороться за свои права, отпуск, выходные. Права ты выбиваешь сам. Выходной вымаливаешь. И жаловаться здесь не на что. Все идет так, как и должно. Есть человек, есть умение делать свое дело, есть швейная машина и есть зарплата. Точное количество нелегальных работников в этих краях неизвестно. Впрочем, и легальных тоже, вынужденных расписываться каждый месяц в получении зарплаты и указывать сумму, которую никогда не получают.

Сянь принимал участие в торгах. Мы вошли в здание начальной школы, в один из классов, где не было ни учеников, ни учителей. На стенах висели огромные листы бумаги с написанным на них алфавитом. В классе собралось человек двадцать представителей разных фирм. Сянь оказался единственным иностранцем. Он поздоровался лишь с двумя из присутствующих, причем довольно сдержанно. В школьный двор заехала машина. Вошли трое. Двое мужчин и одна женщина. На ней была кожаная юбка и лакированные туфли на высоких каблуках. Все встали в знак приветствия. Вновь прибывшие заняли свои места, и торги начались. Один из двух мужчин начертил на доске три вертикальных линии. Потом начал писать под диктовку женщины. Первая колонка: «800».

Количество одежды, которое надо произвести. Женщина перечислила типы тканей и обозначила требуемое качество продукции. Предприниматель из Сант-Антимо подошел к окну, повернувшись ко всем спиной, и озвучил свое предложение по стоимости и срокам:

— Сорок евро за вещь и два месяца.

На доске записали: «800/40/2».

Лица остальных участников казались спокойными. Предложение не выходило за грани возможного, что всем явно понравилось. Но заказчиков оно не устроило. Торги продолжились.

Торги, проводимые итальянскими брендами в этих краях, довольно странные. Никто не проигрывает и никто не выигрывает тендер. Смысл игры заключается в участии или неучастии. Кто-нибудь бросается в борьбу со своим предложением, называя приемлемые для себя сроки и цену. Но даже если его условия и примут, единственным победителем он все равно не будет. Он дает стартовый толчок, и остальные могут попытаться последовать за ним. Если ведущих торги посредников устраивает цена, предприниматели решают, стоит ли вступать в игру; в случае согласия их обеспечивают сырьем. Тканями. Они поступают прямо в неаполитанский порт, и оттуда каждый сам их забирает. Но лишь один из них получит деньги за сделанную работу — тот, кто первым предоставит наиболее качественно сшитую одежду. Соперничающие же предприниматели не обязаны возвращать материалы, но они не получат ни цента компенсации. Дома моды вполне могут пожертвовать тканями — невелика потеря по сравнению с тем, сколько они на этом заработают. Если предприниматель уже не в первый раз оставляет заказчиков без товара и просто пользуется бесплатным сырьем, то его исключают из списка участников. Торги гарантируют посредникам высокий темп производства за счет конкуренции: если кто-то попытается тянуть время, то его место тотчас же займет другой. Высокая мода не терпит отсрочек.

К радости сидящей за столом женщины, еще один из присутствующих поднял руку. Элегантный, хорошо одетый мужчина.

— Двадцать евро и двадцать пять дней.

В конце концов приняли это последнее предложение. Еще девять человек из двадцати записались за ним в очередь. Сянь не стал рисковать. Он бы не смог обеспечить нужное соотношение скорости и качества за такой короткий срок и с таким небольшим бюджетом. По окончании торгов женщина записала имена предпринимателей, адреса фабрик, номера телефонов. Победитель пригласил всех к себе домой на обед. Его фабрика располагалась на первом этаже, на втором жил он сам с женой, а на третьем — сын. Он с гордостью сообщил: