Читать книгу "За чертой - Карен Трэвисс"

— Но он последний из воинов с'наатат, хоть и безрассудный и неосторожный. Они нас спасли.

До прибытия «Фетиды» Местин вполне терпимо относилась к людям. Еще до ее рождения маленькая колония получила разрешение жить здесь, и жители показали себя миролюбивыми, безвредными существами. Любопытное сообщество, которое прославляет нечто, именуемое Богом. Их мягкость сослужила Местин плохую службу, она оказалась совершенно не готова к прибытию людей с «Фетиды», безжалостных, жадных, вооруженных.

Они принесут нам новую войну, подумала Местин. В конце концов, все люди — гефес, пожиратели падали. Арасу Сан Июссану они, может, и не кажутся столь отталкивающими. Но он уже стал слишком похожим на них, чтобы оставаться объективным.

— Я поговорю с ними прямо сейчас. — Местин отбросила назад дрен и зашагала во Временный город. Невиан спешила за ней.

Арас не выглядел раскаивающимся. Он сидел на скамье, вырубленной прямо в стене. От него не пахло какими-то определенными эмоциями. Руки на коленях. Местин не знала, осталось ли что-то в этом мире, что могло бы еще напугать его. Возможно, он с нетерпением ожидал конца, потому что прожил в одиночестве слишком долго. А Местин не сомневалась, что именно это его и ждет: Чайяс наверняка убьет его. Так или иначе.

Невиан оказалась права. Он — последний из воинов с'наатат и, будь он героем войны или же нет, неразрешимый вопрос — как изолировать симбионта — умрет вместе с ним. Все к лучшему. И для женщины гефес это было бы самое милосердное решение…

Арас посмотрел на Местин снизу вверх и ничего не сказал. Он все молчал и молчал, пока она не развернулась и не ушла. А о чем его спрашивать? Зачем он совершил подобное безумие? Это не имеет значения. Вес'хар интересу ют результаты, а не намерения. Побуждения — оправдание для людей, уловка, ложь. Но Местин не могла вообразить, что заставило вес'хар, который всю жизнь заботился о нераспространении с'наатата, так охотно вручить его чужачке.

У порога «камеры» Шан Франкленд Местин поколебалась. Она чувствовала запах, но не знала гефес настолько хорошо, чтобы по этому запаху определить чувства Франк-ленд.

Гефес изменилась. Местин видела ее, когда та спасалась от своих соплеменников, и в тот раз она поразила Местин: она была выше и агрессивнее колонистов, но в ее человеческой природе никто бы не усомнился — очень взволнованная, смущенная женщина. Она не подходила под описание Араса, а сейчас казалась невозмутимой и целеустремленной и сидела, небрежно прислонившись к стене, но когда Местин вошла, медленно встала и сунула руки в карманы. Длинные черные волосы стянуты на затылке грубым коричневым шнуром. Ни следа испуга на спокойном лице.

— Мне никогда не доводилось бывать в камере без двери, — проговорила Шан.

— Вы помните меня, Шан Чайл?

— Местин. Да. А та — ваша дочь? Девушка, которая привела нас сюда?

— Невиан? Да.

— Где Арас? Он в порядке?

— Ему не причинили вреда.

— Что его ждет?

— А вас не волнует, что ждет вас саму?

Шан сделала какое-то быстрое движение плечами. Местин видела этот жест у Араса.

— У вас есть я. Зачем тогда вам он?

— Он сделал глупость. Вы — другое дело.

— О чем вы?

— Вы можете принести пользу. И вы это знаете. Потому вам и разрешили остаться.

— Как вы узнали про меня?

— Мы следим за переговорами «Актеона» и вашей планеты. А о вас много говорят. Правда ли, что с'наатат в вашем обществе даст вам высокий статус и благосостояние?

— Вам прекрасно известно, что у капитана «Актеона» приказ взять меня под стражу как биологическую угрозу. По-вашему, похоже на высокий статус?

Местин все еще не понимала, боится Шан или нет. Она пробовала неотрывно смотреть в серые глаза чужачки: по-видимому, так можно узнать, в каком состоянии находится человек. Но в глазах Шан Местин видела только пустые черные зрачки, которые ничего ей не говорили.

— Вы даже не пытались скрыться от нас.

— А где мне скрываться? И что бы вы сделали с колонистами, если бы я вздумала бежать?

Местин оставила свои попытки понять Шан и повернулась к выходу. Через несколько дней с этим придется разбираться Чайяс.

— Эй, а что, собственно, происходит сейчас? — раздался у нее за спиной голос Шан.

Местин обернулась.

— Понятия не имею. И, как мне думается, никто не имеет. У нас нет преступности, поэтому мы не знаем, как наказывать. И никогда на нашей памяти нам не встречались зараженные с'наататом инопланетяне.

Повисла пауза.

— Ну, кажется, я знаю, чем все закончилось в прошлый раз, — сказала Шан.

— Вы, наверное, больше меня знаете о том, что Арас сделал с Мджатом.

— Слушайте, это же еще не вошло у него в привычку! Отпустите его.

Похоже, единственное, что волнует гефес, это судьба Араса. Такое стремление защитить мужчину даже тронуло сердце Местин. Но она решила прекратить спор, подозревая, что ее подбивают на какую-то сделку.

— Вас покормили, так? У вас есть все необходимое? Шан странно ухмыльнулась. Неудивительно, что юссисси опасаются людей. Местин заметила в углу ее сумку — бесформенное нечто из темно-синей ткани, которое надевается на плечи и очень походит на вещь вес'хар. Невиан не ошиблась. Кажется, все вещи Шан — в той сумке. Весьма скромно для жадных гефес.

— Я всегда путешествую при полном снаряжении. — Шан перестала моргать. Ее глаза невероятно раздражали Местин — бледные и прозрачные. — У меня есть все, что мне нужно.

Местин ответила на ее взгляд, и на какое-то мгновение ей показалось, что она поняла то, что сказала ей гефес.

* * *

Арасу снова снился сон — огонь, ненависть, острая и злая скорбь. Не его. И это даже не унаследованная от жертв Мджата память, потому что воспоминания исенджи приходили наяву. Нет, этот сон — реальное событие из жизни его тюремщиков, которое ему несложно подтвердить, потому что он — одно из действующих лиц. Другой огонь, другие чувства…

Вес'хар не видели снов и не спали подолгу. Но когда Арас дремал, измененный геном подсовывал ему яркие картины: иногда — почти человеческое лицо земной обезьяны, иногда — закрытую дверь. А иной раз — ало-золотое пламя. И вместе с этими образами приходило чужое чувство — гнев, от которого горло сводит судорогой.

На этот раз он смотрел сквозь искаженные языки пламени, как сквозь поток горячего воздуха или чистую воду на мелководье, а огонь наступал на него и дугой перекрывал поле зрения. Пламя не жгло, но от первобытного ужаса едва не отнимались ноги… Арас проснулся.

Он прислонился к гладкой стене одной из комнат в доме Чайяс во Ф'наре. Местин привезла его сюда ждать решения старшего матриарха. Образы и ощущения все еще пылали в голове и горле. Сильнее всего был гнев.