Читать книгу "Страсть в жемчугах - Рене Бернард"

Она возилась с задвижкой, ничего не видя от застилавших глаза слез. Наконец ей повезло, и задвижка поддалась. Элинор захотелось радостно закричать при виде полоски серого неба и узкого переулка. Казалось, что холодивший щеки воздух обещал убежище, и девушке даже не приходило в голову, что переулок вовсе не спасал ее. Не приходило в голову до тех пор, пока Перринг, оказавшийся у нее за спиной, не потащил ее к поджидавшей у тротуара карете.

– Вы ведь не хотите устроить сцену на улице?! – рыкнул он ей прямо в ухо. – Вы ведь порядочная девушка, мисс Бекетт. Так что давайте больше не будем создавать проблем. Согласны?

Элинор затихла, изумившись тому, что этот монстр знал ее слишком хорошо, – ему даже было известно, что она ужасно не любила привлекать к себе внимание и ничего на свете так не хотела, как быть порядочной девушкой.

Но затем последовал новый взрыв возмущения, и она закричала:

– Нет! Нет! Нет! – Элинор отбивалась, а потом вдруг подогнула ноги, отказываясь идти.

Мистер Перринг что-то проворчал в досаде и, подхватив ее на руки, понес к карете.

Элинор снова начала кричать, и собственный безумный крик напугал ее еще больше. Потому что мисс Элинор Бекетт была не из тех женщин, которые теряют разум, сталкиваясь с насильниками.

Увы, она проиграла эту схватку.

День выдался пронзительно холодный, но Джозайя не обращал на это внимания и наслаждался суетой торговых улиц. С тех пор как открыл свою тайну Роуэну, он беспокоился и тревожился больше обычного, словно высказанная вслух проблема стала более реальной.

«О черт!.. Ведь сегодня я не более слепой, чем вчера! А на проклятом холсте до сих пор нет ни одного толкового мазка!..» – мысленно восклицал Джозайя. И это был самый настоящий страх.

Мысль о детской мазне на холсте и игре в художника заставила Джозайю вздрогнуть. Гордость вынуждала его долго готовиться к своему последнему творению, но не просто к творению, а к лучшему из всего, что он создал, к итогу многих лет, к картине, которая бросит вызов богам и даст ему окончательную гарантию того, что он не напрасно растратил жизнь в погоне за красотой.

Он слишком многим пожертвовал, чтобы иметь возможность оттачивать свои таланты и найти свой собственный путь. Он мятежно отказывался изучать великих мастеров за границей, упрямо веря, что только англичанин может научить его рисовать именно так, как он желал, даже если это означало, что придется торчать в Девоншире.

Не сказать, что в то время его решение не было мотивировано пустым кошельком, однако же…

Пронзительный крик привлек внимание Джозайи, и он повернулся на этот вопль. Молодая женщина так отчаянно отбивалась, что даже он в своем тумане не мог не заметить вспышку белых нижних юбок. А какой-то мужчина тащил ее по переулку. И было ясно: эта леди предпочла бы оказаться в другом месте.

Джозайя не колебался. Он мгновенно оценил ситуацию.

«Женщина в беде. Останови негодяя», – сказал он себе. И бросился вперед; при этом гнев с каждым шагом закипал в нем все сильнее.

«Как вы смеете так обращаться с ней?! Она не животное, а я не из тех, кто закрывает глаза на подобные мерзости!» – вертелось у него в голове, но произносить все это было некогда.

– Сэр, это не ваша забота… – Негодяй попытался отогнать его объяснениями, но Джозайя не дал ему закончить и нанес быстрый сильный удар.

Джозайя ориентировался на голос мужчины, и, к счастью, удар его достиг цели. Он тут же отступил, инстинктивно принимая боксерскую стойку. Тренировки с Радерфордом мгновенно вспомнились, и Джозайя убрал кулаки из поля зрения противника, создавая элемент неожиданности, чтобы нанести новый удар, если понадобится.

– Отпустите ее!

Но незнакомец уже это сделал. Боль и шок оказали магическое действие, и он, оставив в покое женщину, закрыл лицо руками.

– Мерзавец, ты мне нос сломал, – прогнусавил грубиян.

– В самом деле? – Джозайя улыбнулся, словно они обменялись любезностями. – Извините. Я думал, вы предпочтете сломанный нос разбитой коленной чашечке. Это было моей первой мыслью – хотелось понадежнее вывести вас из строя, но я боялся, что леди запачкает юбки.

– Сумасшедший! Вы ее знаете?

– Нет. А вы? – Улыбка Джозайи исчезла; при одном взгляде на бледное лицо перепуганной жертвы желание снова ударить мерзавца стало почти неодолимым. – Идите, сэр. И позаботьтесь о том, чтобы следующая женщина, которой вы коснетесь, дала вам позволение сделать это.

– Негодяй! – крикнул мужчина. И тут же зашагал к своей карете.

Только сейчас Джозайя увидел, что карета была совсем рядом. Значит, леди едва не оказалась во власти напавшего на нее негодяя.

– Вы… ударили его. – Это было скорее утверждение, чем обвинение.

Джозайя повернулся к ней – и Лондон изменился. Потому что больше не стало серого; в мире тумана и летучих теней, преследовавших его, она, эта женщина, была цветом, то есть тем, к чему стремились все его чувства, – была музой красоты, бросавшей вызов науке и логике.

Волосы у нее цвета яркой меди – необычайно густые, они вились, как бы закручиваясь в штопор. Девушка моргала, отгоняя слезы, а Джозайя, глядя на нее, понимал, что нашел вдохновение, ускользавшее от него так долго. О, она была вспышкой колорита, который его гипнотизировал. А ее огромные глаза того оттенка зеленого, который трудно описать, приводили его в восторг.

– Да, мисс. Я решил, что благоразумнее ударить первым, а потом извиниться, если понадобится. – Джозайя прилагал усилия, чтобы голос звучал ровно; он сознавал, что леди могла умчаться, как перепуганный эльф, от любого резкого движения или звука. Казалось, она вся вибрировала – это была запоздалая реакция на то, что ее чуть не похитили, и он меньше всего хотел ее напугать. – Этот человек – ваш знакомый?

Она покачала головой, потом с трудом проговорила:

– Он сказал, что… его сестра… постоянная клиентка. Но я никогда… не видела его в магазине. Я никогда… его не встречала.

– Это не важно. – Джозайя смотрел на нее и изумлялся. Неужели такое удивительное создание существовало в Лондоне посреди суровой зимы? Неужели ему посчастливилось снова увидеть красоту? – Теперь вы в безопасности, мисс.

Она кивнула, потом покачала головой.

– Но я не… Мне нужно возвращаться. Мадам Клермон… О Господи!

– Позвольте проводить вас.

Он подал ей руку и повел по переулку. На ходу же считал шаги, чтобы суметь найти это место, если понадобится. Такой подсчет стал его новой привычкой – Джозайя на тяжком опыте узнал, что не всегда мог разглядеть ориентиры, чтобы найти дорогу. Вскоре он понял, что девушка выскочила из задней двери магазина дамского платья на углу.

Волосы девушки разметались по спине и по плечам, и она, остановившись у ступенек, подняла руку, пытаясь привести их в порядок.