Читать книгу "Любовь и зло - Энн Райс"

Тоби кивнул.

— Когда мне начинать?

Я негромко рассмеялся.

— Когда захочешь. Можешь начать сейчас, со словами или без слов, просто говори и никогда-никогда не позволяй чему-то становиться между тобой и твоим обращением к Господу.

Он со всей серьезностью обдумал мои слова, а затем кивнул.

— Я хочу поговорить с Ним прямо сейчас, — сказал Тоби. — Если хочешь, подожди меня на улице.

Его слова меня изумили. Я поднялся, снова поцеловал его в лоб и сказал, что буду ждать снаружи столько, сколько нужно.

Минут через пятнадцать Тоби вышел, и мы вместе зашагали по садовым дорожкам, он снова фотографировал и почти все время молчал. Однако же он шел рядом со мной, вплотную ко мне, словно подчеркивая, что мы вместе. А когда я увидел сидящую на скамейке Лиону, которая улыбалась, глядя на нас обоих, на меня нахлынуло такое счастье, что я не мог подыскать слова, чтобы выразить его. И знал, что никогда не найду.

Мы, Тоби и я, снова вернулись к гигантской раковине разрушенной церкви, к единственному фрагменту, сохранившемуся после землетрясения.

Тут я первый раз за все время увидел Малхию, он стоял сбоку, непринужденно прислонившись к пыльной кирпичной стене, нисколько не опасаясь за свой элегантный костюм.

— Опять он, — заметил Тоби.

— Ты хочешь сказать, что уже видел его? — удивился я.

— Ага, он наблюдал за нами. И тоже был в часовне, когда мы находились там. Я видел его, когда выходил.

— Ну, можно сказать, что я работаю на него, — пояснил я. — И он время от времени за мной присматривает.

— Он слишком молодой, чтобы быть начальником, — возразил Тоби.

— Пусть его внешность тебя не обманывает, — сказал я. — Подожди здесь минутку. Кажется, он хочет что-то сказать мне наедине.

Я прошел через руины и остановился рядом с Малхией, шагнул поближе, чтобы никто из туристов не услышал меня.

— Я люблю ее, — сказал я. — Такое возможно? Можно мне ее любить? И его я люблю, но он мой сын, поэтому я всегда буду его любить и благодарить за него Небеса, а вот как быть с нею? Хватит ли огромного мира и времени, чтобы я мог ее любить?

— Огромного мира и времени, — повторил серафим, улыбаясь. — О, какие чудесные слова, они напоминают мне о моей просьбе к тебе. Огромный мир и время — это то, что ты должен мне, — сказал он.

— Но как быть с нею? — настаивал я.

— Только ты знаешь ответ на этот вопрос, Тоби, — сказал Малхия. — Хотя, наверное, правильнее сказать, что только вы двое знаете его. Мне кажется, она тоже знает.

Я хотел спросить его о другом ангеле, однако Малхия уже покинул меня.

Понятия не имею, как это выглядело со стороны.

Сына я обнаружил у пруда с карпами: он твердо вознамерился запечатлеть одну рыбину, которая никак не желала фотографироваться.

Остаток дня пролетел быстро.

Мы зашли в магазин в Сан-Хуан-Капистрано, а потом я повез Лиону и Тоби вдоль побережья. Они еще ни разу не видели Тихого океана. Мы нашли место, с которого открывался ошеломительный вид, и Тоби фотографировал без остановки.

Поужинали мы уже в «Миссион-инн», в сумрачном и стильном мясном ресторане Дуэйна, который произвел сильное впечатление и на мать, и на сына. Пока никто не видел, Лиона позволила Тоби попробовать красного вина из своего бокала.

Мы разговаривали о Новом Орлеане, о том, каким он стал теперь, после ужасного урагана «Катрина», и какие трудности пришлось пережить горожанам. Я понял, что для Тоби все это было настоящим приключением, хотя дед и заставлял его делать уроки даже в мотелях, где им пришлось жить, пережидая последствия наводнения, ну а для Лионы прежнего Нового Орлеана уже не существовало.

— Как ты думаешь, может, тебе вернуться домой? — просил Тоби.

— Не знаю, — признался я. — Кажется, я уже прижился на этом берегу, ведь люди по многим причинам живут именно там, где живут.

И Тоби быстро, с ошеломляющей поспешностью выпалил:

— Я тоже запросто бы здесь прижился.

Лицо Лионы вдруг болезненно исказилось. Она отвернулась, затем взглянула на меня. Я вряд ли сумел скрыть свои чувства. Импульсивные желания, надежды, мечтания затопили мой разум вулканической лавой. Но во всех них присутствовал какой-то трагический оттенок. Мрачный пессимизм. «У тебя нет прав на нее, нет прав на это».

Я ничего не видел в полумраке ресторана. А в следующий миг понял, что смотрю на двух мужчин за соседним столиком: Малхия и мой ангел-хранитель. Они сидели неподвижно, словно образы с картины, и смотрели на меня так, как часто смотрят портреты, — косились краем глаза.

Я сглотнул комок в горле. Во мне нарастало желание. И я не хотел, чтобы ангелы об этом знали.

Лиона замешкалась в дверях своего номера. Тоби же с гордостью удалился в свои апартаменты, где собирался принять собственный душ.

Те двое таились где-то в тенях на веранде. Я точно знал. Я видел их, пока мы шли по переходу. Лиона ничего не подозревала. Может быть, Лиона их вовсе не видела.

Я стоял молча, не осмеливаясь шагнуть к ней, не осмеливаясь тронуть за руку или наклониться хотя бы для невинного поцелуя. Я страдал от желания. Изнемогал.

«Интересно, вы, ангелы, в состоянии понять, что, если я обниму эту женщину, она будет ожидать от меня несколько большего, чем простое братское объятие? Черт побери, в конце концов, простая вежливость требует этого, у нее хотя бы появится шанс мне отказать!»

Тишина.

«Может, вы хоть ненадолго отправитесь присматривать за кем-нибудь другим?» До меня отчетливо донесся отголосок смеха. В нем не было ехидства или иронии, но это все равно был смех.

Я поспешно поцеловал Лиону в щеку и ушел к себе в номер. Я знал, что она разочарована. Я сам был разочарован. Черт! Да я был в ярости! Я развернулся и прислонился к двери люкса «Амистад». И, разумеется, они оба сидели за круглым столом. Малхия, как и всегда, дышал искренностью и любовью, а вот мой ангел-хранитель был встревожен, если, конечно, это слово здесь уместно, и взглянул на меня даже с каким-то испугом.

Поток сердитых слов уже был готов хлынуть из меня, но эта парочка исчезла раньше, чем я раскрыл рот.

Около одиннадцати вечера я вылез из постели и вышел на веранду. Сна не было ни в одном глазу.

Было сыро и прохладно, как часто случается в Калифорнии по ночам, даже после теплого дня. Я намеренно как следует промерз. Меня подмывало постучать в ее дверь. Я молился. Я переживал. Я наблюдал. Не помню, чтобы когда-либо в жизни я желал чего-нибудь сильнее, чем ее в этот миг. Я просто хотел ее. Ничто на свете не казалось мне таким реальным, как ее тело, лежащее на кровати за дверью этого номера.

Внезапно меня охватил стыд. С того самого мига, как я поговорил с Лионой по телефону, я представлял ее в своих объятиях, прекрасно это сознавая. Кто я такой, чтобы обмануть ее во всех ожиданиях: в том, что я джентльмен, и любовь, да-да, чувство возвышенное, и нас ждет воссоединение и все такое? Мне хотелось целовать ее, мне хотелось ею обладать. И почему же нет, и разве правильно, что я испытываю подобные терзания? Черт, я же ее люблю! В глубине души я нисколько не сомневался, что люблю ее. И буду любить до последнего вздоха. Мне плевать, к чему это приведет, я готов, готов ко всему.