Читать книгу "Пропавшие без вести - Юрий Козловский"

Быстро покончив с официальной частью, полковник усадил Николая за компьютер, дал флэшку и сказал:

— Сиди, знакомься с материалами. Когда откроешь, сбрось информацию на жесткий диск и закрой своим паролем. Времени у тебя — сколько понадобится. Но когда закончишь, смотри, чтобы от зубов отскакивало. Я проверю. Ты занимайся тут, а я пошел. Дел у меня выше крыши. Столовая на первом этаже, спросишь — покажут.

Полковник ушел, а новоиспеченный майор включил компьютер и вставил в него флэшку. Но, прежде чем открыть ее, пробежался по программам. На его удивление, компьютер оказался девственно-чист. Не было в нем никакого мусора, даже вездесущих пасьянсов. Тогда Николай вошел в Сеть и был приятно удивлен. Такого скоростного Интернета ему еще не приходилось встречать. Он быстро просмотрел новостную ленту и, вспомнив, что надо работать, с сожалением вышел из Сети.

На флэшке оказалось больше трехсот стандартных страниц текста. Представив, сколько у него уйдет времени, чтобы прочитать все это, Николай тяжело вздохнул. А ведь надо было не только прочитать, но и запомнить. А самое главное — осмыслить.

Текст оказался разбит на разделы, и первый из них был датирован тысяча восемьсот семьдесят девятым годом. Удивленно хмыкнув, Николай щелкнул мышкой, и на мониторе открылся первый документ. Кто-то заботливо убрал все «яти» и привел текст в удобочитаемый вид.

«Его Благородию исправнику Слуцкого уезда Минской губернии Ивану Федоровичу Корбуту от станового пристава Гатальского.

Довожу до сведения Вашего благородия, что не далее чем позавчера, третьего апреля одна тысяча восемьсот семьдесят девятого года, в селе Малые Сливы произошел случай, о котором я обязан Вам сообщить, дабы выполнить свой долг с усердием, положенным полицейскому чину. Вчера к вечеру ко мне приехал сотский из села Малые Сливы Григорий Пархимович и сообщил, что днем у них таинственно пропал кузнец Казимир Киселев. Сотский говорил такое, во что никак невозможно было поверить, но когда я понюхал его, он оказался трезв. К тому же Пархимович известен как справный мужик и пользуется доверием у младших полицейских чинов.

Так как под рукой не оказалось ни одного полицейского урядника, я лично сел с сотским в телегу и отправился в Малые Сливы, чтобы на месте во всем разобраться.

По дороге указанный сотский Пархимович довел до меня подробности происшествия. По его словам, с утра Киселев вместе с сыном Васькой, семнадцати лет от роду, работали в кузне, что стоит на околице Малых Слив, вдали от остальных домов. Сколько было времени, когда его приперло, Васька точно не знает, потому что отродясь часов не имел. Он вышел за кузню, чтобы справить малую нужду, а когда вернулся, отца в кузне не было, зато стоял запах, как после грозы, но грозы в тот день тоже никакой не было, а светило солнце. Васька подумал, что отец куда-то вышел, и выглянул из кузни посмотреть на дорогу, но вокруг никого не было, дорога пустая в обе стороны, а вокруг ничего, где можно спрятаться. С того часа Киселев не появился, и Васька, испугавшись за отца, побежал сообщить сотскому. Пархимович заподозрил, что дело нечисто, и поехал в уезд.

Приехавши в Малые Сливы уже в темноте, я не стал устраивать разыскания, отложив их на утро. А утром, взяв Ваську и Григория Пархимовича, пошли в указанную кузню. Сотский с вечера догадался закрыть кузню на замок, и любопытные не смогли порушить место происшествия, только изрядно натоптали вокруг кузни, но с этим сотский не мог ничего сделать. Виновных в том я не мог сыскать и наказать, потому что никто не хотел признаваться.

Когда открыли кузню, запах еще сохранялся, только не просто как после грозы, а было что-то еще, какой-то запах, но точно сказать не могу, потому что запах незнакомый и я не знаю ему названия. Это показалось мне странным, потому что после грозы запах так долго не держится. Действуя по инструкции, я в присутствии указанных Васьки Киселева и Григория Пархимовича произвел полный осмотр помещения кузни и нашел на полу следующие предметы:

1. Железную пряжку от ремня.

2. Двенадцать медных пуговиц.

3. Нож без рукоятки.

4. Два пятиалтынных, один гривенник, один пятак и шесть копеек по копейке, всего пятьдесят одна копейка. Больше ничего интересного я не нашел.

В железной пряжке Васька признал пряжку, которую кузнец Киселев собственноручно сделал к своему ремню. Пуговицы, по его словам, были похожи на оные с одежды кузнеца. Нож Киселев тоже собственноручно выковал и всегда носил на поясе в кожаных ножнах. Только почему-то на нем не нашлось костяной ручки. А насчет пятидесяти одной копейки, то, по словам Васьки, раньше деньги на полу в кузне никогда не валялись, потому как был его отец не тот человек, чтобы ими раскидываться. По моему предположению, эти деньги могли быть выронены из кармана пропавшего кузнеца.

С самой пропажи и до сего времени пропавший кузнец Киселев нигде не появлялся, никто его не видел, и посему, сочтя происшествие достойным внимания Вашего благородия, отправляю Вам это донесение.

К сему с выражением глубочайшего почтения становой пристав отделения полиции Слуцкого уезда Минской губернии Гатальский.

5 апреля 1879 года по Р.Х.».

Николай щелкнул мышкой, выводя на монитор следующий текст, и подумал — эк, хватили! В какую старину занесло! Тут своих пропавших сосчитать не успевают, а они какого-то кузнеца, исчезнувшего в позапрошлом веке, вздумали искать! Но не зря ведь Сигизмундов подсунул этот документ. Наверняка с подачи доктора.

Времени до обеда оставалось еще вагон, и Лесовой углубился в чтение следующего раздела.

«3 февраля 1919 г.

Начальнику уездной Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем товарищу Гельфанду от командира Красногвардейского отряда по охране Дома предварительного заключения.

Довожу до вашего сведения, что вчера во вверенном под мою охрану учреждении произошел таинственный случай, которому я не могу дать никакого объяснения.

По причине большого количества ежедневно прибывающих арестованных, камеры в учреждении сильно переполнены, и исправить положение не может даже ежедневное исполнение приговоров, каковое лишь отчасти облегчает нагрузку. Так, в камере номер восемнадцать к моменту происшествия, подробности которого привожу ниже, находились сорок четыре арестованных на восемь лежачих мест. Решетки на окнах, часовые вдоль наружной стены и два конвоира в коридоре исключают любую попытку побега. Кроме того, находящееся в камере буржуазное и поповское отребье находится в состоянии, исключающем любую попытку побега, потому что передвигаются с трудом. Потому я называю случай таинственным.

Проходя мимо восемнадцатой камеры, внутренний караульный почувствовал доносившийся оттуда запах. Пахло, как после грозы, и еще примешивался какой-то запах, но какой именно, караульный затрудняется сказать. Заглянув в глазок, он обнаружил, что камера пуста. Караульный немедленно вызвал начальника смены и меня, мы вместе вошли в камеру, но не обнаружили там ни одного арестованного ни на нарах, ни под нарами. Запах все еще сохранялся, но мне не удалось определить, что примешивалось к запаху грозовых разрядов. От пропавших арестованных на полу остались только множество металлических пуговиц и других металлических предметов, в том числе два ножа, неизвестно кем пронесенных в камеру, но почему-то одни клинки, без рукояток.