Читать книгу "Гардарика - Елена Чудинова"

— Русалки… Не золотого ли цвету у них волосы, — негромко и задумчиво проговорил князь Эдвард. — Но что с тобой?! Ты бледен как снег, rex Влэдимэр!

— Пустое, Эдвард Эдмундович! Я утомлен немного… — больше всего мне хотелось упасть тяжелой головой на холку коня, я усилием воли не давал себе клониться вперед…

— Спешимся, rex! Тебе надобен отдых!

Голос князя Эдварда донесся до меня как будто издалека. Словно мутная пелена закрыла белый свет от моих глаз, и я почувствовал, что поводья выскальзывают из моих рук.

…

Сквозь дрему мне слышался колокольный перезвон: звучный, многоголосый, казалось, он шел отовсюду… Золотой звон, золотой солнечный свет… Свет падал мне в лицо, струясь через окно широкими радостными лучами. «Звонят к утрене», — подумал я.

Какой золотой звон…

…Когда я проснулся был уже день.

Стыдно так долго спать! Но так не хочется поднимать голову от подушки… До чего странные снились мне сны!

Не хочется вставать… А все-таки что-то в снах этих привиделось неспроста… Князь Глеб действительно замышляет против меня злое…

Все же пора подниматься, почему меня не будил никто до сих пор?

Но увы мне! Окончательно открыв глаза, я понял, что нахожусь не в палатах дворца моего Ведова, как показалось мне в полусне…

В горнице, которую я увидел, мне никогда не доводилось бывать прежде. Была она просторной, убранной красиво и богато: ковры на полу, светлое резное дерево, стол и лавки — крыты малиновым аксамитом, множество привозных вещей темного китайского лаку, кости…

Мой меч, моя кольчуга и платье — сложены на лавке.

У наполненного водой медного рукомойника — льняное полотенце, вышитое красным шелком, душистое византийское мыло…

Кому принадлежит гостеприимный этот кров?

Я наскоро умыл лицо, поспешно оделся, расчесав волосы, скрепил их, по своему обыкновению, серебряным ободком, и отворил дверь…

Человек, сидевший в соседней горнице с книгой в руках, поднял голову.

— Ты долго спал, rex Влэдимэр, — произнес он негромко.

Это был Эдвард.

— Где мы находимся, Эдвард Эдмундич? — спросил я, недоумевая.

— При дворе Малескольда. Мы в Клеве, золотом сердце Гардарики…

— В Киеве?! — Я поспешно подошел к окну. Сквозь светлую слюду видны были горящие на солнце золотые купола… Теперь мне понятен стал слабый, но непрерывный шум, который доносился откуда-то снаружи, это был гул многолюдных киевских улиц. Золотое сердце Гардарики…

Но радость моя исчезла в тот же миг.

— Ты занедужил от сильного утомления, rex Влэдимэр. Моя вина — надобно было уговорить тебя отдохнуть день-другой прежде, чем выступать в путь… К счастью, вовремя подоспел твой телохранитель, он и помог мне перевезти тебя в Киев.

— Мой телохранитель?!

— Да… Видать, ты не совсем еще здоров, rex, — засмеялся Эдвард Айронсайд.

— Эдвард Эдмундович, князь Ярослав Владимирович ждет тебя к себе, и спрашивает о здравии князя Владимира Ростиславича. — В дверях стоял высокий широкоплечий отрок с открытым приветливым лицом.

— Не замедлю быть. Отдыхай, rex Влэдимэр, — улыбнулся мне Эдвард и вышел в другую дверь.

— Спасибо за заботу Великому князю, — ответил я отроку. — Я нуждаюсь только в отдыхе.

Но в дверях я задержал его неожиданной для меня самого просьбой.

— Постой-ка! Пришли ко мне… моего телохранителя.

Глава пятая

Я опустился на лавку: золотое многоглавье киевских улиц уже ничуть не занимало моего воображения… Кто сейчас войдет?

Мой телохранитель… Так назвался этот человек Эдварду Эдмундичу…

Князь Глеб, мой недруг, знает, вероятно, что я остался жив… Наемный убийца? Но почему тогда он помог перевезти меня в Киев?

Эти мысли стремглав пронеслись у меня в голове: рука моя невольно потянулась к рукояти меча…

Дверь отворилась.

На пороге возник высокого роста (головой он доставал притолоку) человек, очень широкий в плечах, прямой и крепкий в стане — казалось, он занял весь дверной проем. На нем был серый плащ, серые же ноговицы, рубаха небеленого полотна… Чисто, ладно, но проще, чем у любого гридня. На поясе — меч, меч хорош… Суровое худое лицо: близко посаженные серо-желтоватые глаза. Жесткие, цвета пепла, волосы по плечи.

Я не знал этого человека. Более того, я мог бы поклясться, что никогда не встречал его прежде. И все — же что-то в нем показалось мне знакомым…

— Здрав будешь, княже, — поклонился он, подойдя ко мне. Я отметил, что поступь его странно бесшумна для такого могучего сложения.

— Кто ты есть?

— Телохранитель твой, княже, — по губам его пробежала усмешка. Я вскочил на ноги: от гнева кровь прилила у меня к лицу.

— Меня послал за тобой вслед волхв. Отныне я должен служить тебе, Владимир Ростиславич, князь Ведовской. Отныне и до тех пор, пока ты не сядешь в Ведове.

— Ладно, коли так, — (про себя я удивился невольно тому, что старый волхв, который, как думалось мне прежде, месяцами не видит людей, имеет столь верных слуг… Но я был немало обрадован, что загадка разрешилась так…) — Но ты не сказал своего имени.

— Волвич.

Языческое имя… А какое еще может быть имя у посланца волхва? Я невольно улыбнулся.

— Благодарю и волхва и тебя. Не стану лгать — мне надобна сейчас такая помощь.

— Потому она и дана тебе, княже. — Волвич еще раз поклонился и вышел.

…

Я снова подошел к окну и распахнул его: стайка воробьев, спугнутая этим, слетела с подоконника… Посмотрев им вслед, я подумал о том, что птицы, наверное, с высоты своего полета, могут видеть такой огромный город, как Киев, так, как не могут его видеть люди… Как не могут люди. Но ведь я — могу! Не орлом, орла сразу заметят… в городе лучше оборотиться воробьем… Я хочу оборотиться!

…На этот раз я почувствовал только головокружение: показалось, что пол горницы стремительно летит мне навстречу, а все вещи вокруг молниеносно увеличиваются в размерах.

…Я взлетел на подоконник и выпорхнул в окно. Как непохож оказался порхающий полет маленькой пташки на стремительный лет орла!.. Будто по ступенькам сбегаешь вприпрыжку во двор ранним утром, торопясь вскочить на коня! Сердце стучит часто и весело…

Вон он какой — Киев!

…Голубое небо подпирают золотые купола церквей, к ним тянутся кровли двух и ярусных домов… Дома белокаменные и деревянные красиво блестят разноцветьем слюдяных окошек… А какие толпы народу на улицах! Деревянные мостовые, отполированные тысячами ног, блестят как пол в горнице… Вот — летящим веселым шагом идут три девочки лет по двенадцати-тринадцати. Все три — с открытыми головами, толстые косы бьют по тоненьким спинам. Все три — в простых скромных летниках — день будний, рядиться невмесно… В руках у них — вышитые стеклянным бисером мешочки… Ясно! Эти девочки учатся в школе. В других городах еще нет школ для девочек, а в Киеве она есть уже несколько лет. Пролетев над ними, я слышу разговор…