Читать книгу "Похоть - Шарлотта Физерстоун"

Проклятый с рождения, Тейн всегда сетовал на свою участь. И все же в моменты, подобные этому, он осознавал, что быть пожираемым похотью — настоящий подарок судьбы по сравнению с вечным желанием обладать тем, что есть у остальных, или неустанным стремлением приобретать все больше. Похоть, по крайней мере, можно было утолить.

— Она была соблазнительно-округлой, с сочными формами, — поведал Эйвери со зловещей ухмылкой, вспоминая девицу, которую он украл из деревни. Множество щедрых наслаждений содержались в этом лакомом кусочке! Я поделился бы ею, но она предпочла быть с жадностью поглощенной кем-то сведущим в наслаждении, а не в зависти.

И он засмеялся, дразня Киана.

Тейн заставил своего коня встать между ними.

— Довольно. Между нами не должно быть разногласий. Мы оказались здесь ради наших душ, ради выживания нашего двора. Сейчас не до мелочной зависти и насмешек.

Киан бросил на него злобный взгляд, открыл было рот, чтобы возразить, но Тейн резко оборвал брата-близнеца:

— Мы не можем больше ждать. Мы должны найти — и овладеть — нашими добродетелями. Так что направь свои великолепные таланты на соблазнение, а не на колкости и обидные выпады.

— Чувствую, что действительно пора. Мы провели шесть месяцев в волшебном королевстве, это означает, что почти три смертных года прошло с тех пор, как мы видели воплощенные добродетели, — сообщил Ринион, носитель греха гордыни. — Значит, они уже совсем выросли. И к настоящему времени находятся в подходящем для соблазнения возрасте. Нет, я согласен с Тейном. Время пришло. Как сказал Ниалл, мы больше не можем ждать. Проклятие должно быть разрушено. К тому же нельзя исключать вероятность того, что наши враги из Благого Двора тоже могут искать их, иметь на них виды. Нам нужно добраться до них первыми.

Тейн почувствовал, как тело свело мучительной судорогой при звуке женских голосов, которые проплыли над ними, лаская его кожу. Сидевшая у него внутри похоть тут же настороженно подняла голову, заставляя кровь закипать. Взгляд Тейна остановился на проходящих мимо четырех молодых женщинах, одетых в украшенные богатой вышивкой шелковые платья. Тейн тотчас понял, кем были эти четверо. Девушки из семейства Леннокс. Их добродетели.

Он без труда определил, какая именно добродетель была предназначена ему. Целомудрие — Честити. Олицетворение противоположности его греха притягивало Тейна, словно джин — пьяницу. Воплощенную невинность можно было как следует рассмотреть сейчас, когда она проходила мимо, совершенно не ощущая присутствия Тейна и других принцев в этом лесу, совсем рядом с тропинкой.

Тейна поразило то, что добродетель может быть двойственной. Думая о встрече с Честити Леннокс, он ожидал увидеть девицу с чопорно поджатыми губами и хрупким, костлявым телом. Но Честити не была чересчур хрупкой, да и ее черты не отличались строгостью. Ее лицо казалось воздушным, прямо-таки эфирным, сияющим целомудрием, но ее тело… Тейн окинул жадным взглядом сочные, соблазнительные формы Честити и почувствовал, как его собственное тело реагирует типично мужским образом. Ее фигура была отнюдь не целомудренной. Ее формы приглашали к самым распущенным из фантазий, самым развратным из всех наслаждений. Стоило представить, что именно он и его грех могли бы сделать с этим сладостным телом, как Тейн покрылся потом под шелковым жабо и украшенными вышивкой жилетом и камзолом.

Честити Леннокс, осознал Тейн, должна стать восхитительной наградой. Он сгорал от нетерпения, желая коснуться ее, почувствовать ее в своих объятиях. Он не мог дождаться момента, когда сможет овладеть ею.

Тейн отбросил желания, которые настойчиво нашептывал его грех. Похоть была самостоятельной сущностью, жившей внутри его тела. Осознанной потребностью, которая при возбуждении становилась все более жаждущей и настойчивой. Потребностью, которая всегда желала секса и наслаждения. Дремавший у него внутри грех могло пробудить все, что угодно, — хорошенькое личико, пышная грудь или призывная улыбка. Черт возьми, кажется, даже дуновения сильного ветра было достаточно, чтобы дать выход сидевшему в нем греху.

Множество раз Тейну удавалось подчинять себе грех — отчасти. Но, как темный мужчина-фея, Тейн обладал естественной склонностью к удовольствиям плоти. Что, разумеется, приходилось весьма кстати для похоти. Греха, который крайне редко оставался неудовлетворенным и сгорающим от нетерпения.

Но сейчас Тейн был именно таким. И все же осознавал, что не может позволить греху управлять собой. Пока не может.

Случалось, что грех брал верх настолько, что Тейн не находил в себе сил, чтобы остановить его влияние. Выходя на первый план, похоть становилась мощным созданием, которое мешало Тейну так, словно и в самом деле жило обособленно, почти как отдельное существо. Обычно похоть тихо сидела внутри его. Тейн знал о присутствии греха только по мыслям и желаниям. Но стоило его неблагой крови закипеть от страстной потребности, как похоть стремительно вырывалась на волю, и ничто, совершенно ничто не могло остановить ее. Воспоминания о былом распутстве замелькали в сознании Тейна. Что ж, теперь придется довольствоваться этими воспоминаниями. Похоти придется научиться питаться ими, пока Тейн не добьется непорочной Честити.

— Это они, — пробормотал Эйвери, облизав губы, которые были неприлично эротичными для мужчины, а тем более для феи. — И один лакомый кусочек лучше другого, — промурлыкал он, пожирая всех четверых плотоядным взглядом. — Только представьте их при нашем дворе, окруженных всеми видами порочной роскоши! Какими сокровищами они будут! Я испытаю огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие, когда продемонстрирую им, каким может быть истинное чувственное блаженство.

Похоть начала закипать внутри Тейна, заставляя все тело содрогаться. Грех заставлял обижаться на Эйвери и его гедонизм, на то, что его так занимали раздумья, каково это было бы — вкусить прелестей Честити. Эйвери был безнадежным обжорой, вечно неудовлетворенным, вечно жаждущим, вечно нуждавшимся в большем. Тейн знал, что Честити наверняка стала бы самой манящей, самой желанной утехой для Эйвери и его греха.

— Скажите-ка, а кто это, с зелеными глазами? — с явной завистью спросил Киан.

Тейн решил не обращать внимания на своего брата-близнеца, попытавшись взять под контроль непокорные мысли. Но стоило посмотреть на черные радужные оболочки глаз Эйвери, которые теперь были окаймлены фиолетовым, на его расширившиеся от неудержимого желания при взгляде на Честити зрачки, как с губ скорее порывисто, чем сдержанно сорвалось:

— Братья, я оставляю вас вашим добродетелям.

Мановением руки Тейн заставил завесу чар феи пасть.

Он пустил коня вперед и резко остановился рядом с сестрами Леннокс.

— Доброе утро, леди, — сказал Тейн, отчаянно сопротивляясь настойчивому желанию схватить Честити и усадить ее к себе на колени. Он не мог похитить ее. Только не в том случае, если хотел разрушить проклятие. Честити должна прийти к Неблагому Двору добровольно. Она должна отдать себя и свою душу Тейну по собственному желанию, он не может забрать все это силой. Тело Честити должно стать подарком Тейну, поэтому необходимо ждать, пока он не получит это бесценное подношение.